Один раз нам встретился велосипедист. Он ехал по утоптанной тропинке, идущей поперек нашей дороги. Он был в шлеме и в кольчуге, как патрульные.
– Тебе они не кажутся странными? – спросил я Кима, пока мы отсиживались за кучей бревен.
– А что? – ответил тот вопросом на вопрос.
– Всюду несовременные штуки – а тут велосипед. Рыцарь на велосипеде.
– Ага, – вдруг согласился Ким, – я читал об этом.
– Где?
«Янки при дворе короля Артура», не знаешь такого? Марк Твен написал!
Он рассердился на меня за мою необразованность, так что я счел за лучшее сдаться:
– Ну да, конечно, я читал.
– Они там еще телефон устроили, паровоз и так далее. Но все рухнуло. Как здесь.
– Интересно, – заявил я. – Интересная гипотеза.
– Это не гипотеза, – возразил Ким, – это фантастический роман, а нам с тобой предстоит жить обыкновенной жизнью.
– Если ты считаешь это обыкновенной жизнью, – сказал я, – то что такое сказка?
Ким первым вылез из-за бревен. Велосипедиста уже не было видно. Мы пошли вдоль реки – там тянулись безлистные заросли кустов, которые давали некоторое прикрытие.
– Скоро уже город, – сказал Ким.
– Не думаю, – ответил я.
Впереди, сквозь просвет в кустах, возникли и пропали во мгле башни небоскребов. До них еще было идти и идти...
– Давай вернемся, – предложил я, рассчитывая на упрямство моего спутника. – А то нас сочтут за дезертиров.
– Никто нас не сочтет, – возразил Ким. – Но я должен повидать своих, я же не отказываюсь воевать, и я даже согласен погибнуть за правое дело, но я имею право повидать семью!
– Ладно, – сказал я, – не кричи только. Пошли скорее. А то мы станем первыми клиентами в яме для наказаний.
Я точно не скажу, сколько мы шли, – но не очень долго, минут двадцать, прежде чем натолкнулись на повалившийся забор и за ним – на развалины домика. И я понял, что мы оказались в городе. Я сразу ринулся к дому, надеясь увидеть название улицы. Я был разведчиком. Но Ким разведчиком не был.
– Не задерживайся! – прикрикнул он на меня.
Я заглянул в окно дома. Стекла были выбиты. Крыши тоже не было. На полу лежал полуразложившийся труп в ситцевом платье. Воняло. Над трупом вились мухи, крыса кинулась в угол.
– Пошли дальше?
– Здесь же не было врагов, – удивился Ким.
– Значит, здесь были свои, – ответил я.
– Конечно. – Он с облегчением отошел от окна и поспешил вдоль по улице.
Ни следа живого человека.
– Ты помнишь, где живешь? – спросил я Кима.
– Конечно, – ответил тот уверенно, – ясное дело...
Он замедлил шаги, и я догнал его.
– А как твоя улица называется?
– Неважно, – отмахнулся он. – Что я, свою улицу не найду?
– И далеко идти?
– Ну обычно я на автобусе. Но сейчас, сам понимаешь...
– Понимаю, – сказал я, – война, горючее нужно для фронта, для победы, мы идем в атаку пешком. Кстати, а ты вообще-то здесь автобус видел?
– Но по крайней мере ты не будешь спорить, что там один проехал на велосипеде.
Мы продолжали идти по улице. Это была странная улица, по ней давно никто не ездил, у нее вообще не было проезжей части. Вот если бы я был ребенком и мне бы дали игрушечные домики, я бы сделал из них город, но город был бы ненастоящим, потому что по его улицам не ездили бы автомобили, тротуары положить я бы, конечно, забыл, не высадил бы траву и кустики в скверах, а вместо населения города отправил бы туда двух говорящих и ходячих солдатиков, то есть нас с Кимом.
Не надо было скрывать мысли от моего спутника. Чем глубже он усомнится в окружающей действительности, тем ценнее он мне как союзник. Он не склонен к доносительству, а в моем положении это просто замечательное свойство для спутника и, может быть, друга.
С этим городом обязательно случится какая-то каверза, понимал я. Город – почти реальное выражение абстрактной родины наемников – должен быть реальным. Иначе я окажусь в дураках. И странно, что я сам об этом не догадался раньше. Весь город провонял обманом – но, к сожалению, я еще не знал, в чем этот
