С предложением было трудно не согласиться. Марк и сам чувствовал – центурион может в любую минуту сорваться. Недавняя отставка, чужая реконструкция, безуспешные поиски отца, близость Лери и одновременно – неопределенность положения, – кажется, вполне достаточно для того, чтобы перегрузить даже лацийскую психику.
“Никому не говори, что Друз – родственник Сергия Малугинского”, – вновь всплыло в памяти предостережение.
“Надо срочно увезти Друза с Китежа, – шепнул голос предков. – Его и Лери. Пока они не угодили в какую-нибудь дрянную историю”.
“Ладно, Корвин, не паникуй”, – успокоил юноша сам себя.
Ничего страшного, сейчас прибудет охрана из посольства. Может быть, уже прибыла. Нет, вряд ли. Охранники знали код комбраслета Марка, и обязаны были доложить о прибытии. Значит, они еще в пути. Странно. Корвин попробовал вызвать Друза по комбраслету, тот ответил: “Не сейчас”, и отключился.
– Пойду в парк. Поищу нашего героя. А ты… Как только появится Друз, тут же свяжись со мной.
– Мне поручено его караулить?
– Именно, – отрезал Корвин. – Это приказ. И его надо выполнять. Если хочешь и дальше работать со мной. – Марк не ожидал, что может говорить таким ледяным, таким начальственным голосом.
– Хорошо, – с напускной покорностью согласилась Лери. – Друз под моей опекой.
– Надеюсь, сегодня наш друг не надевал лорику центуриона?
– Нет, а что?
– На карнавале произошла смена масок. Политика изменилась. Теперь все, что связано с Лацием и его реконструкцией, на Китеже не в чести. Грядет союз Китежа с Неронией.
– Шутишь?
– Нет. Лаций и Китеж были союзниками много лет. Но Лаций слишком мало уделял внимания Китежу, Китеж обиделся и решил, что союз с Неронией куда более заманчив. Впрочем, возможно, я ошибаюсь, и в ближайшее время китежане пламенно полюбят Империю Цин.
– Что? Полюбят? Марк, мы говорим о политике.
– На языке китежан. Такова политика Китежа. Они любят своих союзников. И требуют любви в ответ. Разумеется, они ее не получают. И потому начинают ненавидеть. Как женщины ненавидят бывших любовников.
Лери часто-часто моргала, пытаясь уяснить поразительную информацию.
– Марк! Что за дурацкие шутки. Карнавал был вчера…
– На Китеже нас больше не любят. Вот почему Андрей Константинович советовал прибыть на планету до начала карнавалов. Он – опытный политик и чувствовал, что Лаций в сердцах китежан обречен.
– Лаций обречен… – повторила Лери девиз карнавала. – Нам грозит опасность?
– Не знаю. Лично нам – может быть, и нет. Но на карнавалах больше появляться не стоит.
– Мне хочется уехать, – призналась Лери.
– Мне тоже.
– А как же отец Друза? Ты ж уверял, что найдешь его! Приедешь, спросишь, получишь адрес…
– Следствие с самого начала пошло наперекосяк. Почему – не знаю. Если мы сейчас же отсюда не удерем, то… – Корвин запнулся.
– Что тогда? – спросил Друз.
– У меня такое чувство, будто мы проваливаемся в болото, название которому – опасность… По-моему, нам лучше всего уехать. Сегодня же.
– У нас нет флайера. Флакк забрал машину с “Клелии”.
– Попрошу летучку у князя Андрея.
Ну, где же эта треклятая охрана? Почему задерживается? Или Флакк не послал никого? Забыл? На него не похоже. Может быть, лацийские охранники заблудились на здешних адаптивных дорогах? Не смешно…
Марк сбежал по ступеням. День выдался чудесный. Дорожка, что вела от террасы, ветвилась. Одна тропинка уводила в ухоженный парк к фонтанам и цветникам, другая (как запомнил отец Марка) вела в дикую часть сада и оттуда, сквозь заросли сиреневых ив, к реке и водопаду. Марку очень хотелось пойти именно на реку. Но он – почти против воли – повернул в парк.
– А вот и мой друг Морковин вернулся! – воскликнул Стас. – Что ты думаешь о шпаге? Будем драться?
Он стоял возле “девушки с кувшином” со шпагой в руке в картинной позе.
“Осел…” – Марк едва не сказал это вслух.
– Шпагой я владею, – отвечал Корвин. – И предлагаю пари. Сразимся на шпагах. Если я выиграю, ты немедленно уедешь из усадьбы.
– Разве ты здесь хозяин? – пожал плечами Стас и сделал мгновенный выпад.
Марк вовремя отскочил. Клинок шпаги был заточен. А Марк, разумеется, без “кольчуги”. Глупая шутка!
– Неплохая реакция. Но я никуда не собираюсь уезжать. Я хочу тебе все объяснить. Ты можешь меня выслушать?
Новый выпад. И вновь реакция не подвела Марка.
– Могу. Если ты не будешь тыкать в меня шпагой.
– Это же в шутку! Чего ты обижаешься? Вот смешной! Ты наверняка дерешься лучше Друза. А может и хуже. Это не важно.
– Что тебе нужно от нас?
– Возьми меня с собой.
– Что?
– Возьми меня с собой на Лаций. Теперь здесь на Китеже все будут ругать Лаций с утра до вечера. А я люблю Лаций. Мы все любим Лаций – я, дядюшка, Сережа. В детстве, если я видел лацийского орла на флайере, то всегда махал рукой и посылал разноцветные улыбки из своего комбраслета. Я не хочу слышать, как ругают Лаций. Возьми меня с собой.
– Это невозможно.
– Возможно. Сегодня Лери была у меня ночью. Маскарад… духи… пудра… Я узнал ее маску. Я встал на колени, а она задрала юбки. Шелковые чулочки с голубыми подвязками… И ни трусиков, ни панталончиков. Она позволила целовать ее холмик Венеры. Она обещала, что возьмет меня с собой на Лаций. Только ты должен согласиться.
“Нет! Не может быть!” – не шепнул, завопил голос.
“Мне его жаль…” – тут же прозвучали в ушах слова Лери.
“Нет! – утвердил уже сам Корвин, заглушая все голоса. – Лери не способна на такое! И потом… она же была с Друзом… Нет, Стас лжет… Откуда он знает, что видел Лери. Она была в маске… карнавал… Нет…” – старательно убеждал себя Марк.
– Говорят, забавляться с патрицианкой – все равно, что любиться с многоопытной шлюхой – она помнит все любовные забавы предков, как свои. Помнит, как предавались любовным утехам ее отец, дед и прадед. Как будто это они ею обладали. Это похоже на инцест, не так ли?
– Не так… – отвечал Марк шепотом, с трудом подавляя прилив бешеной ярости.
– Она обещала прийти сегодня. Кстати, ты не знаешь, как она относится к анальному сексу? И как твой отец относился к подобным забавам?
– Ты отвратителен, Стас… – в эти три слова Корвин вложил все свое презрение.
– Я – всего лишь искренен. В отличие от других. Ты мыслишь точно так же. Лишь говоришь иначе.
– Таким тебя сделали в озерном городе?
На миг лицо Стаса съежилось, подернулось морщинами, на Марка испуганно глянул не молодой человек – старик.
Но то длилось секунду, две… А потом Стас расхохотался:
– Думали испугать меня? Испугать… Ой не могу, ой умру сейчас… – Он замахал руками и кинулся бежать.
Марк метеором ворвался в детскую.
