Я испугался, что знаю слишком мало, даже хотя на тот момент уже четыре года общался с этими людьми. Моя тревога шла бок о бок с убеждением, что видел я далеко не все, и все чаще меня стали посещать мысли о необходимости дальнейших исследований. Если я буду ограничивать себя только теми вещами, свидетелем которых я был, полной картины я не получу.
Я подписался на рассылку новостей некоего агентства. Легче всего, казалось мне, отслеживать новости из залов суда, а именно такая информация содержалась в этих новостях. Подборка высылалась по факсу; в ней содержались судебные отчеты, как всегда немного приукрашенные журналистами в интересах тех изданий, на которые они работали. Первый прочитанный мною отчет был как две капли воды похож на все прочие. В нем рассказывалось о некоем Джоне Джонстоне.
Джон Джонстон находился среди большой группы суппорте-ров «Миллуолла», которая после матча с «Кристал Пэласом» села на поезд до Чаринг Кросс. Поездка занимает максимум десять минут, но Джонстон за это время успел натворить дел. Согласно отчету, Джонстон подошел к мирно читавшему газету пассажиру, вырвал ее у него из рук и ударил кулаком по лицу. Его попытался утихомирить контролер, тогда досталось и контролеру.
Весть о происшествии достигла машиниста, тот сообщил по рации полицейским, так что когда поезд прибыл на Чаринг Кросс, Джонстона и его друзей — всего их было шестеро — ждали. Задержали их, однако, ненадолго, так что вскоре они снова могли строить планы на вечер.
Планы эти отнюдь не были грандиозными. Если быть точным, Джонстон с друзьями не отошли от вокзала, где их вечер начался, дальше чем на триста ярдов. Первую остановку они сделали в Мак- Дональдсе, что на Стрэнде. Не прошло и нескольких мгновений, после того как они туда зашли, как Джонстон выхватил нож и напал на скинхеда, спокойно жевавшего гамбургер. Когда попытку вмешаться сделал друг скинхеда, еще один скинхед, друг Джонстона ударил его в глаз.
Дальше они отправились на Трафальгарскую площадь, сделав по пути остановку в пабе «Адмирал Нельсон» на Нортумберленд-авеню, где вступили в стычку с секьюрити, взимавшим плату за вход. Достигнув наконец Трафальгарской площади, Джонстон со товарищи набросились на человека с татуировкой паука на лбу. Паук на лбу показался им чересчур вызывающим, и они избили этого человека.
Потом они снова пошли на Чаринг Кросс, где Гэри Гривз, приятель Джонстона, ударил в лицо молодого парня — случайного прохожего, шедшего по своим делам — и сбил его с ног. После этого Гривз стал избивать его ногами, и остальные присоединились Водитель автобуса, припаркованного поблизости, и его жена — они ждали пассажиров ближайшего поезда — видели все это и решили остановить избиение. И у них получилось — лежащего на асфальте парня избивать перестали, зато начали избивать их самих, и избили довольно сильно.
Не знаю, сколько Джонстон и его друзья оставались на Чаринг Кросс. Следующее их появление произошло уже в метро. Станция метро «Чаринг Кросс» весьма крупная, здесь пересекаются три линии, и сходятся рядом три станции — «Трафальгар Сквер», «Чаринг Кросс» и «Имбанкмент». В переходе на «Имбанкмент» им встретился Терри Бернс . Тот тоже был с друзьями, в панике они бросились искать спасения в метро, спасения от драки в пабе в Ковент Гарден. Из того же отчета явствует, что тем вечером Вест-Энд был не самым приятным местом для посещения. Вряд ли драку в Ковент Гарден устроила та группа фанов «Миллуолла», с которой изначально ехали Джонстон и его приятели — тем вечером в Вест-Энде было много футбольных супппортеров.
Как выяснилось, Терри Бернс был суппортером «Вест Хэма». Джонстон энд компани весь вечер искали каких-нибудь футбольных суппортеров, и их крайне расстраивал тот факт, что попадались им только скинхеды, люди с татуировками на лбу, случайные прохожие, водители автобусов и сотрудники метрополитена. Должно быть, они здорово обрадовались, встретив в конце концов футбольных суппортеров. Точно так же я уверен, что Джонстон почувствовал страх, который испытывал Терри Бернс — он прочитал его на его лице, или просто почувствовал, как запах — и оттого еще больше обрадовался. В результате насилие «вышло на новый уровень».
Джонстон энд компани напали первыми, ранив одного из них ножом в шею и руку. Бернс побежал, он выбежал из метро и побежал по Вилльерс-стрит. В отчете написано, что Джонстон гнался за ним и кричал «убивайте ублюдка», друзья его бежали следом. Они гнались за ним вплоть до Ковент Гарден, скандируя «Миллуолл!» Терри Бернс так быстро бегать не мог, и поэтому попытался свернуть в сторону, но там оказался тупик. Единственным вещественным доказательством явился велосипед — Бернс схватил его, пытаясь защититься — но могу себе представить, какой ужас он испытывал в этот момент. Так и вижу, как он мечется, ища выход — но кругом только двери домов и стены — прежде чем схватить в руки первое попавшееся, хрупкий щит из спиц и трубок, а потом упасть на землю.
Терри Бернс умер. Ему нанесли шесть ножевых ранений. Каждое из них было проникающим — в сердце.
Терри Бернс был убит не толпой; он был убит бандой, но в данном случае это вряд ли существенно: ведь Джонстон с друзьями случайно отделились от остальных суппортеров «Миллуолла». Но интересен не столько даже сам факт убийства, сколько то, что это было насилие наиболее экстремальной разновидности — насилие «от нечего делать».
Его участники также заинтересовали меня. С чего это на них такая скука напала?
Джон Джонстон жил в Льюшеме — пригороде Лондона — и работал декоратором. Недостатка в деньгах у него не было. Хотя ему был всего лишь двадцать один год, он уже неоднократно привлекался к уголовной ответственности. В шестнадцать лет его судили за нанесение телесных повреждений; в семнадцать — за хулиганство; в восемнадцать — снова за хулиганство; в двадцать — за ношение холодного оружия (выкидной нож). Его друг, Тревор Данн, также неоднократно привлекался к уголовной ответственности; он тоже жил в пригороде Лондона и тоже работал декоратором. Гэри Гривз, двадцати семи лет, вел собственный бизнес.
В конце концов обвинение в убийстве с суппортеров сняли. Джонстона признали виновным в злостном хулиганстве, нанесении телесных повреждений и ношении холодного оружия. Его приговорили к трем годам заключения.
На первый взгляд, это немного — человека же убили — но с юридической точки зрения, убийца Терри Бернса найден не был. На самом деле приговор, вынесенный Джонстону, был достаточно серьезным — еще несколько лет назад он наверняка отделался бы максимум двумя месяцами. Три года тюрьмы были обусловлены тем фактом, что судьи к тому времени уже начали руководствоваться новым правилом, гласившим, что футбольных хулиганов нужно наказывать максимально строго, чтобы «другим неповадно». Ранее в том же году два так называемых «генерала» «Челси», тридцатиоднолетний Стивен Хикмотт и двадцатичетырехлетний Терри Ласт, были приговорены к десяти годам заключения каждый — их признали виновными в создании преступного тайного сообщества. Хикмотт, у которого была собственная курьерская фирма, как и его недруги из «Миллуолла», жил в пригороде (Тенбридж Уэллс); Ласт работал в центре Лондона помощником адвоката. В числе других, проходивших по тому же делу, были декоратор, шеф-повар, строитель и ветеран Фолклендской войны — бывший военный моряк.
Примерно в то же время я подписался на хронику связанных с футболом происшествий из разных газет со всех концов Британии. Посылки приходили каждые два дня, и мне оставалось только удивляться, как много газетных вырезок оказывалось внутри. Обычно их было от пятидесяти до ста, но иногда еще больше.
Чаще всего это были вырезки из газет маленьких городков и деревушек, в которых рассказывалось о том, что случилось на местной игре в прошлую субботу. Первое время я добросовестно прочитывал каждую заметку, но их было слишком много. Я просто не знал, что делать с таким количеством информации. Я подумал, не отказаться ли от всей этой затеи, но меня останавливала мысль, что таким образом я буду не в курсе происходящего. Так или иначе, у меня пропало всякое желание копаться в этих вырезках. Уже не помню, когда все-таки я отказался от подписки — если не ошибаюсь, это произошло тогда, когда я набил вырезками три большие коробки; они все еще стоят одна на другой в углу моего рабочего кабинета, причем большинство конвертов так и остались нераспечатанными.
Потом я решил вскрыть один конверт наугад; на нем стоял штемпель «19 мая 1987 года», а вырезки рассказывали о событиях предыдущей недели. Сезон 1987 года не был отмечен особенно серьезными вспышками насилия. Эйзель, пожар в Брэдфорде и побоище между фанами «Миллуолла» и полицией в Лутоне к тому времени уже давно стали историей. Плюс это был самый конец сезона. Обычный футбольный
