– И что вам, бабам, в чародеях? Где щекочет – туда пальчики тянете. Обожжетесь.
– Везде огонь, – сказала княжна. Она вдруг подошла к шуту, села рядом с ним на ковер. И Анна поняла, что княжна очень молода, ей лет восемнадцать.
– Я в Смоленск ехать не хотела, – сказала она. – У меня дома котенок остался.
– Черный? – спросил шут.
– Серый, такой пушистый. И ласковый. А потом нас летты захватили. Пана Тадеуша убили. Зачем они на нас напали?
– Боярин говорит, что их немцы послали.
– Мой отец письмо епископу писал. Мы же не в диких местах живем. А в Смоленске стены крепкие?
– Смоленск никто не тронет. Смоленск – великий город, – сказал шут. – Нас с боярином Романом оттуда так гнали, что мы даже бумаги забрать не успели. И печатный станок наш сожгли.
– Какой станок?
– Чтобы молитвы печатать.
– Боярин Роман с дьяволом знается?
– Куда ему! Если бы дьявол за него был, разве бы он допустил, чтобы монахи нас в Смоленске пожгли?
– Дьявол хитрый, – сказала княжна.
– Не без этого, – сказал шут. – Люб тебе наш боярин?
– Нельзя так говорить. Я в Смоленск еду, там меня замуж отдадут. За княжьего сына, Изяслава Владимировича.
– Если доедешь, – сказал шут.
– Не говори так! Мой отец рыцарям друг. Он им землю дал.
– А ночью кто разберется?
– Князь Вячко их в город не пустит. Он красивый.
– Ребенок ты, ну прямо ребенок. – Шут поднялся и подошел к столу. – Это квас у тебя?
– Мне тоже дай напиться, – сказала, легко поднимаясь с ковра, девушка.
Шут вдруг резко обернулся, взглянул на дверь:
– Пить, говоришь, хочешь?
– А ну-ка, – сказал Кин и метнул шар к двери, пронзил ее, и в узком коридоре Анна увидела прижавшегося в угол Романа.
– Он ее любит, – сказала Анна.
– Этого еще нам не хватало, – сказал Жюль.
– А тетка ее ругала за склонность к князю, помните?
– Помню, – сказал Кин, возвращая шар в комнату. Как раз в тот момент, когда шут ловко, фокусником плеснул из склянки в кубок приворотное зелье. Протянул девушке.
– Спасибо. Ты не уходи, Акиплеша. Мне страшно одной.
– Все, – сказал Кин. – Пора собираться.
19
– Как вы думаете, – сказала Анна, пока Кин подбирал с кровати рубаху и сапоги, – тот литовец убьет епископа?
– Нет, – сказал Кин. – Епископ умрет лет через пятнадцать. Жюль, проверь, чтобы ничего не оставалось в сенях.
– А вы не вернетесь? – Анна вдруг поняла, что представление заканчивается. Последнее действие – похищение чародея. И занавес. Зрители покидают зал. Актеры заранее собрали реквизит и переезжают в другой городок.
– Если все обойдется, – сказал Кин сухо, – то не вернусь. Жюль перебросит нас домой. Дед Геннадий приходил?
Анна кивнула.
– Сварить кофе?
– Только себе и Жюлю, – сказал Кин. – Перед переброской лучше не есть. Я завтра утром позавтракаю. Дома...
– Все-таки этот шут мне неприятен, – сказала Анна. – Девушка ничего не подозревает...
– Он его раб, – сказал Кин. – Роман его спас от смерти. Но приворотного зелья не существует. Это уже доказано наукой.
– Не знаю, – сказала Анна. – Вы же сами говорили, что Роман – универсальный гений. Может, придумал.
– Я буду переодеваться, – сказал Кин. – И боюсь вам помешать. Вы хотели сделать кофе.
– Конечно, – сказала Анна.
Она разожгла плиту – хорошо, что взяла с собой молотого кофе, – и вдруг страшно рассердилась. И поняла, почему. Ее присутствие терпели, как присутствие деда Геннадия, и забыли о ней в первый же удобный момент. А чего ты ждала, голубушка? Что тебя пригласят на экскурсию в будущее? Чепуха, ты просто ни о чем не думала, а решила, что бесплатное развлечение будет длиться вечно... Кин за перегородкой чем-то загремел. Интересно, он берет с собой оружие?
– Ну как? – спросил Кин.
Анна обернулась. В дверях кухни стоял обросший короткой бородой мужчина из тринадцатого века, зажиточный, крепкий, меч сбоку, кольчуга под накидкой, на шее странный обруч – в виде серебряной змеи. Был этот мужик пониже ростом, чем Кин, пошире его в плечах, длинные пегие волосы собраны тесемкой.
– Я бы вас никогда не узнала, – сказала Анна.
– Спасибо, – сказал Кин.
– А почему змея?
– Это уж. Я литовский воин, из охраны Романа.
– Но они же друг друга знают.
– Сейчас темно. Я не буду соваться на передний план.
– А я кофе сварила, – сказала Анна.
– Кофе? Налейте Жюлю.
Жюль уже собрал один из пультов, закрыл чемодан и вынес в прихожую. Сам вернулся к пульту связи.
– Жюль, – сказала Анна, – выпей кофе.
– Спасибо, девочка, – сказал Жюль, – поставь на столик.
Анна поставила чашку под выключенный шар. Если не нужна, лучше не навязываться. В прихожей ее догнал голос Жюля:
– Мне будет жаль, если я тебя больше не увижу, – сказал он. – Такая у нас работа.
– Такая работа, – улыбнулась Анна, оборачиваясь к нему. Она была ему благодарна за живые слова.
На кухне Кин стоял, прихлебывал кофе.
– Вам же нельзя! – не удержалась Анна.
– Конечно, лучше не пить. Только вот вам не осталось.
– Ничего, я себе еще сварю.
– Правильно, – сказал Кин.
20
Выход в прошлое чуть было не сорвался. Они все стояли в прихожей, над чемоданами и ящиками. И снова раздался стук в дверь.
– Кто? – спросила Анна.
– У тебя все в порядке? – спросил дед Геннадий.
– А что?
– Голоса слышу, – сказал дед.
Кин метнулся на кухню. Жюль закрылся в задней комнате. Анна медлила с засовом.
– У меня радио, – сказала она. – Радио я слушала. Я уже спать легла.
