тебя, и твое имя ничего ему не говорит. Но он вылечится, придет в себя.
– При чем тут какая-то Надин?
– Не сердись на него, – сказал Григорий. – Если он тебя не помнит, кому он будет хранить верность? Ведь он привязчивый. Он увлекся медсестрой в лазарете, а эта медсестра попала в плен к ублюдкам. Ты знаешь, чем это кончается?
– Догадываюсь.
– И потом был сделан фильм о том, как враги добивают раненых и насилуют девушку. И этот фильм наши пропагандисты показывали перед боем, чтобы солдатики яростнее сражались.
– А как же сняли?
– Снять что угодно – несложно. С балкона можно снять, с летающего шарика можно снять. Было бы желание.
– Ладно, рассказывай дальше, – сдалась я.
– Я понял, что у меня есть только один шанс его сюда затащить – обещать ему Надин.
– Значит, ты врал?
– Может, врал, а может, и не врал. Это обычное дело на такой войне... Важен результат.
– А почему Витечка весь израненный?
– А потому, что он кинулся в бой, когда убили Шундарая в рыцарском поединке. Шундарай был его другом.
– Странное имя.
– Там встречаются и более странные имена.
– Его надо перевязать.
Григорий с облегчением вздохнул.
– Ты его получше перевяжи. А потом отправимся искать эту самую Надин.
– Зачем она нам? – удивилась я.
– Пока не будет ясности, он не успокоится, – сказал разведчик Гриша. – Мы рискуем его жизнью. Он хочет сам пойти.
Тут я разумно возразила:
– Его хватит на десять шагов. Потом кранты.
– Объясняю, – сказал Григорий. – Пока судьба Надин неизвестна, твой возлюбленный остается в критическом состоянии.
– Но в этом же вы виноваты! – заметил Гарик, который вышел в коридор. – Вы его притащили сюда.
– Я не тащил, – сказал Григорий. – Я обеспечил воссоединение Александры с Виктором. Это произойдет не сразу, но произойдет обязательно, если мы сможем вернуть Виктора домой. Ваша очередь, Александра. Зарабатывайте свои очки. – Григорий сделал приглашающий жест.
И тогда я поняла, что он прав. В обычной ситуации я бы послала всех подальше... но Витя мог в любой момент помереть, и мне не хотелось, чтобы он умер от неутоленной любви к другой бабе. И я пошла в комнату.
– Ты мне веришь? – спросила я у Вити. Мы с ним уже вроде бы познакомились.
– А что? – невежливо спросил мой суженый.
– Мы пойдем с Гришей, – сказала я. – И найдем Надин живую или мертвую. При одном условии – ты лежишь здесь и ждешь нас.
Витя растерянно повел глазами. Натолкнулся взором на Гарика.
– Такое предложение – самое разумное, – сказал Гарик.
– Только недолго, – сказал Витя.
Не желаю даже злейшему врагу оказаться в моем положении. Я смотрю на любимого мужчину, ради которого я прошла все круги ада, унижалась, жертвовала собой – все для него! И он смотрит на меня как на стул.
– Сначала, – сказала я, – Гриша, достань нам бинт и спирт. Можно йод.
– Я попробую.
В самом деле, Гриша через три минуты притащил откуда-то аптечку, армейскую, земную. Я не стала допытываться, откуда дровишки. Гарик открыл мне бутылку воды.
Я начала промывать и перевязывать рану Вити. Мне хотелось кричать от ужаса – я и не представляла, насколько он плох. Какими усилиями мой милый остается в сознании? Почему он не кричит от боли, а только морщится? Неужели это все из-за нее?
Мы быстро пошли по коридору. Григорий сказал, что здесь есть киностудия управления пропаганды. Если что и можно узнать о судьбе Надин, лучше всего начать с них. Гарик увязался с нами. Все этому менту нужно!
Мне эта затея совсем не нравилась. Но я не видела другого варианта.
Нам пришлось пройти мимо балкона. Все были заняты – началось очередное сражение. Сенаторы
