которой вы недавно произнесли.
Рыцари ус?лись на трав? одинъ противъ другаго, и видя какъ дружелюбно разговаривали они, никто не могъ подумать, что заря застанетъ ихъ на готов? перер?зать другъ другу горло.
— Благородный рыцарь! говорилъ незнакомецъ Донъ-Кихоту, влюблены-ли вы?
— Къ несчастію — да, отв?чалъ посл?дній, хотя, впрочемъ, въ изв?стныхъ случаяхъ, любовныя страданія могутъ быть названы скор?е счастіемъ, ч?мъ несчастіемъ.
— Согласенъ, говорилъ незнакомецъ, если только холодность неблагодарной красавицы не помутитъ наконецъ нашего разсудка и не подвигнетъ его къ мщенію.
— Что до меня, сказалъ Донъ-Кихотъ, то я никогда не вид?лъ холодности со стороны моей дамы.
— Никогда, подхватилъ Санчо, дама наша н?жн?е масла и скромн?е барашка.
— Это не оруженосецъ ли вашъ? спросилъ незнакомецъ Донъ-Кихота.
— Онъ самый, отв?чалъ рыцарь.
— Въ первый разъ вижу оруженосца, разсуждающаго такъ свободно въ присутствіи своего господина. Сзади насъ стоитъ мой оруженосецъ, который, пов?рьте мн?, никогда не осм?лится раскрыть рта въ моемъ присутствіи.
— А я говорю и буду говорить въ присутствіи не только…. э, да что говорить…. воскликнулъ Санчо.
Въ эту минуту оруженосецъ незнакомаго рыцаря дернулъ Санчо за руку и сказалъ ему на ухо: «слушай, дружище, отыщемъ-ка мы себ? такой уголокъ, гд? бы мы могли до сыта наговориться, и ну ихъ, господъ нашихъ; пусть они болтаютъ себ? о любви: в?дь они до св?ту не угомонятся».
— Изволь, отв?чалъ Санчо, я не прочь сказать теб?, кто я и доказать, что кого, кого, а только не меня можно попрекнуть въ неум?ніи держать на привязи свой языкъ. Съ этими словами оруженосцы удалились и между ними завязался разговоръ въ своемъ род? столь же зам?чательный, какъ и разговоръ ихъ господъ.
Глава XIII
Отд?лившись отъ своихъ господъ, оруженосцы принялись разсказывать другъ другу свою жизнь, между т?мъ какъ рыцари пов?рили другъ другу свои тайны. Исторія, занявшись сначала бес?дой оруженосцевъ, передаетъ намъ, что удалясь на н?которое разстояніе, оруженосецъ рыцаря л?са сказалъ Санчо: «другъ мой! нельзя не признаться, что р?дко чья жизнь полна такихъ невзгодъ, какъ жизнь странствующихъ оруженосцевъ. Надъ нами, кажется, преимущественно предъ другими людьми тягот?етъ это проклятіе, которымъ Господь Богъ поразилъ нашего праотца, сказавъ ему: что въ пот? лица станетъ добывать онъ насущный свой хл?бъ».
— И въ холод? т?ла, добавилъ Санчо, потому что кто бол?е оруженосца странствующаго рыцаря терпитъ отъ жара и холода? Еще куда не шло, еслибъ у насъ всегда былъ съ собой кусокъ хл?ба; «съ хл?бомъ хорошо живется подъ небомъ», говоритъ пословица, но намъ иногда по н?сколько дней приходится держать зубы на пол?, питаясь только воздухомъ, которымъ мы дышемъ.
— Э! когда есть надежда получить что-нибудь въ будущемъ, такъ не велика б?да и потерп?ть пока, возразилъ оруженосецъ рыцаря л?са, а ужъ согласись, плохой тотъ рыцарь, который не над?ется когда- нибудь вознаградить своего оруженосца какимъ-нибудь островомъ, или, на худой счетъ, графствомъ.
— Я, братъ, довольствуюсь меньшимъ, отв?тилъ оруженосецъ рыцаря л?са, съ меня довольно было бы какого нибудь канониката, об?щаннаго мн? моимъ господиномъ.
— Господинъ твой значитъ духовный рыцарь, говорилъ Санчо, если онъ собирается награждать тебя каноникатомъ, мой — мірянинъ, не смотря на то, что многіе умные, но подозрительные, по моему мн?нію, люди, сов?товали ему сд?латься архіепископомъ. Къ счастію моему, онъ никогда не соглашался быть нич?мъ инымъ, какъ только императоромъ; и однако, правду сказать, я въ постоянномъ страх?, какъ бы ему не пришла фантазія сд?латься духовнымъ, потому что, между нами будь сказано, я хоть не глупъ, а все дуракъ дуракомъ былъ бы на какомъ-нибудь духовномъ м?ст?.
— Не думай однако, чтобъ ужъ островъ былъ такой неоц?ненный кладъ, какъ теб? кажется, сказалъ собес?дникъ Санчо. Есть жалкіе, угрюмые острова, да и лучшіе то изъ нихъ составляютъ тяжелое бремя, взвалимое на свои плечи властителями ихъ, въ частую изнемогающими подъ этою тяжестью. Право, не лучше ли намъ жить у себя дома и заниматься охотой или рыбной ловлей, вм?сто этихъ в?чныхъ странствованій, на которыя мы обрекли себя? В?дь у нашего брата, странствующаго оруженосца, какъ бы ни былъ онъ б?денъ, все же найдется пара гончихъ и какая-нибудь кляченка, или ужъ на худой счетъ удочка для рыбной ловли.
— За исключеніемъ кляченки у меня есть все остальное, отв?чалъ Санчо; при томъ оселъ мой, нисколько не льстя ему, стоитъ, ей Богу, двухъ коней моего господина, и провались я на этомъ м?ст?, если я пром?няю его на господскаго коня, хотя бы съ придачей четырехъ четвертей овса; ты не можешь представить себ?, что это за удивительный оселъ. Что же касается гончихъ, то чортъ ли въ нихъ: мн? все равно есть ли он? у меня, или н?тъ; я думаю, что охотиться пріятно только на чужой счетъ.
— А знаешь ли, братъ, что я скажу теб?, зам?тилъ оруженосецъ рыцаря л?са; скажу теб?, что я р?шился распрощаться съ этимъ см?шнымъ рыцарствомъ и возвратиться домой. Стану жить мирно въ семь? своей и воспитывать д?тей, которыхъ у меня, по милости Божіей, трое, прелестныхъ, какъ жемчужины востока.
— У меня ихъ двое, отв?тилъ Санчо; но двое такихъ, что ихъ можно бы отправить на показъ самому пап?, въ особенности дочь, прелестн?йшее существо. При помощи Божіей, я над?юсь сд?лать ее графиней, хотя и противъ воли ея матери.
— А сколько ему л?тъ, этому прелестному существу, которое вы думаете сд?лать графиней?
— Пятнадцать съ небольшимъ, отв?чалъ Санчо; она стройна, какъ жердь, св?жа, какъ апр?льское утро и сильна, какъ носильщикъ.
— Чортъ возьми! воскликнулъ оруженосецъ рыцаря л?са; сколько достоинствъ за разомъ. Да ей пристало быть не только графиней, но хоть самой нимфой. О, плутовка, о порожденіе плута! какъ она должна быть мила съ связкой дровъ на спин?.
— Очень мила, перебилъ Санчо, но только ни она, ни мать ея, и никто изъ насъ никогда плутами, слава Богу, не были, да дастъ Богъ и не будемъ, пока живу я на св?т?. Поэтому, сд?лай одолженіе, говори пов?жлив?е; мн?, челов?ку воспитанному въ обществ? странствующихъ рыцарей, олицетворяющихъ собою в?жливость, слова твои приходятся не совс?мъ по вкусу.
— Какъ же ты мало смыслишь въ похвалахъ, отв?тилъ оруженосецъ рыцаря л?са. Неужели ты не зам?тилъ, что, наприм?ръ, въ цирк?, когда рыцарь нанесетъ быку ловкій ударъ копьемъ, или когда кто- нибудь выкинетъ ловкую штуку, то обыкновенно говорятъ: «о, плутъ, плутишка, какъ онъ ловко смастерилъ, или какъ онъ ловко хватилъ». И слова эти становятся тогда не бранными, а напротивъ хвалебными. А теб?, какъ видно не пристало им?ть д?точекъ, которыя стоили бы подобныхъ похвалъ.
— Чортъ возьми! воскликнулъ Санчо, да если д?ло на то пошло, и руготня стоитъ ныньче похвалъ, то я, жена и весь родъ мой могли бы считаться олицетвореннымъ плутовствомъ, потому что все, что ни говорятъ, что ни д?лаютъ они, достойно всякихъ ругательныхъ и не ругательныхъ похвалъ. О, чтобы поскор?й увид?ть ихъ, я ежеминутно молю Господа, да избавитъ Онъ меня отъ этого смертнаго гр?ха — проклятаго и опаснаго ремесла оруженосца странствующаго рыцарства. Дернула же меня нелегкая приняться за него во второй разъ, польстясь опять на кошелекъ со ста червонцами, какой довелось ужъ мн? разъ отыскать въ ущеліяхъ Сіеры-Морены. И вотъ, посл? этого, чортъ такъ и дразнитъ меня, такъ вотъ кажется и суетъ мн? огромный кошелекъ съ червонцами, то подъ самый носъ, то подъ одинъ, то подъ другой бокъ, такъ вотъ кажись я ужъ щупаю его своими руками, приношу домой, накупаю тамъ столько добра и пріобр?таю столько доходовъ, какъ словно принцъ какой. И когда начну я думать объ этомъ, тогда, право, забывается какъ то все, что приходится переносить мн?, странствуя съ моимъ, какъ будто свихнувшимся немного, господиномъ, потому что нечего гр?ха таить, я самъ начинаю вид?ть, что господинъ мой больше походитъ на полуумнаго, ч?мъ на рыцаря.
— Не даромъ пословица говоритъ, отв?чалъ собес?дникъ Санчо, гд? черезъ врай переложишь, тамъ
