болтяру забил на инквизицию – уж так хотелось выплеснуть мысли на холст! Вот это – Автор, вот это – Творец! Понимаешь?
– Конечно, понимаю.
– Пойдем?
– А может быть, на сегодня хватит? Разобьем лагерь, да поговорим. Всё равно идти ещё пару часов – не больше, а тут и место, вроде, подходящее.
Ефим осмотрелся вокруг.
Место не совсем, конечно, подходящее… да только идти уже никуда не хотелось.
– Согласен, – сказал он, и «поглубже» развалился, опираясь на ствол. – Поехали дальше, коллега?
– Погнали!
– Так вот, Босх – Личность! Босх – «это Голова!», как говорили мужички в «Золотом теленке»… И Леонардо да Винчи – Голова! Туполев – Голова, ничего не скажешь! Королев! Да и Гагарин – Личность, дай Боже! Тут порой в задрыпанную маршрутку сесть страшно, а он в ящике вокруг планеты!.. Все они – Голова! Кстати, о «Золотом теленке» – Ильф и Петров – две Головы, а их не существующий герой – Голова в двойне. И так бывает!
Вова улыбался, смотря из-под бровей.
– Чего смеёшься, – спросил Ефим.
– Твою голову рассматриваю.
– И как?
Вова откровенно засмеялся.
– Голова-голова!..
– Да иди ты!.. – Ефим встал. – Давай лагерь мастырить, после переговорим.
– Давай, – Вова тоже поднялся. – Не грузись, я без умысла.
– Само собой – я понимаю. Меня бы то же утомили твои рассказы про геморрой.
– Да нет – меня не утомили… Просто, ты с таким жаром рассказываешь… Театр одного актера, типа.
– Ладно, – Ефим прогнулся в спине, разминая мышцы. – Давай посмотрим, где шалашик пятикомнатный поставим.
Вова, опять, растянул в улыбке губы:
– Давай.
– Давай-давай, – выдохнул Ефим, выплюнул, попавшую в рот, сволочную мошку, вытер рукавом губы, и улыбнулся в ответ. – Давай!
На поляне, где они остановились на временный привал, который, по всему, перешел в место ночевки, кроме двух сосен, на которые они опирались спинами, и одной огромной ели, которая, бог знает, как тут выросла, не было больше больших деревьев – так, хилые осинки и кусты какие-то. И где же тут было разбивать бивак? Правда, река здесь делала приличный изгиб и была довольно мелкой, и с крупнокаменистыми берегами. Зато было сухо. И с Востока, как любят выражаться американцы в своих фильмах, поляна прикрывалась небольшим холмом. Однако жаркий день к этому времени суток стал превращаться в серую небесную массу, которая, так и гляди, перерастет в дождливый вечер и, не хочется даже говорить, в проливную ночь. Парни это понимали. Поэтому стоило хорошо подумать о надежной крыше над головой и непродуваемыми стенами, если вдруг непогода разыграется. Но идти дальше не хотелось – впереди, насколько было видно с холма, на который легко сгонял Володя, всё одно и тоже. Решили просто:
– Валим ель? – спросил Вова.
– Ель? – Переспросил Ефим.
– Ель! – подтвердил Вова.
– Валим! – согласился Ефим.
Свалили ель.
Её разлапистые ветви, плотные, если смотреть с низу в верх или с верху в низ, были, наверное, почти не проницаемы для дождя, но когда она упала, то от непроницаемости осталась только перспектива. Ель – она же, как зонтик – только в одном положении кажется непромокаемой, а положи её боком – она ещё и в себя дождь напитает. Тем не менее, ствол у неё был довольно широкий, кроме того, он не оторвался от «пня», который парни оставили на высоте около полутора метров, а ветви, как стропы, были длинными и гибкими. Можно было вполне что-нибудь придумать! И они вполне придумали.
– Елку жалко? – спросил Ефим.
– Жалко! – ответил Владимир. И добавил: – Надо ещё деревьев нарубить – сверху накроем на всякий случай.
Ефим кивнул в знак согласия, взял топор и пошел рубить осины.
Шалаш получился нормальный.
– Как учили! – Оценил Вова.
– Ништяк! – согласился Ефим.
– Разводим костер? – спросил Вова.
– Разумеется, – подтвердил Ефим.
И они развели костер.
Плевать на непогоду! Она вот-вот разыграется, а в котле уже закипает вода и набухает коричневыми шатрами над котлом пена, от, заложенного заранее в котел, большого куска мяса. Её – эту пену – приятно снимать деревянной ложкой… И выливать тут же на угли. Это означает, что есть что снимать, точнее, есть, что-то в котле, от чего набухает шатрами пена, которую нужно снимать деревянной ложкой. А запах! Запах! И предвкушение!
– А? – Вова попробовал бульон. – Ну ни зашибись ли?
– Зашибато! – Ефим нарезал подсоленных ленков. – Сейчас покушунькаем… а дождь всё равно будет.
– Да и хер с ним! – Вова чуть-чуть опусти чан пониже, чтобы угли его лизали, и меньше нужно было подбрасывать дров.
– Это точно! – Ефим втыкал по самую рукоять нож в мягкую землю, чтобы снять с него запах рыбы, потом поднялся и пошел к речке ополоснуть нож.
– Набери в бурдюк, – попросил Вова.
– Давай, – Ефим попросил кинуть ему бурдюк.
– Лови! – Вова кинул кожаное изделие, которое можно было окрестить «Ёмкостью».
Ефим изделие поймал.
– Еще что-нибудь у реки надо?
– Не, – Вова отрицательно покачал головой. – Комарам только скажи, чтобы сдохли!
Комары, действительно, задолбали!
Перед грозой (а подразумевалось, что будет гроза) эти кровососы задолбали – их даже дым не пугал. Немудрено, что через полчаса наши герои-пешеходы покрылись красными волдырями на всех, не защищенных местах. А те места, которые были защищены нетолстой тканью их одеяний, просто скрывали такие же волдыри. Однако и те, и другие – жутко чесались. Очень много матерных слов было сказано по этому поводу в адрес кровососов-паразитов, но делать было нечего – оставалось терпеть!
Вернувшись, Ефим спросил:
– Вот скажи мне, доктор, если бы это были малярийные комары, мы бы сдохли?
– Сдохли! – однозначно ответил доктор.
– Почему же тогда… – Ефим не закончил мысль, задумавшись, посмотрел на небо и продолжил: – А гроза, как пить дать, будет.
– Будет-будет.
– Так я вот о чём: скажи мне, доктор, если малярийный комар способен уложить одного человека, стало быть, тысяча комаров могут укатать тысячу людей.
– Разумеется, – «доктор» произнес это без тени сомнения.
– Тогда вопрос: Пошел в поход на Индию Александр Македонский. Пошло его многотысячное войско, которое в большинстве своем (не считая местных наемников) к Индийскому климату не приспособлено. Я
