Глава LXI
Три дня и три ночи пробылъ Донъ-Кихотъ съ Рокомъ, и еслибъ рыцарь пробылъ съ бандитами триста л?тъ, онъ и черезъ триста л?тъ не пересталъ бы удивляться ихъ жизни, никогда бы не свыкнулся съ ней. Вокругъ него въ одномъ м?ст? вставали, въ другомъ об?дали; то вдругъ уб?гали не зная отъ кого, то ожидали, не зная чего. Вс? спали, не ложась, безпрерывно пробуждаясь и м?няя м?ста: бандиты то и д?ло разставляли часовыхъ, слушали крики вожатыхъ, раздували фитили аркебузъ, — аркебузъ было впрочемъ немного, большая часть бандитовъ вооружена была ударными мушкетами. Рокъ проводилъ ночи вдали отъ своихъ, такъ что шайка никакъ не могла догадаться, гд? атаманъ? Безчисленныя объявленія Барселонскаго нам?стника, назначавшаго ц?ну за голову Рока, держали его въ постоянной тревог?, и онъ проводилъ ночи всегда вдали отъ своихъ. Онъ не см?лъ дов?риться никому, страшась быть убитымъ или преданнымъ въ руки правосудія своими же сообщниками; тяжела и жалка была его жизнь.
Наконецъ Рокъ, Донъ-Кихотъ, Санчо и вся шайка отправилась разными извилинами и скрытыми тропинками въ Барселону, и прі?хали туда ночью, наканун? дня Св. Іоанна Крестителя. Обнявши Донъ- Кихота и Санчо, посл?днему Рокъ подарилъ на прощаніе об?щанные десять червонцевъ, — и обм?нявшись за т?мъ съ рыцаремъ тысячью взаимныхъ любезностей и предложеній услугъ, онъ разстался съ нашими искателями приключеній. По отъ?зд? Рока, Донъ-Кихотъ, верхомъ на кон?, дождался улыбки алой зари, которая обрадовала взоры его, осв?тивши цв?тистыя долины; почти въ туже минуту слухъ его былъ пріятно пораженъ звуками трубъ и барабановъ, и криками б?гущей толпы, покидавшей, какъ казалось, городъ. Мало-по-малу заря погасла въ лучахъ солнца, и ликъ его, превосходившій величиною щитъ, озарилъ городской горизонтъ. Оглянувшись по сторонамъ Донъ-Кихотъ и Санчо зам?тили море; имъ никогда еще не приходилось вид?ть его, и оно показалось имъ несравненно больше руидерскихъ лагунъ Ламанча. Они увид?ли также собранныя въ порт? галеры. Опустивъ шатры, галеры украсились разноцв?тными знаменами и флагами, то колыхавшимися на в?тр?, то, опускаясь, колыхавшими воду. Внутри галеръ раздавались звуки трубъ и роговъ, и громозвучная, воинственная мелодія распространялась далеко въ воздух?. Тихо и спокойно было море, и на гладкой поверхности его галеры стали двигаться и какъ бы маневрировать, а между т?мъ изъ города вы?хало безчисленное множество всадниковъ въ богатыхъ нарядахъ, верхомъ на прекрасныхъ коняхъ и стали устраивать за городомъ родъ турнира. Съ галеръ открыли продолжительную пальбу, на которую отв?тили съ фортовъ и городскихъ ст?нъ. Загуд?ла тяжелая кр?постная артиллерія, сливаясь съ выстр?лами галерныхъ пушекъ. Не волновалось море и все казалось радовалось и радовало улыбавшуюся землю на св?тломъ и св?жемъ воздух?, отуманиваемомъ лишь дымомъ артиллеріи. Санчо не постигалъ, какъ эти двигавшіеся за вод? гиганты могли им?ть столько ногъ.
Въ эту минуту щегольскіе всадники съ прив?тнымъ воинскимъ кликомъ устремились туда, гд? стоялъ пригвожденный удивленіемъ къ своему м?сту Донъ-Кихотъ. «Милости просимъ, милости просимъ къ намъ, зеркало, св?тило и путеводная зв?зда странствующаго рыцарства!» громкимъ голосомъ сказалъ Донъ-Кихоту одинъ изъ всадниковъ, предув?домленный Рокомъ о прибытіи рыцаря въ Барслону. «Милости просимъ къ намъ, не того самозваннаго Донъ-Кихота Ламанчскаго, котораго показали намъ недавно въ ложной исторіи, но истиннаго, благороднаго, в?рнаго Донъ-Кихота, описаннаго цв?томъ историковъ Сидъ Гамедомъ Бененгели».
Донъ-Кихотъ не отв?чалъ ни слова, а всадники не дожидались его отв?та, но проворно повернувъ коней окружили рыцаря со вс?хъ сторонъ. «Эти господа узнали насъ», оказалъ тогда Донъ-Кихотъ, обернувшись къ Санчо. «Готовъ пари держать, они читали нашу исторію и даже эту недавно напечатанную исторію неизв?стнаго Аррагонца.»
— Будьте такъ добры, по?зжайте съ нами, сказалъ между т?мъ одинъ всадникъ, приблизясь въ Донъ- Кихоту, мы вс? большіе друзья Рока Гинара и готовы ч?мъ можемъ служить вамъ.
— Если одна любезность рождаетъ другую, ваша, милостивый государь, должна быть дочерью или по крайней м?р? близкой родственницей любезности Рока. Ведите меня, куда вамъ угодно, сказалъ Донъ- Кихотъ, у меня н?тъ другой воли, кром? вашей, особенно если вамъ угодно будетъ обратить меня въ вашего покорнаго слугу.
Всадникъ отв?тилъ Донъ-Кихоту не мен?е любезно и кавалькада съ Донъ-Кихотомъ впереди двинулась дальше при звукахъ трубъ и роговъ. На б?ду рыцаря, при въ?зд? его въ Барселону, отецъ всякихъ лукавствъ — лукавый и лукавые, какъ онъ, городскіе ребятишки, задумали устроить злую шутку, Донъ-Кихоту. Два см?лыхъ, проворныхъ мальчугана протискались сквозь толпу и поднявъ хвосты Россинанту и ослу Санчо, подложили имъ туда по волчку. Почувствовавъ эти своеобразныя шпоры, несчастныя животныя стали прыгать, брыкать и свалили своихъ всадниковъ на землю. Побитый и пристыженный Донъ-Кихотъ посп?шилъ освободить Россинанта отъ его украшеній, а Санчо сд?лалъ тоже съ своимъ осломъ. Спутники рыцаря отъ души желали бы наказать дерзкихъ мальчугановъ, но это было невозможно; — они быстро скрылись въ толп? сл?довавшихъ за ними шалуновъ. Рыцарь и оруженосецъ с?ли верхомъ, и, подъ звуки музыки и восклицанія
Глава LXII
Всадникъ, пригласившій къ себ? Донъ-Кихота, былъ н?кто донъ-Антоніо Морено. Умный и богатый, онъ любилъ жить весело, пріятно и прилично. Пригласивъ къ себ? рыцаря, онъ сталъ обдумывать средства заставить его выказать во всемъ блеск? свое безуміе, безвредно для вс?хъ; находя, что то не шутка, что язвитъ ближняго, и что вообще нельзя хорошо проводить время на счетъ другихъ. Прежде всего онъ надумалъ снять съ Донъ-Кихота оружіе и показать рыцаря публик? въ его узкомъ, измятомъ оружіемъ и столько разъ уже описанномъ нами камзол?. Рыцаря привели на балконъ, выходившій на одну изъ главныхъ городскихъ улицъ, и тамъ показали вс?мъ прохожимъ и вс?мъ городскимъ мальчишкамъ, гляд?вшимъ на него какъ на какого-то дикобраза.
Передъ рыцаремъ появились опять блестящіе всадники, точно они нарядились именно для него, а не ради праздничнаго торжества. Санчо же не помнилъ себя отъ радости и восторга; ему казалось, что онъ опять очутился не зная какъ и почему да свадьб? Кадаша, въ другомъ дом? донъ-Діего де-Миранда и въ другомъ герцогскомъ замк?.
Въ этотъ день донъ-Антоініо позвалъ на об?дъ къ себ? н?сколько друзей. Вс? они обращались съ Донъ-Кихотомъ, какъ съ истиннымъ странствующимъ рыцаремъ, и это приводило его въ такой восторгъ, такъ льстило ему, что онъ тоже, подобно своему оруженосцу, не помнилъ себя отъ радости. Въ этотъ день Санчо былъ особенно въ удар? говорить, и д?йствительно онъ наговорилъ такого, что гости донъ-Антонія были, какъ говорится, пришиты къ языку его. За об?домъ: донъ-Антоніо сказалъ Санчо: «говорятъ, добрый Санчо, будто ты такой охотникъ до клецокъ и бланманже, что остатокъ его прячешь въ своей груди къ закуск? за другой день». [22]
— Неправда, отв?тилъ Санчо, я не такъ жаденъ, какъ чистоплотенъ, и господину моему Донъ-Кихоту очень хорошо изв?стно, что горстью ор?ховъ или желудей, мы, какъ нельзя лучше, питаемся иной разъ, ц?лую нед?лю. Правда, если даютъ мн? телку, я накидываю на нее веревку, словомъ кушаю что мн? подаютъ, и всегда принаравливаюсь къ обстоятельствамъ. Но тотъ, кто говоритъ, будто я неряшливый обжора, самъ не знаетъ, что городитъ, и я бы иначе отв?тилъ ему, еслибъ не эти почтенныя бороды, сидящія за столомъ.
— Чистота и ум?ренность, соблюдаемыя Санчо въ ?д?, отозвался Донъ-Кихотъ, достойны быть ув?ков?чены на металлическихъ листахъ; когда онъ голоденъ, онъ точно немного прожорливъ, жуетъ пищу об?ими челюстями и проглатываетъ кусокъ за кускомъ, но онъ всегда такъ чистоплотенъ, даже щепетиленъ, что бывши губернаторомъ, подносилъ ко рту не иначе, какъ на конц? ножа даже виноградъ и гранаты.
— Какъ! воскликнулъ донъ-Антоніо, Санчо былъ губернаторомъ?
— Да, воскликнулъ Санчо, на остров? Бараторіи; я управлялъ имъ на славу десять дней и потерявши въ эти десять дней сонъ и спокойствіе научился презирать всевозможными губернаторствами. Я уб?жалъ съ
