полные до горлышка и запечатанные… Скажи, а Бог есть? Нет, ты мне честно скажи, значит, я еще нужен человечеству, если мою бессмертную душу решили сохранить через посредство чуда? Знаешь, очкарик, я завтра в церкву пойду, пускай меня крестят. А?
– Значит, вы уверены, что сначала бутылки были пустыми, а потом наполнились?
– И запечатались, кем мне быть! – Аполлон-Союз рассмеялся. Он был в самом деле счастлив. – Ты меня правильно пойми, – сказал он. – Это я не чтобы сразу вылакать – это я для счастья. Я уже час как хожу, смотрю, но чтобы пить – ни за что! Ты меня понимаешь?
– А почему вас Аполлон-Союз называют? – спросил Доник.
– Потому что Союз-Аполлон в Калуге живет, – ответил алкаш.
– А у вас имя-отчество есть?
– Оскорбляешь! Есть, и не одно. Хочешь, зови меня Эдиком Стрельцовым.
– В общем, мне все равно. Не хотите говорить, не надо. Только я знаю, откуда у вас бутылки.
– А ты объясни, может, пойму.
– Вам ведь все равно.
– Честно говоря, не все равно. Я вычисляю: подарков мне никто делать не будет. Но и красть я их не крал. Потому докладывай. Любой вариант будет рассмотрен нами уважительно, в обстановке консенсуса.
– Эти бутылки сделаны инопланетными пришельцами.
– Ну ты даешь, очкарь! Я думал – ты в норме.
– А я же вам не навязываю свою теорию, – сказал Доник, не опуская взгляда. – Только хочу объяснить, что они поступают логично. Может быть, и я на их месте начал бы вторжение точно таким образом.
Доник понимал, что Аполлон-Союз храбрится и готов поверить даже в черта. Иначе давно бы изматюгал Доника и ушел. А Донику тоже до смерти нужен был собеседник, союзник – нельзя быть одному хранителем такой тайны.
– Я вам не навязываюсь, – сказал Доник. – Не хотите, не верьте. Я сам еще вчера не верил. Глупости какие – пришельцы…
– Пришельцы-мришельцы, – сказал Аполлон-Союз. – Мать их.
– А вчера вечером я гулял и увидел, как их корабль вот здесь опустился, а они из него выбежали.
– Крупный?
– Корабль крупный, а десант – знаете, такое ощущение, словно насекомые. Я их не видел – но слышал, как шуршат.
– Это бывает, – сказал Аполлон-Союз, – это лечат. Тебе рано, а нашего брата лечат. Значит, на глаза не попались, а на плечо лезли?
– Вы не в том смысле понимаете. Главное, что их корабль взорвался и они остались у нас навсегда. И теперь им, наверное, надо здесь устроиться.
– Беженцы из Карабаха?
– Может быть, беженцы. Они стали превращаться в вещи, разных небольших существ.
– Зачем?
– Чтобы проникнуть, я думаю, – сказал Доник. – Я сейчас двух видел – один был как ежик, а другой – белка.
– И сбежали, – сказал Аполлон-Союз. – А бутылки стоят!
– Сбежали, потому что я их испугал. Они же боятся, что их разоблачат.
– С какой целью боятся?
– Тогда мы начнем их извлекать и уничтожать. И вторжение сорвется.
– Да здравствует вторжение! – громко сказал Аполлон-Союз. – Кто угодно, вторгнись, чтобы курево было и колбаса! Надоело жить свободным!
– Тише!
– Какой тише? У нас сколько властей менялось, и мне все обещали, что я буду жить при нынешнем поколении и при коммунизме. И все врали. А тут приходят – и сразу несут бесплатную водку. Да здравствуют инопланетные пришельцы!
Тут сестры Волковы, которые проходили неподалеку, подпрыгнули со страху, а их собачки залаяли. Доник сказал:
– Тихо вы! Видите – доказательство проходит?
– Какое доказательство?
– Эти бабушки – они сестры Волковы…
– Знаю, в одном доме с ними прописан. А что?
– А то, что у них была собака…
– И сейчас есть собака.
– Сколько собак?
– Не скажу. Может быть, у меня двоится в глазах, а это врачи нам не советуют.
– У них две собаки. Одна сестра думает, что у настоящей вся морда белая, а другая думает, что только половина. Вы смотрите, собаки почти одинаковые…
– Мне не видать, я только хвост наблюдаю, – сказал Аполлон-Союз.
– Но вы же видите, что у них две собаки!
– Удивительно, – согласился наконец Аполлон-Союз, – что хозяйки не замечают.
– А они довольны. Они счастливы, – сказал Доник. – В этом принцип завоевания.
– Завоевания?
– Пришельцы хотят, чтобы людям казалось, что они счастливые, а потом завоюют.
– Никто и никогда еще не хотел мне счастья. Нет, про пришельцев, может, и не врешь, а про счастье врешь.
– Тогда предлагаю эксперимент, – сказал Доник.
– Какой еще эксперимент?
– Разбейте эти бутылки.
– Ты что?
– Если это пришельцы, они не допустят, чтобы у вас было такое горе, – правильно?
– А если это не пришельцы?
– Тогда откуда у вас бутылки?
– А я лунатик! Спер и не заметил.
– Значит, испугались?
– Еще бы не испугаться!
– Вот если бы у меня была бутылка, я бы обязательно рискнул!
– Риск – это славно, очкарь! Рискуй на свои бутылки!
– У вас вторая останется!
– Для человека употребляющего, к которым я себя причисляю, каждая разбитая бутылка – трагедия. И за себя, и за того парня.
– Давайте тогда я ее разобью…
– Знаешь, за что Отелло свою жену задушил? Молчишь? За то, что она бутылку разбила.
Аполлон-Союз расхохотался, лицо его покраснело.
– Я вам гарантирую, – сказал Доник. – Никакого сомнения. Даже смешно. Зато узнаете, хочет ли кто- нибудь вам счастья.
– Эх, счастье… А что, если не врешь? Птица счастья завтрашнего дня!
И вдруг этот пожилой, обтрепанный, бессмысленный человек начал топтаться на месте, широко разведя руки и поводя ими, словно изображая крылья. Кружась, он напевал, как бы подгоняя себя, и ему-то казалось, что он бодро и весело пляшет, может, даже вприсядку – он был совсем не пьяный, но вел себя как изрядно подгулявший человек, – так он разогревал себя, и Доник даже отступил от него: он не ожидал такой вспышки энергии. Наплясавшись, Аполлон-Союз распахнул пиджак, трясясь, вытащил за горлышки бутылки с водкой и начал крутить их в руках, словно это были булавы, а он – жонглер. Но подкидывать он ничего не стал и приглушенно завопил:
– Иээх, где наша не пропадала! Смерть немецким захватчикам! – Видно, он вообразил себя защитником
