влюбленныя мысли, волновавшія ее, когда я былъ въ замк??
— Право, мн? теперь не до того, чтобы заниматься разнымъ вздоромъ, отв?тилъ Санчо; и что вамъ, ваша милость, до чужихъ мыслей, особенно до влюбленныхъ
— Санчо, сказалъ Донъ-Кихотъ, есть разница между любовью и благодарностью. Рыцарь можетъ оставаться холоднымъ и равнодушнымъ, но не неблагодарнымъ. По всему видно, что Альтизидора н?жно любитъ меня; она подарила мн? три хорошо знакомыхъ теб? головныхъ платка, она оплакивала мой отъ?здъ, она упрекала, проклинала меня, и забывая всякій стыдъ, обнаруживала передъ вс?ми свою любовь; какого теб? лучшаго доказательства, что она обожала меня; гн?въ влюбленныхъ всегда разражается въ проклятіяхъ. Я не могъ ут?шить ее надеждой, потому что вс? мои надежды принадлежатъ Дульцине?; я не могъ предложить ей подарковъ, потому что сокровища странствующихъ рыцарей подобны сокровищамъ легкихъ умовъ — они прозрачны и ложны; я могу значитъ подарить ее только воспоминаніемъ, не затм?вая имъ воспоминанія, оставленнаго во мн? Дульцинеей; той самой Дульцинеей, которую ты такъ оскорбляешь, отказываясь до сихъ поръ выпороть себя по твоему мясистому т?лу. О, я желалъ-бы вид?ть пожраннымъ волками это т?ло, которое ты предпочитаешь сохранять лучше въ добычу земнымъ червямъ, ч?мъ исц?лить имъ мою несчастную даму.
— Правду сказать, ваша милость, я р?шительно не понимаю, какое отношеніе можетъ им?ть порка моя въ разочарованію очарованныхъ; это все равно, что чесать себ? пятку отъ головной боли. И готовъ поклясться, что во вс?хъ исторіяхъ, прочитанныхъ вашею милостью, вы не прочли ни объ одномъ разочарованіи помощью плетей. Впрочемъ такъ или иначе, а я выпорю себя, но только тогда, когда мн? придетъ охота.
— Да просв?титъ тебя небо настолько, чтобы ты созналъ свою обязанность помочь моей дам? и повелительниц?, она-же и твоя повелительница, какъ моего слупи, сказалъ Донъ-Кихотъ.
Разговаривая такимъ образомъ, они продолжали путь и пришли на то м?сто, гд? ихъ опрокинули и измяли быки. Узнавъ его, Донъ-Кихотъ сказалъ Санчо: «вотъ лугъ, за которомъ мы встр?тили прекрасныхъ пастушекъ, хот?вшихъ воскресить зд?сь пасторальную Аркадію; — прекрасная мысль! и если ты согласенъ со мною, Санчо, то, въ подражаніе этимъ прекраснымъ пастушкамъ, сд?лаемся тоже пастухами, хотя-бы впродолженіе этого года, который я долженъ прожить въ уединеніи. Я куплю н?сколько овецъ, все нужное для пасторальной жизни и станемъ мы — я — подъ именемъ пастуха Кихотиза, а ты Пансино — бродить по горамъ, л?самъ и лугамъ, расп?вая въ одномъ м?ст? веселыя, въ другомъ жалобныя п?сни. Прозрачныя воды ручьевъ, или глубокихъ р?къ станутъ утолять нашу жажду, дубы предложатъ намъ въ изобиліи ихъ сладкіе, здоровые плоды, пробковыя деревья отдыхъ, уб?жище и ночлегъ. И они не лишатъ насъ т?ни своей, розы аромата, луга — роскошныхъ, разноцв?тныхъ ковровъ, воздухъ св?жести, луна и зв?зды сладкаго св?та во мрак? ночей, п?ніе — удовольствія и радостныхъ слезъ, Аполонъ — стиховъ, любовь сантиментальныхъ мыслей, сод?лающихъ насъ славными и безсмертными не только въ настоящее время, но и въ грядущихъ в?кахъ.
— Клянусь Богомъ, воскликнулъ Санчо, вотъ это жизнь самая по мн?; къ тому-же за одно съ вами в?рно не откажутся сд?латься пастухами цирюльникъ и бакалавръ Самсонъ Карраско; да какъ-бы и самого священника не взяла охота пристроиться къ нашему пастушеству; онъ такой весельчакъ и охотникъ до удовольствій.
— Ты правъ, какъ нельзя бол?е, Санчо, сказалъ Донъ-Кихотъ, и если, въ намъ пристанетъ, въ чемъ я нисколько не сомн?ваюсь, бакалавръ, онъ станетъ называться пастухомъ Самсонэтомъ или Карраскономъ; а цирюльникъ Николай пастухомъ Нихолазо. Какъ назвать священника? Этого я право не знаю, разв? уменьшительнымъ именемъ: пастухомъ Куріамбро [25]. Имена-же пастушкамъ, въ которыхъ мы будемъ влюблены, очень легко подобрать; въ тому-же имя моей дамы одинаково подходитъ въ принцесс? и пастушк?, и мн? н?тъ надобности ломать голову, пріискивая ей другое, бол?е соотв?тственное имя, ты-же назовешь свою даму, какъ теб? будетъ угодно.
— Терезиной — иначе не назову, отв?тилъ Санчо, имя это подойдетъ и въ ея крестному имени и въ ея толщин?. Восп?вая ее въ своихъ стихахъ, я покажу, какъ чисты мои помыслы, потому что не хочу я молоть хл?бъ свой на чужихъ мельницахъ. Священнику же не подобаетъ им?ть пастушки, не хорошій былъ бы прим?ръ; а что касается бакалавра, у него душа въ его рукахъ.
— Боже! воскликнулъ Донъ-Кихотъ; какая чудесная будетъ это жизнь! Сколько роговъ, сколько віолей, сколько тамбуриновъ, свир?лей и дудокъ станутъ услаждать нашъ слухъ! И если въ этой музык? будутъ раздаваться звуки альбога, тогда у насъ составится ц?лый пасторальный оркестръ.
— Это что альбогъ? спросилъ Санчо, я не вид?лъ и не слышалъ его никогда.
— Альбогъ — это металлическія доски, похожія на ноги подсв?чника, сказалъ Донъ-Кихотъ, которыя издаютъ весьма пріятный, мелодичный звукъ, — подходящій какъ нельзя бол?е въ р?зкому звуку тамбурина и волынки, — когда ихъ ударяютъ одна о другую пустой стороной. Слово альбогъ — арабское, какъ и вс?, начинающіяся въ нашемъ язык? слогомъ
— Да, но только такой я несчастный челов?къ, сказалъ Санчо, что не дождаться мн? должно быть никогда этой прекрасной жизни. А ужъ какихъ бы над?лалъ я деревянныхъ ложечекъ, ставши пастухомъ! сколько сбилъ бы я сливокъ, сколько собралъ бы салату, сколько сплелъ бы гирляндъ, сколько над?лалъ бы пастушьихъ игрушекъ! Не доставили бы мн? эти работы, быть можетъ, славы умнаго челов?ка, но доставили бы славу изобр?тательнаго и ловкаго. Дочь моя, Саншета, приносила бы об?дъ намъ въ наши пастушьи шалаши; только чуръ! смотри въ оба! не вс? пастухи — люди простенькіе, есть между ними и лукавые, а дочь моя право, ничего себ?, и мн? вовсе не желательно, чтобы отправившись за шерстью, она сама бы вернулась безъ шерсти. Любовь и на поляхъ также заигрываетъ, какъ въ городахъ, везд? ее носитъ: и по нашимъ землед?льческимъ хижинамъ и по дворцамъ королей. Но удали искушеніе и удалишь прегр?шеніе, говоритъ пословица; когда не видятъ глаза, спокойны сердца, и лучше скачокъ чрезъ заборъ, ч?мъ молитва добраго челов?ка.
— Довольно, довольно, перебилъ Донъ-Кихотъ; одной пословицей ты могъ прекрасно выразить твою мысль. Сколько разъ сов?тывалъ я теб?, Санчо, не быть такимъ щедрымъ на пословицы, и не давать имъ воли, когда он? сорвутся у тебя съ языка, но видно говорить теб? объ этомъ значитъ стр?лять горохомъ въ ст?ну:
— Да и ваша милость тоже хороши, сказалъ Санчо; печка говоритъ котлу: сними черноту съ своей внутренности; а вы учите меня не говорить пословицъ, и сами сыплите одну за другой.
— Санчо, сказалъ Донъ-Кихотъ, я говорю пословицу кстати; она подходитъ къ тому, что я сказалъ, какъ перстень къ пальцу, ты же вытаскиваешь ихъ насильно, за волосы, не ожидая, чтобы он? сами пришли. Если память не изм?няетъ мн?, я, кажется, сказалъ теб? однажды, что пословицы — это кратко высказанныя истины, выведенныя изъ долгаго опыта и наблюденій нашими древними мудрецами. Но пословица, сказанная не кстати, это краткое, но только не мудрое, а глупое изреченіе. Довольно однако, время близится въ ночи, поэтому сойдемъ съ большой дороги и отыщемъ себ? уб?жище на ночь. Богъ в?сть, что будетъ завтра.
Отошедши въ сторону отъ большой дороги, Донъ-Кихотъ и Санчо плохо и поздно закусили; посл?дній со вздохомъ вспомнилъ лишенія, претерп?ваемыя странствующими рыцарями въ городахъ и л?сахъ, и см?няющее ихъ порою изобиліе въ замкахъ богатыхъ и знатныхъ, или въ домахъ достаточныхъ людей, какъ у донъ-Діего де Миранда, на свадьб? Камаша и у донъ-Антоніо Марено. Но, подумавши, что не в?чно быть дню и не в?чно ночи, онъ заснулъ подъ бокомъ своего бодрствовавшаго всю ночь господина.
