это делается в лесу, у костра, когда ничего не принуждает и делать-то нечего особо – жратвы же море! Вот и здесь, от нечего делать, Вова спросил:
– Как ты думаешь, что нас ждет в «базовом лагере»?
Ефим почесал давно небритый подбородок.
– Баня! И хорошая бритва!
Володя улыбнулся:
– Я понял. А всё-таки?
– Да чёрт его знает, чего они там напридумывали! Может, баня, а может, хрен в кармане… Что тоже неплохо для разнообразия.
– Н-да! – Вова провел ладонью по коротко остриженной голове. – Всю башку искусали, сволочи! На хрена нам меховые шапки дали? В них жарко, без них – вся голова искусана. Они предполагали, что будет зима?
– Они предполагали, что наши головы должны быть в тепле.
– Они…. – Вова смачно сплюнул, – Они ни хера не предполагали!
– Не знаю – не знаю, – Ефим швыркал «чай». – Как-то уж всё больно гладко получается. Ты прав, в конце пути, бля-буду какая-нибудь поганка нас ожидает… Да чего там, «в конце пути», мы ещё только сутки в пути – поганки скоро посыпятся! Как ты думаешь, мы с этой трухой справимся с медведем? Следов-то вокруг сколько!
– А чёй-то ты вдруг про медведя вспомнил? – Володя, спокойно развалившись на своем войлочном одеяле у костра, смотрел в темнеющее небо.
– Да так! Говорю же, что-то всё больно гладко идет. По закону жанра, мы должны нарваться на какого-нибудь людоеда или медведицу с медвежатами. И те нам прохода давать не должны! Вот я интересуюсь у тебя, как у копьеносца – справимся или нет?
– Справимся, конечно, – Вова потянулся. – И с медведем, и с двумя, и с медведицей… Справимся!
– Приятно слышать! Ты так спокоен?
– А чего волноваться – прибегут медведи, начнем волноваться. А пока – кури бамбук и расслабляйся. В крайнем случае – убежим… или на дерево залезем.
– В крайнем случае – придется принять бой.
– Да ну его нахер – бой! С Мишей примешь бой – потом долго птички будут его помет обклёвывать, выискивая в нём твои пуговицы. С Мишей лучше не шутить! У него на каждой лапе по пять огромных кинжалов! И силы не меряно – чуть зацепит – и всё, расползёшься по швам, как дешёвое повидло.
– Как гнилая дыня.
– Или, как гнилая дыня, – Вова присел. – Ты хочешь приключений?
– А как ты думаешь, на кой черт они нас послали, если не ожидать, что нас ждут «потрясающие» приключения?
Вова поморщился, подумал и согласился:
– Ты прав – иначе смысла нет. Но я думаю, будут болота, завалы, речки какие-нибудь шустрые… А вот о встречах с медведями, я как-то не подумал…. «По закону жанра», говоришь? А что, по «закону жанра» только встреча с медведями в лесу опасна?
– Нет! – Ефим зачерпнул ещё лабуды. – Ещё есть рысь, росомаха, змея какая-нибудь неожиданная. Но самое главное, должны быть «по закону жанра» беглые каторжники или «дикие» старатели, которым не выгодно, чтобы их видели и о них знали. Которые всех мочат, кого встретят, чтобы их не сдали. Которые человеческую жизнь не ценят, и ещё они сволочи приличные, и с ними не договоришься – только бой.
– Ну, бой так бой. И этих угомоним.
Ефим засмеялся.
– Вова, да я погляжу, ты вообще ничего не боишься!
– Ефим, старик…
– Но-но, мамаша! – Ефим поднял палец вверх. – Поосторожней с выражениями!
– Я, в смысле, «Старина»! Продолжу? Хорошо?
– Продолжи хорошо!
– Ефим, старина, вот ты много читаешь, много думаешь и пишешь, а как ты мыслишь, чему обучали молодых солдат в древние времена, года нужно было в поход идти? Того же Македонского?
– Я-то могу предполагать и много чего нафантазировать, – ответил старина-Ефим, – ты, лучше, поделись, как ты это представляешь?
Вова, хмыкнул, улыбнулся и ответил:
– Хорошо, я скажу, как я это представляю…
– Давай.
– Ну, во-первых, молодой воин – это пацан лет тринадцати, а то и меньше.
– Ну, возможно.
– Во-вторых, ещё силенки мало, опыта нету, кровь, хоть и видел, но только когда домашнюю скотину кололи – бате помогал сызмальства.
– Согласен.
– Никого сам не валил, значит – не блювал. Согласен?
– Согласен. Это всё «Во-вторых»?
– Да, но ещё не всё. Еще он владеть оружием не умеет, а чем умеет, так то оружие ещё, скажем, детское – легкое то есть. Ну, может быть, только лук настоящий… А меч, копье, щитик – всё подростковое, типа «джуниор».
– Тааак.
– В-третьих, пока опыту и мастерства ведения боя набраться было негде, и каждый взрослый, естественно и беспрекословно, считается сильнее. Малыш же не знает «радости победы». Верно?
– Верно. Дальше.
– А дальше вопрос: как молодую поросль «из нашей деревни» всему этому научить? Кого валить-то, чтобы запах крови и трупа почувствовал молодой юниорский коллектив?
– Кого?
– Некого покуда, как говорят «у нас в деревне». Но нужно обязательно найти! А то время уйдет, а мальчики и юноши останутся «необстрелянными» и в конкретном бою подведут – или в штаны наложат, или не смогут нанести нужный удар, чтобы спасти кого-нибудь из старших, подстраховать, да и самим защититься. Что делать?
– Логично.
– Логично, так логично. Ищем врагов! Если война где поблизости идет – ещё ничего – врагов можно целую связку достать. А если войны поблизости нету? Что тогда?
– Что?
– Тогда… – Вова хитро улыбнулся, – тогда «туристы».
– Туристы?
– Ну, в смысле, чужаки. Не из нашей деревни. Или кто-то по реке мимо проплывает не из нашей окраины, да ещё ни в наших одеждах, или странник одинокий… Но, – Вова подумал и сказал убедительнее, – лучше, если рядом война!
Ефим ухмыльнулся такому заявлению:
– Поясни!
– На войне, как на войне – это само собой, правильно?
– Конечно.
– Значит – пощады не жди!
– Тем более в то время, когда мораль и нравственность ещё не были научно обоснованы!
– Вот именно! Когда, этот – наш, а этот – ни наш! И ещё, он оккупант или, наоборот, побежденный.
– И-иииии? – Ефиму уже не терпелось узнать, куда Володя клонит, хотя уже ответ напрашивался сам.
– И тогда, – Вова встал над костром, огромный как скала, особенно с нижней точки зрения, так как Ефим всё ещё сидел на своем одеяле. – Тогда начинается жуть! В нашу деревню пришел обоз пленных! Баб – на каркалыгу, само собой! Малолетних детей как следует отпиздеть и в рабство, но сначала, скорее всего, тоже
