Шофер поднялся. Подошел к машине.
– И я говорю, что нету. Что я, не заметил бы, что ли?
Я тоже присоединился к поискам.
Моей сумки не было.
– А вы в машину садились без сумки, – сказал водитель. Он был немолод и строг лицом. Со мной он говорил, как с трудновоспитуемым подростком. – Я бы заметил.
– Но где я ее мог оставить? – спросил я водителя. – У меня там аппарат лежит, импортный.
– Да не пропадет твой аппарат! – рявкнул Хромой, который и вовсе во мне разочаровался.
– Может, и вовсе прилетел без сумки? – спросил водитель.
– Вы же говорите, что имеете память, – сказал я укоризненно, – а не видели, что я из сумки вынимал предметы.
Я не помнил, что это за предметы, но говорил уверенно.
– Если вынимал, то твое дело, – сказал шофер.
– Значит, я ее оставил в подвале, – сказал я.
– Этого еще не хватало! – расстроился Хромой.
– Давайте я съезжу, – попросил я. – Можно я воспользуюсь «уазиком»?
– Как так «воспользуюсь»? – спросил майор.
– Сяду и сгоняю туда.
– А кто тебя пустит? – спросил майор. – Бабушка?
– Скажите шоферу, что можно, он пароль или что там передаст вашему часовому.
– Вы военную службу-то знаете? Проходили?
– А почему мне нельзя съездить?
– Ну ладно, – вздохнул майор. – Придется полковнику донести, пускай он решает.
Я остался в полной растерянности и расстройстве – сумку терять мне не хотелось.
Мне казалось, что майора нет полчаса, я даже замерз.
Потом он вышел мрачный, но деловитый.
– Я съезжу, – сказал он, – с шофером, а вы возвращайтесь на завтрак.
– Нормально, – ответил я. – Мне нетрудно. Сейчас сгоняем и обратно.
Я мог бы оставить его здесь. Мало ли что можно внушить испуганному майору! Но я подумал, что мне даже удобнее вернуться в подземелье вместе с Хромым, ведь надо преодолеть часового, спуститься вниз...
Я лишь навел на него некоторое внутреннее недоумение, смешав мысли, от чего он тупо смотрел на меня, когда я устраивался рядом с ним на заднем сиденье.
– Поехали, – сказал я водителю, который следом за нами влез в машину, но ничего более не делал.
Водитель обернулся к Хромому, тот проморгался, надвинул фуражку на брови и сказал:
– Тебе же велели!
– С вами не разберешься, – сказал водитель.
Ехать было недалеко, но я не хотел давать Хромому возможность опомниться и задуматься над тем, почему я возвращаюсь в шахты.
– А вы сами не фотографируете? – спросил я.
Хромой ответил обалделым взглядом.
– Ведь у вас такие здесь пейзажи, – сказал я, – просто одно удовольствие производить съемки. Я бы на вашем месте и видео купил.
– На какие шиши? – спросил Хромой.
– Это не так дорого, – сказал я, – ведь у вас семья? Дети? Вот видите – двое, а ведь детей надо фотографировать, потом память остается. Мы когда вернемся, я обязательно сделаю фотоснимки ваших детей и пришлю. Нет, не надо благодарности, это из чувства взаимности, вы так хорошо нас встречаете.
Водителю этот разговор не нравился, по затылку видно.
– Слушайте, – сказал он майору, что было неуставным обращением, – а ведь часового сняли, я слышал, что полковник собирался снять.
– Да погоди ты! – рассердился майор Хромой. – Мы еще не доехали.
И тут мы встретили часового – водитель как в воду глядел.
Часовой брел по мокрой сизой дороге, перепрыгивая через трещины и лужи, навстречу нам. Выехали бы мы чуть позже – отыскать мою сумку было бы труднее.
– Садись сюда, – крикнул водитель, – а мы к тебе в гости. Ключи с собой?
