Новая жизнь. Божественная комедия

49 В твердынях над Ламоне и Сантерно
Владычит львенок белого герба,
Друзей меняя дважды в год примерно;[493]

52 А та, где льется Савьо, той судьба
Между горой и долом находиться,
Живя меж волей и ярмом раба.[494]

55 Но кто же ты, прошу тебя открыться;
Ведь я тебе охотно отвечал, —
Пусть в мире память о тебе продлится!»

58 Сперва огонь немного помычал
По-своему, потом, качнув не сразу
Колючую вершину, прозвучал:

61 «Когда б я знал, что моему рассказу
Внимает тот, кто вновь увидит свет,
То мой огонь не дрогнул бы ни разу.

64 Но так как в мир от нас возврата нет
И я такого не слыхал примера,
Я, не страшась позора, дам ответ.

67 Я меч сменил на пояс кордильера[495]
И верил, что приемлю благодать;
И так моя исполнилась бы вера,

70 Когда бы в грех не ввел меня опять
Верховный пастырь[496] (злой ему судьбины!);
Как это было, — я хочу сказать.

73 Пока я нес, в минувшие годины,
Дар материнский мяса и костей,
Обычай мой был лисий, а не львиный.

76 Я знал все виды потайных путей
И ведал ухищренья всякой масти;
Край света слышал звук моих затей.

79 Когда я понял, что достиг той части
Моей стези, где мудрый человек,
Убрав свой парус, сматывает снасти,

82 Все, что меня пленяло, я отсек;
И, сокрушенно исповедь содеяв, —
О горе мне! — я спасся бы навек.

85 Первоначальник новых фарисеев,[497]
Воюя в тех местах, где Латеран,[498]
Не против сарацин иль иудеев,

88 Затем что в битву шел на христиан,
Не виноватых в том, что Акра взята,
Не торговавших в землях басурман,[499]

91 Свой величавый сан и все, что свято,
Презрел в себе, во мне — смиренный чин
И вервь[500], тела сушившую когда-то,

94 И, словно прокаженный Константин,
Сильвестра из Сираттских недр призвавший,[501]
Призвал меня, решив, что я один

97 Уйму надменный жар, его снедавший;
Я слушал и не знал, что возразить:
Как во хмелю казался вопрошавший.

100 «Не бойся, — продолжал он говорить, —
Ты согрешенью будешь непричастен,
Подав совет, как Пенестрино[502] срыть.

103 Рай запирать и отпирать я властен;
Я два ключа недаром получил,
К которым мой предместник[503] был бесстрастен».

106 Меня столь важный довод оттеснил
Туда, где я молчать не смел бы доле,
И я: «Отец, когда с меня ты смыл