Петербургские письма

Теперь уже объявлено о сем бра­косочетании, и по здешнему обычаю молодые не разлучаются ни на минуту. Впрочем, русские не выказывают каких-либо востор­гов по случаю сей свадьбы, и мне приходилось слышать в свете довольно крепкие шутки на этот счет. <. .)

113

<. .) но где же министры? Где те головы, которые призваны ко всякого рода делам? Вот глубокая рана России. Как пи стран­но, наиболее заинтересованное лицо которое прекрасно ощущает оную и основывает всю свою политику на понимании того, что в его распоряжении нет талантов, ничего так не боится, как имен­но таланта, и не желает ни искать оных, дабы восполнить недо­стачу, ни терпеть их возле себя. Один из самых заслуженных ми­нистров, который теперь не у дел, спросил меня название сей болезни! Я предложил слово спиритофобия², с которым он, смеясь, согласился. (. .)

Добавьте к сему, г-н Кавалер, презрение к собственной своей нации, которое вкоренилось в сердце Его Императорского Вели­чества, и вы увидите, что навряд ли возможно представить себе худшее положение дел.

Дабы выйти из сего состояния, многие уповают лишь на ази­атское средство. Не раз уже бледнел я, ибо представлялось, что мы совсем близко подошли к сему, и то же самое полагали люди более моего сведущие. Но я доверяю никогда не обманывавшему меня оракулу, и всякий раз, когда о сем заговаривал я с ним, он смеялся и отвечал одно и то же: «Не верьте, это невозможно». Причина же сего, каковую он не упоминал, но о коей я безоши­бочно догадывался, весьма неблагоприятна для русских. Он почи­тает их способными совершить преступление только ради соб­ственной выгоды, но отнюдь не для блага государства. Он не про­щает своей нации бесполезное преступление 11 марта 1801 го­да ³, ибо ему известно то, о чем я узнал совсем недавно и о чем Его Величество, быть может, еще не знает, а именно: главное лицо заговора ⁴ предлагало объявить о безумии и действовать за­конно, если только это слово приложимо ко всем этим ужасам. Он прибавил еще одну фразу, которая весьма поразила меня в ус­тах человека ненабожного: «Царствование сие проклято, ибо на­чалось оно. .» и т. д. Это совершенно справедливо. Более того, приняв в соображение сказанное выше, нельзя ни за что пору­читься, поелику повышение налогов и пошлин, равно как и все прочие обстоятельства, вполне могут привести к личным интере­сам. Не доводя своих пророчеств до излишних подробностей, я ни на минуту не сомневаюсь, что захват Финляндии и все осталь­ное, еще готовящееся в этом направлении, есть для России источ­ник великой беды. Иногда говорят, будто узурпации приносят выгоды: однако же нет большего заблуждения. Посмотрите, к че­му пришли высокие стороны раздела Польши, или Франция, по­могавшая американскому бунту, или, наконец, та премилая птичка, которая вылетела с захваченной Корсики! Вы еще уви­дите, сколь дорого обойдется Баварии Тироль ⁵ и т. д. Будем же сохранять свое и брать лишь то, что дают. <. .)

Как волнует нас эта Испания! Все порядочные люди букваль­но больны ею. Нам здесь рассказывали о каких-то воображаемых победах и с такими подробностями из английских писем, что им чуть было не поверили. Но в конце концов письма сии оказа­лись лишь банковскими махинациями, столь обычными во всех торговых странах. Сегодня мы знаем о вступлении Наполеона в Испанию и уже читали его первые десять бюллетеней. Я по­нимаю, что им нельзя верить, но ежели принять в соображение одни только числа и места, это уже вызывает беспокойство. Я слышал, как военные с ландкартою в руках доказывали, что испанские генералы совершили уже великие ошибки. Впрочем, воздерживаюсь от какого-либо мнения. <. .)

Наиболее заинтересованное лицо — Александр I.

2 Сгшритофобия — боязнь духовности.

3 Преступление 11 марта 1801 г. — убийство Павла I.

4 Главное лицо заговора — петербургский военный губернатор граф фон дер Пален.

5 Вы еще увидите, сколь дорого обойдется Баварии Тироль — согласно Прессбургскому мирному договору между Францией и Австрией, последняя усту­пала Баварии Тироль, Форарльберг, епископства Бриксенское, Триентское, Пас- сауское и Аугсбургское, что удваивало территорию этого королества.

84. КОНСТАНЦИИ де МЕСТР

<1808 г.)

Прочтя проповедь мою о женской науке, ты спрашиваешь, ми­лое дитя, откуда взялось, что женщины обречены на посредствен­ность? То есть хочешь узнать основание тому, чего я вовсе не говорил. Женщины ни в коей мере не обречены на посредствен­ность; они могут претендовать и на возвышенное, но возвышен­ное именно женское. Каждое существо должно быть на своем месте и не покушаться на те совершенства, кои по природе не принадлежат ему. Здесь у меня есть собака по имени Бириби, которая утешает всех нас, но ежели бы пришла ей фантазия на­деть на меня седло и везти меня за город, это понравилось бы мне ничуть не больше, вздумай английская лошадь твоего брата усесться мне на колени и выпить со мною кофею. Ошибка неко­торых женщин в том, что хотят они отличиться при помощи тех же средств, как и мужчины. Но не может быть большего, чем сие, заблуждение. Это и есть те самые собака и лощадь. <. .)

8*

115

Если лет двадцать назад какая-нибудь красивая дама спроси­ла бы меня: «Не кажется ли вам, сударь, что и женщина может быть великим генералом не хуже мужчины», — я не преминул бы ответить: «Вне всякого сомнения, сударыня. Стоит вам возглавить армию, и неприятель падет к вашим ногам, как и я; никто не посмеет стрелять, и вступите во вражескую столицу под звуки скрипок и барабанов». А если сказала бы она: «Что мешает мне знать астрономию так же, как Ньютон?»¹, — я продолжал бы с той же искренностию: «Абсолютно ничто, моя божественная. Возьмите только телескоп, и звезды почтут за великую честь каждый ваш взгляд и поспешат раскрыть перед вами все свои тайны». Вот как разговаривают с женщинами и в стихах и в про­зе, Но та, которая принимает сие за чистую монету, порядочно- таки глупа. Сколь ты заблуждаешься, милое мое дитя, когда пи­шешь о несколько вульгарной добродетели делать детей! Де­лать детей — это лишь тягостный труд, но великая честь — делать людей, а вот с этим женщины справляются лучше, чем мы. Не­ужели ты думаешь, что я чувствовал бы себя много обязанным твоёй матушке, ежели сочинила бы она роман вместо того, что­бы произвести на свет твоего брата? Но сделать твоего брата — это совсем не то, что просто дать ему жизнь и положить в колы­бель; это значит-—воспитать храброго юношу, который верит в Бога и не боится пушек. Добродетель женщины в том, чтобы управлять своим домом, составить счастие и утешение мужа и

вырастить детей, вот что значит делать людей. Во всем осталь­ном, милое мое дитя, не следует переходить меру: я полагаю, что женщины не должны стремиться к знаниям, которые мешают ис­полнению их долга, но в то же время совсем не думаю, будто хо­рошо для них быть совершенно невежественными и считать, на­пример, что Пекин находится во Франции, а Александр Вели­кий