– Я с тобой, – проскулила Катька. – Я боюсь.
– Хорошо. Дядь Коль! Я с девушкой к вам иду!
– Конечно, конечно! Я чайку поставлю! – засуетился сосед.
– Да мы только что пили.
У соседа все было не в пример богаче, прочней и надежней. Чувствовался, так сказать, предприниматель средней руки. Катька не чувствовала к этой породе людей ни малейшей зависти, напротив – в них была некая надежность, трогательная готовность помочь ради лишней демонстрации своего могущества, но какая нам разница, из каких соображений нам помогают? Прочие-то просто готовы глотку перегрызть за то, что мы не такие; надо уметь ценить даже и снисходительность. Сосед охотно показывал свои нехитрые достижения: тут парник, тут лестница на второй этаж, тут вот, прошу любить и жаловать, роковое приспособление, из-за которого все… Он с фонариком провел Катьку по всему первому этажу, порезал колбасы, сыру, налил по стаканчику за знакомство, – Игорь как раз закончил возиться с проводкой, или с чем электрическим он там возился; зажегся свет, и сосед расцвел.
– Слушай, я бы там еще полчаса как минимум трахался бы с этой…
– Ладно, ладно. Кать, пошли.
– Да посиди ты, что ты, как я не знаю… Николай Игорич всегда заходил, когда попросить чего…
– Ну, то Николай Васильич. Спасибо, дядь Коль. Вы бы заземление поставили. Чес-слово, гораздо лучше будет. – Катька давно замечала, что с каждым новым человеком Игорь сильно меняет и лексику, и интонацию: сейчас он был простоват, хоть и без заискиванья.
– Да посидите, ладно! Я тут по неделям людей не вижу. Расскажите хоть, что и как.
– Да никак, дядь Коль. Бардак и есть бардак. Сматываться надо, если по-хорошему.
– А куда сматываться?
– Да куда хотите.
– Нет, я тут пересижу. В Тарасовке-то ничего не будет. Тут чрезвычайное положение без толку вводить. Над кем командовать? Над мышами?
– Как знаете.
– А вы как, поедете? Я бы был молодой – точно бы поехал.
– Да вы не старый, дядь Коль.
– Как не старый, пятьдесят шесть будет.
– Мы пока не решили. Может, и поедем.
– Далеко?
– Да как выйдет. Это ж не я решаю тоже.
– А… Ну понятно, понятно. Я с утра в Чехов затовариваться поеду, тебе не надо ничего?
– Да мы в Москву завтра.
– А. Ну, помни – если правда надумаешь продавать участок, то я всегда. И оформим быстро. – Он подмигнул. – Торг уместен.
– Да, если поедем – тогда без вариантов. Ну, спокойной ночи.
В доме он затопил печь, открыл ненадолго окно – сухая бабочка упала на пол, сырая ночь вползла в комнату, – дым быстро вытянуло, и ровное тепло медленно пошло заполнять дом. Дров было порядочно, хотя и сырые; у входа стоял целый бумажный мешок.
Катька набрала домашний – мобильник почти не брал, пришлось долго искать на участке место, ничем не лучше и не открытее прочих, на котором ловился хоть самый прерывистый сигнал.
– Сережа! – кричала она. – Я заночую, электричек нет! Да, у наших! Из «Офиса»! Уложи Подушу, почитай ей!
Реплик мужа почти не было слышно. Кажется, он соглашался.
– Сереж, я еле слышу тут! Я буду завтра с утра! Первой электричкой поеду!
Сквозь шум донеслось что-то про ГУМ.
– Что там? – орала Катька.
– Раз-ми-ни-ровали, – проскандировал Сережа.
– О Господи… Нашли кого-нибудь?
– Никого. Кавказцев высылают, – это было слышно отчетливо.
– Ну и черт с ними, они давно нарывались. Ладно, я с утра буду!
– Хорошо, – вяло сказал муж.
Катька вернулась в теплый дом. Улей и сад, повторяла она про себя, улей и сад. Вот он сад, запущенный, но милый, усадебный. Вот я в освещенном деревянном доме среди черного нежилого пространства. Вот мужчина, которого я люблю, половина моей души. Все для счастья, даже катастрофа, без которой я счастья не мыслю. И если бы не выбирать пятерых счастливцев, которых мне надлежит спасти, – я не ждала бы для себя ничего лучшего.
– Ну ладно, – сказал Игорь. – Ты почитай, я пойду там смажу кое-что. «Техники» полный шкаф, там фантастику печатали. Я через полчасика приду.
