Петербургские письма

10 (22) НОЯБРЯ 1808 г.

Г-н Кавалер,

Я запечатываю пакет, не имея еще возможности официально подтвердить бракосочетание Ее Императорского Высочества Ве­ликой Княжны Екатерины ¹ с принцем Георгом², младшим от­прыском Дома Гольштейн-Ольденбургского. Сегодня нет уже ни малейшего сомнения касательно сего замужества, хотя об оном пока и не объявлено. Высокое происхождение жениха не подле­ жит ни малейшему сомнению, ибо он Голымтейн, как и сам Им­ператор. Во всех прочих отношениях брак сей неравен, но это не делает его менее благоразумным или менее достойным для испол­ненной мудрости и благоволения Великой Княжны. Прежде всего, всякая принцесса, чье семейство пользуется ужасающей дружест­венностью Бонапарте, поступает весьма разумно, выходя замуж даже и несколько ниже законных своих притязаний, ибо кому ве­домо, какие мысли могут родиться в необыкновенной его голове? Княжнна, должно быть, весьма удручена несчастной участью старших своих сестер ³, вышедших замуж в чужие края и скон­чавшихся во цвете лет. Неудивительно, что первейшее ее жела­ние — не оставлять родителей своих и любезную свою Россию; Принц будет жить здесь, и, как вы понимаете, его ждет самое блестящее будущее. Наконец, я полагаю, что Принцессу сию, имеющую сердце, достойное высокого ее положения, нимало не заботит присоединение к Рейнскому Союзу ⁴ и посредством брака с каким-нибудь принцем, находящимся под великой рукой. Вот что я думаю и, как мне кажется, не ошибаюсь. Доброта и обхо­дительность Великой Княжны несравненны. Будь я живописцем, прислал бы вам изображение ее глаз, дабы вы видели, сколько благая природа вместила в них ума и доброты. Что касается Принца, то здешние барышни находят его недостаточно милым, но полагаю, оно и весьма затруднительно рядом с такой невестой, и можно согласиться с барышнями, отнюдь не в обиду Принцу. При двух или трех беседах, каковые имел я с ним, он показался мне человеком умным и образованным. Он уже выказал себя на Ревельском генерал- губернаторстве, а сейчас все его силы упо­треблены для русского языка, и можно видеть, что он поставляет важнейшим своим делом преуспеть в новом отечестве. Какая судь­ба по сравнению со многими принцами! Вчера при дворе было торжество в честь дня рождения Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила⁵. Отсутствовал получивший известие о смерти отца своего ⁶ Коленкур. Этим случай оказал ему услугу, ибо испанские известия заставляют шептаться весь свет, и, пола­гаю, французское посольство почувствовало это. Мы (то есть пуб­лика) не имеем ничего официального, однако, соображая различ­ные обстоятельства и особливо слушая молчание, мне кажется весьма и весьма вероятным, что между 18 и 22 октября испанцы имели какой-то выдающийся успех⁷ Как, вы понимаете, люди благоразумные избегают публично обсуждать сей предмет, но поелику каждый имеет своих конфидентов и свой узкий круг, по­лучается так, что только об этом и говорят. Никогда еще ни один другой народ не устраивал для всего света более великого зре­лища. Не скрою от вас, что теперь посланники, противустоящие преобладающей силе, почти игнорируются, но, полагаю, нет нуж­ ды тревожиться сими внешними демонстрациями, кои суть всего лишь следствия принятой системы, за которую монарх никому не обязан отечтом. Кто лучше его самого может знать свое положе­ние и то, что наиболее уместно в настоящее время? У политики есть свои правила и свои внешние формы, каковые не имеют ни­чего общего с личными чувствами. Я никогда не смогу поверить, чтобы добрый наш Император, не способный безосновательно обидеть даже ребенка, был бы искренним другом человека, кото­рый может ради удовлетворения своей страсти изничтожить целый народ или убить человека, как муху. <. .) А в ожидании вожде­ленных перемен я стараюсь показываться как можно меньше, сколь то дозволяют обстоятельства. Признаюсь даже, что ежели бы я мог, не манкируя правилами приличия, не ездить ко дво­ ру, я воздержался бы и от сего; к сожалению, это невозможно. Впрочем, придворные торжества и праздники сейчас достаточно редки, и, появляясь, можно не опасаться быть кому-либо не­приятным.

Вы, конечно, читали знаменитую речь 25 октября [49]. Я отнюдь не намерен обсуждать ее политически (мы поговорим об этом в другой раз), но не могу не сказать лишь хотя бы о ее слоге. Какая напыщенность! Кажется, что слушаешь актера в роли им­ператора: никогда еще не приходилось читать ничего менее похо­жего на слова монарха. Я постоянно имею честь повторять вам: при всем его могуществе человек сей ничего не смыслит в мо­нархизме. Если вы читаете Moniteur⁹, то видели, конечно, до­статочно тому примеров. — Ну, ну, любезнейший, вы добьетесь своего. <. .)

Екатерина Павловна (1788—1818)—великая княжна. Дочь императора Павла I. Жена принца Георга Ольденбургского (с 1809). Во втором браке ко­ролева Вюртембергская (с 1816).

2 Принц Ольденбургский Петр Фридрих Георг (Георгий Петрович) (1784— 1812)—русский государственный деятель. Тверской, новгородский и ярослав­ский генерал-губернатор. Главный директор путей сообщения. Муж великой княжны Екатерины Павловны.

3 <. .) удручена несчастной участью старших своих сестер — имеется в виду великая»княжна Александра Павловна (1783—1801), которая была помолвлена со шведским королем Густавом IV, но брак этот расстроился в день обруче­ния. Через три года, в 1799 г., она вышла замуж за австрийского эрцгерцога Иосифа и претерпела много огорчений от австрийского двора. Скончалась в по­ слеродовой горячке. Ранняя смерть постигла и великую княжну Елену Пав­ловну (1784—1803), жену великого герцога Мекленбургского (с 1799).

4 Рейнский Союз (1806—1813)—объединение 16 государств западной и южной Германии под протекторатом Наполеона.

5 Михаил Павлович (1798—1848)—великий князь. Четвертый сын импера­тора Павла I. Военный деятель. Генерал-инспектор по инженерной части (1825). Главный начальник Пажеского и всех сухопутных кадетских корпусов. Участ­

6 ник кампании 1814 г. В 1826—1828 гг. командовал гвардейским корпусом в рус­ско-турецкой войне. С 1819 г. управлял артиллерийским ведомством.

7 Коленкур, Габриель Луи (1740—1808) —маркиз, граф. Отец Армана Огю- ста Луи Коленкура. Французский генерал. Сенатор (1805).

8 Между 18 и 22 октября испанцы имели какой-то выдающийся успех — предположение Жозефа де Местра не подтвердилось (см. письмо № 83).

^s Знаменитая речь 25 октября — речь Наполеона 25 октября 1808 г. при открытии Законодательного Собрания, в которой, высоко оценив внутреннее и международное положение Франции, он, в частности, сказал: «В ближайшее время я уезжаю к своей армии, дабы с Божьей помощью короновать в Мад­риде короля Испании и водрузить мои орлы на фортах Лиссабона» (Gazette Nationale, ou le Moniteur Universelle. 1808. 26 oct. P. 1182). После заключения 27 октября 1807 г. наступательного договора между Испанией и Францией про­тив Португалии в Мадриде вспыхнуло народное восстание. 18 марта 1808 г. король Карл IV отрекся от престола в пользу инфанта Фердинанда, но вскоре объявил свое отречение вынужденным. Наполеон призвал обоих претендентов, отца и сына, в Байону, где Фердинанд отказался от короны, а Карл IV пере­дал свои права Наполеону 6 июля королем был провозглашен Жозеф Бона­парт и 20 июля вступил в Мадрид, однако после нескольких поражений фран­цузов был вынужден оставить его. В ноябре Наполеон прибыл к армии и уже 4 декабря снова занял столицу, где утвердил на престоле своего брата.

⁹ Moniteir — «Gazette Nationale ou le Moniteur Universelle» («Националь­ная Газета, или Всеобщий Наблюдатель»), Официальная (с 1799) газета фран­цузского правительства. Издавалась в 1789—1869 гг.

83. КАВАЛЕРУ де РОССИ

16 (28) ДЕКАБРЯ 1808 г.

Г-н Кавалер,

Если мой нумер тринадцатый уже доставлен вам, вы, конеч­но, поняли, что назначен он был для почты, а следовательно, и для прочтения там. Впрочем, сущность его вполне соответствует истине, и я ничего не беру оттуда обратно. Могу лишь более от­кровенно сказать, что Принц Ольденбургский не отличается лю­ безностью, но весьма благоразумен и повел себя как великий по­литик. Видя затруднительные для Великой Княжны обстоятель­ства, он воспользовался оными и предложил самого себя, запо­лучив истинно очаровательную женщину, необъятное приданое и великолепное положение; а коли случится пресечение старшей ветви его семейства, ничто не помешает ни ему, ни детям его воз­вратиться в свое герцогство.