Петербургские письма

просить мира и добиться его во что бы то ни стало. Он одинаково боялся и неприятеля, и своего народа и ввиду напряжения умов вообразил, что вспыхнет восстание в пользу Импе­ратрицы-Елизаветы». (Записки графини Эдлинг, «Русский Архив», 1887 № 2. С. 214—215).

2 Горчаков Алексей Иванович (1769—1817)—князь. Генерал-от-инфантерии, племянник А. В. Суворова. Участник русско-турецкой войны 1787—1791 гг. и войны с Польшей 1792—1794 гг., а также Швейцарского похода 1799 г. Се­натор (1804). С августа 1812 г. военный министр. Из-за причастности к хище­ниям в провиантском ведомстве в 1816 г. в отставке. Умер за границей.

3 Этот Беннигсен просто колет мне глаза — имеется в виду участие Л. Л. Беннигсена в заговоре против императора Павла I.

4 Голенищева-Кутузова Екатерина Ильинична (1754—1826) — княгиня. Уро­ жденная Бибикова. Жена фельдмаршала кн. М. И. Кутузова.

138. ГРАФУ де БЛАКА

10 (22) СЕНТЯБРЯ 1812 г.

<. .) Вы, верно, будете удивлены, любезный Граф, прочтя в начале сего письма, что «я еще не решаюсь заняться рамка­ми» ¹ Дела, однако, обстоят следующим образом. У всех, начиная с двора, все вещи упакованы. В Эрмитаже на своем месте не оста­лось ни одной картины. Девицам обоих институтов велено быть готовыми к отъезду. Все мы уже одной ногой в каретах и ждем лишь, когда г-н Бонапарте возьмет и сожжет Москву, после чего направится к новой столице. Война представлялась желанной и неизбежной; ее получили. К сегодняшнему дню плоды оной тако­вы: двенадцать опустошенных провинций, на восстановление ко­торых может уйти двадцать лет; сорок пять миллионов рублей из казны; реки крови, пролитые ради того, чтобы отступить; убий­ства, пожары, святотатства и насилия на всем пути от Вильны до Смоленска. В ту самую минуту, когда я пишу вам, быть может, решается судьба сей великой Империи. Вот что мы пережили. Впрочем, люди, заслуживающие внимания, говорят, будто Злодей попался в собственную сеть и не сможет из нее выпутаться; будто силы его истощены и т. д. Фельдмаршал князь Кутузов написал своей замужней дочери в Москву: «Под страхом проклятия я за­прещаю вам уезжать из города и ручаюсь головой, что неприяте­лю не бывать там». Хорошо бы так.

Вы многое услышите еще о Бородинском сражении². Это была бойня, каких мало. Но победа ли? Сие покажут последующие со­бытия. При Бородине сначала считали убитыми девяносто тысяч с обеих сторон. Полагаю, тут не обошлось без преувеличения. Может быть, намного меньше, чем думают. Кутузов сохранил за собой поле битвы и похоронил убитых. Он пишет: «Потери не­приятеля огромны, наши — весьма чувствительны» (соперник его в точности повторяет сие). Для предания земле мертвых употре­ били пятнадцать тысяч ополченцев. Они похоронили и истину. Она сгниет, и никто не озаботится вырыть ее на свет Божий.

Пооле сей победы, за которую вознесли мы благодарственный молебен, Кутузов отскочил назад еще на 60 верст и ожидает те­перь новой баталии в 40 верстах от Москвы. Говорят, что именно здесь и должно погибнуть ниспосланное нам исчадие ада. Теперь он в наших руках. Так думают многие из весьма почитаемых мною людей. Остается лишь повторить: «Аминь! Аминь! Аминь!» Рус­ский солдат, сколько можно судить, имеет решительное превос­ходство в качестве простого орудия, но разница в талантах огром­ная, и я не могу чувствовать себя спокойным. Пришлось запако­вать два серебряных сервиза, две пары зимних панталон, этьенов- ский Новый Завет и баскервилевского Вергилия³ Все это было перевязано старой подвязкой и теперь ожидает дальнейших пове­лений Провидения, как они будут переданы князем Михаилом Ларионовичем Кутузовым. Вот каковы наши дела, любезнейший мой Граф.

В Бородинской баталии смерть прикоснулась к сыну моему на­столько близко, сколь сие возможно, чтобы оставить человека живым! Он участвовал в ней на собственный риск, ибо полк его стоял в резерве, а генерал Депрерадович, при коем состоит он адъютантом, был болен. Он попросился к командиру кирасиров князю Дмитрию Владимировичу Голицыну⁴. Двенадцать часов ядра и пули щадили его, но под конец бомба разбила голову быв­шей под ним лошади и убила стоявшего рядом денщика. Сам он, к счастию, получил лишь скользящий удар по правому колену, и нога сразу же повисла. Впрочем, лекари говорят, что никакой опасности нет, молодой человек лишь на некоторое время выбудет из строя, хотя и рвет он на себе волосы, отчаявшись участвовать в ближайшем сражении. Признаюсь, я смирился с этим куда лег­че его самого. Боже сохрани меня говорить ему: «Не ходи туда». Но коль скоро препятствует сему рана, я, черт возьми, готов тер­петь и это.

Если Бородинская баталия 27-го августа (7 сентября) и не была победой в полном смысле сего слова (это решит будущее), во всяком случае явилась она блестящим воинским подвигом, в коем русские покрыли себя славою. Дрались с четырех часов утра и до наступления темноты с непостижимым ожесточением. Одна и та же батарея четыре раза переходила из рук в руки. Поч­ти все русские генералы ранены, начиная с князя Багратиона, который тяжело поражен в ногу. Пока корсиканский дъявол не шевелится, но и соперник его тоже не способен к действиям на­ступательным, ретировавшись на столь большое расстояние. Хо­рошо, если сделано сие, как говорят, дабы приблизиться к под­креплениям и получить верную игру. Но разве можно быть спокой­ным? Признаюсь, меня преследуют такие страхи и за дела поли­тические, и за сына, что часто мне кажется, вот-вот остановится сердце. Сколько всего произойдет доброго и худого к тому време­ ни, когда получите вы сие письмо! Среди всех политических тре­волнений канцлер (граф Нессельроде) ⁵ невозмутимо следует своей системе. Он бранит войну, которая, по его словам, «служит лишь для того, чтобы платить невинной кровью за апельсины», и проповедует мир. Зато Император говорит и даже приказывает повторять его слова о том, что никакой мир невозможен. Нация или, по¹ крайней мере, большая ее часть думает так же, и простой крестьянин берется за оружие с лакодемонским рвением. Но есть и одна крайне опасная партия, которая желает совсем другого и весьма расположена воспользоваться теперешними обстоятель­ствами, чтобы мутить воду. Да поможет нам Бог, любезный Граф. <...)

Я еще не решаюсь заняться рамками — речь идет о присланных Ж. де Ме- стру в подарок гравированных портретах Людовика XVIII и герцогини Ангу- лемской.

2 Бородинское сражение — произошло 26 августа (7 сентября) 1812 г. в 124 км к западу от Москвы. Русская армия состояла из 123 тыс. чел. при 624 орудиях, французская — из 135 тыс. при 587 орудиях. Потери французов — свыше 58 тыс. (в том числе 47 генералов), у русских — 44 тыс. (23 генерала). К концу дня обе стороны сохраняли свои позиции, но Кутузов отвел войска сначала к Можайску, а затем, оставив Москву, к юго-востоку от нее.

3 Этьеновский Новый Завет и баскервилевский Вергилий — имеются в виду книги, изданные французскими типографами Этьеннами (XVI—XVII вв.) и английским типографом Джоном Баскервиллем (1706—1775), которые являются образцами книжного искусства.

4 Голицын Дмитрий Владимирович (1771—1844)—светлейший князь. Гене- рал-от-кавалерии. Окончил Страссбургскую Военную Академию. Участвовал в войне с Польшей (1794). Командовал 4-й дивизией (1806), а в 1812 г — кирасирским корпусом. При Бородине отбивал атаки Мюрата на батарею Раев­ского и Семеновские флеши. Отличился в кампаниях 1813—1814 гг. Московский генерал- губернатор (1820—1843). Член Государственного Совета.

5 Нессельроде, Карл Роберт (Карл Васильевич) (1780—1862)—граф. Го­ сударственный деятель, дипломат. Секретарь посольства в Гааге (1801). Совет­ник посольства в Париже (1807—1810). Деятельный сторонник антифранцузской партии. В 1812—1815 гг. постоянно находился при Александре I и был влия­тельным участником Венского Конгресса. В 1816 г. назначен управляющим Коллегией Иностранных Дел, хотя все руководство было поручено гр. Капо- дистрии. Сопровождал Александра I на конгрессы в Аахен, Троппау, Лайбах и Верону. С 1826 г. единоличный руководитель Министерства Иностранных Дел. Проводил политику сближения с Австрией. Канцлер (1844). С 1856 г. в от­ ставке. В данном контексте Ж. де Местр, очевидно, имеет в виду гр. Нессель­роде как выразителя мнений канцлера гр. Н. П. Румянцева, занимавшего этот пост с 1809 по 1814 гг Нессельроде писал о Ж. де Местре: «Мы обедали у Ко­чубея вместе с обоими Волконскими и графом де Местром, приятнейшим чело­веком, каковым он, полагаю, всегда и останется» (из письма к жене графине М. Д. Нессельроде из Вильны от 2 мая 1812 г.; см.: Lettres et papiers du chancelier comte de Nesselrode. 1760—1850. T. 4. P. 28).

139. ГРАФУ де ФРОНУ