Когда донъ-Лорензо окончилъ чтеніе своихъ стиховъ, Донъ-Кихотъ всталъ со стула, и взявъ его за руку воскликнулъ, или в?рн?е, почти закричалъ: «клянусь небомъ и вс?мъ его величіемъ, великодушный юноша, вы лучшій поэтъ въ мір? и достойны быть ув?нчаны лаврами не только Кипромъ или Гаэтой, какъ сказалъ одинъ поэтъ, надъ которымъ да сжалится Богъ, но афинской академіей, еслибъ только она существовала теперь, и нашими нын?шними академіями Парижской, Болонской и Саламанкской. И да пронзитъ Господь стр?лами Апполона т?хъ судій, которые откажутъ вамъ въ первомъ приз?; да никогда музы не переступятъ порога ихъ жилищъ. Будьте такъ добры: прочитайте мн? еще какіе-нибудь стихи ваши, потому что я желалъ бы полюбоваться, такъ сказать, со вс?хъ сторонъ вашимъ поэтическимъ геніемъ.
Нужно ли говорить, какъ восхитила донъ-Лорензо эта похвала рыцаря, не смотря на то, что онъ считалъ его полуумнымъ. О, всемогущая лесть! какъ безгранично твое царство, какъ сладостны твои слова! Донъ-Лорензо подтвердилъ эту правду, согласившись прочитать Донъ-Кихоту другое стихотвореніе свое: Пирамъ и Тизба.
— Да будетъ благословенъ Богъ, воскликнулъ Донъ-Кихотъ, услыхавъ эти посл?дніе стихи; между поэтами нашего времени я не встр?чалъ подобнаго вамъ, по крайней м?р?, сколько я могу судить по этому стихотворенію.
Пробывъ четыре дня въ дон? донъ-Діего, радушно принимаемый хозяевами, Донъ-Кихотъ въ конц? этого времени попросилъ у нихъ наконецъ позволенія отправиться. «Благодарю, душевно благодарю васъ, за вашъ радушный пріемъ», говорилъ онъ имъ, «но странствующимъ рыцарямъ не сл?дуетъ долго предаваться праздности и н?г?; и я вижу, что мн? пора вспомнить о моемъ долг? и отправиться искать приключеній, которыми этотъ край, какъ я знаю, обиленъ. Тутъ думаю я пространствовать до времени сарагосскихъ турнировъ, которые въ настоящую минуту составляютъ мою главную ц?ль, и побывать въ Монтезиносской пещер?, о которой говорятъ столько чудеснаго въ ея окрестностяхъ; попытаюсь я также открыть начало и настоящіе истоки семи озеръ, называемыхъ обыкновенно лагунами Руидеры».
Донъ-Діего и сынъ его разсыпались въ похвалахъ вс?мъ этимъ нам?реніямъ и попросили рыцаря выбирать и брать изъ ихъ имущества все, что только можетъ ему понадобиться, или понравиться, желая этимъ высказать съ своей стороны готовность служить ему ч?мъ могутъ, изъ уваженія и къ его личнымъ доблестямъ и къ его славному званію.
Наступилъ наконецъ часъ отъ?зда, столъ же радостный для Донъ-Кихота, сколько прискорбный для Санчо. Катавшись, какъ сырь въ масл? въ дом? донъ-Діего, онъ не слишкомъ то радовался теперь предстоящей перем?н? въ его образ? жизни, — напоминавшей жизнь въ л?сахъ и пустыняхъ, — и удовольствію продовольствоваться несчастною провизіею изъ своей котомки, которую онъ т?мъ не мен?е наполнилъ вс?мъ, что казалось ему наибол?е необходимымъ. Прощаясь съ хозяевами, рыцарь, обратясь къ донъ-Лорензо, сказалъ ему на прощаніе: «не знаю, говорилъ ли я вамъ, но если и говорилъ, такъ повторю еще разъ, если вы хотите сократить ваше время и труды на пути къ слав?, то вамъ остается только проститься съ поэзіей и сд?латься странствующимъ рыцаремъ; этого довольно, чтобы однимъ ловкимъ ударомъ добыть себ? императорскій в?нецъ». Этими словами Донъ-Кихотъ какъ бы давалъ посл?днее доказательство своего безумія, особенно когда къ довершенію эффекта онъ прибавилъ еще: «одинъ Богъ знаетъ, хот?лъ ли бы я взять съ собою этого славнаго юношу, чтобы научить его, какъ попирать великол?пныхъ и возвышать смиренныхъ: — два д?йствія неразд?льныя съ моимъ званіемъ. Но такъ какъ юношескій возрастъ его еще не требуетъ этого, и наука отказывается пока выпустить его изъ своихъ рукъ, потому я ограничусь только однимъ сов?томъ, именно: если онъ захочетъ быть поэтомъ, то пусть въ оц?нк? своихъ произведеній руководствуется бол?е чужимъ мн?ніемъ, ч?мъ своимъ собственнымъ. Н?тъ такихъ родителей, которые бы находили своихъ д?тей дурными, особенно еще, когда эти д?ти — творенія нашего ума».
И отецъ и сынъ еще разъ удивились этому безумію, см?шанному съ мудростію и непоколебимо- неудержимому желанію рыцаря неустанно искать какихъ-то приключеній — концу и ц?ли вс?хъ его стремленій. Наконецъ посл? взаимныхъ пожеланій и предположеній услугъ, на которыя Донъ-Кихотъ испрашивалъ разр?шеніе влад?лицы замка, онъ у?халъ вм?ст? съ своимъ оруженосцемъ: — рыцарь, какъ водятся, верхомъ на Россинант?, а оруженосецъ на своемъ осл?,
Глава XIX
Недалеко отъ дона донъ-Діего, къ нашимъ искателямъ приключеній присоединились какихъ то двое
