— Нельзя и не сл?дуетъ называть обманомъ того, ч?мъ устроивается хорошее д?ло, сказалъ Донъ- Кихотъ; а для влюбленныхъ, что лучше женидьбы? Но, берегитесь, друзья мои, продолжалъ онъ, величайшій врагъ любви, это нужда, неумолимая нужда. Въ жизни влюбленныхъ, принадлежащихъ другъ другу, все радость, счастіе, блаженство; но повторяю, есть у нихъ и величайшіе враги: недостатокъ и б?дность. Поэтому пускай Василій поменьше обращаетъ теперь вниманія на свои таланты — они могутъ доставить ему изв?стность, но не деньги — и займется какимъ-нибудь честнымъ ремесломъ, которое всегда прокормитъ трудолюбиваго челов?ка. Для б?дняка прекрасная жена составляетъ такой кладъ, котораго онъ можетъ лишиться только вм?ст? съ честью. Честная и красивая жена б?днаго мужа достойна быть украшена пальмами и лаврами. Красота сама по себ? очаровываетъ взоры и покоряетъ сердца; изъ-за нее, какъ изъ-за дорогой добычи, сражаются царственные орлы, благородные соколы и другія величественныя птицы. Но красота, окруженная б?дностью, подвержена нападенію вороновъ, коршуновъ и другихъ хищныхъ, неблагородныхъ птицъ, и та женщина, которая поб?доносно отразитъ ихъ безчестныя нападенія, см?ло можетъ назваться в?нцомъ своего мужа. Одинъ древній мудрецъ, не помню какой именно. говоритъ, что въ ц?ломъ мір? есть всего одна прекрасная женщина и сов?туетъ каждому мужу, для его спокойствія и счастія, вид?ть эту единственную женщину въ своей жен?. Самъ я не женатъ и никогда не собирался жениться, но не смотря на то могу дать н?которые сов?ты касательно выбора жены. Прежде всего посов?товалъ бы я каждому, желающему жениться, обратить больше вниманія на то, что говорятъ объ избранной имъ женщин?, а не на то, что она им?етъ. Доброд?тельная женщина пользуется хорошей славой не потому только, что она доброд?тельна, но потому еще что кажется такою; открытый промахъ или легкомысленный шагъ вредятъ ей больше, ч?мъ тайный гр?хъ. Вводя въ свой домъ честную женщину, намъ не трудно развить и сохранить въ ней все хорошее, но не легко исправить женщину порочную; переходъ отъ одной крайности къ другой вообще очень труденъ, хотя и не скажу, чтобы онъ былъ невозможенъ.
Внимательно выслушавъ все это, Санчо пробормоталъ себ? подъ носъ: «вотъ подумаешь — господинъ мой, когда случится мн? сказать умное слово, онъ сейчасъ зам?титъ, что мн? пристало пуститься пропов?дывать по б?лому св?ту, а того не видитъ, что когда самъ примется сов?товать да поучать, такъ невольно подумаешь, почему бы ему не взять въ об? руки по дв? пропов?ди и не пропов?дывать на вс?хъ перекресткахъ обо всемъ, что только нужно челов?ку. И на какого чорта, не понимаю я, съ такой наукой, быть ему странствующимъ рыцаремъ. Клянусь Богомъ, я все воображалъ, что онъ только и знаетъ свое рыцарство, а между т?мъ н?тъ, кажется, на св?т? ничего такого, чего не могъ бы онъ разсудить!»
— Что ты бормочешь, Санчо? спросилъ его Донъ-Кихотъ.
— Ничего я не бормочу, отв?чалъ Санчо, я жал?ю только, что не довелось мн?, прежде ч?мъ жениться, услышать то, что вы говорили зд?сь. Ну да не даромъ говорятъ, отвязанный быкъ съ большей охотой лижетъ себя.
— Разв? Тереза твоя такъ зла? спросилъ Донъ-Кихотъ.
— Не то, чтобы такъ зла, да тоже и не такъ добра, какъ я бы хот?лъ, отв?чалъ Санчо.
— Напрасно ты дурно говоришь о своей жен?, зам?тилъ Донъ-Кихотъ, в?дь она мать твоихъ д?тей.
— Ну на этотъ счетъ, я вамъ скажу, мы не въ долгу одинъ у другаго, отв?чалъ Санчо Вы думаете она лучше отзывается обо мн?; какъ бы не такъ, особенно, когда придетъ ей дурь ревновать. Тутъ, я вамъ скажу, даже чорту не въ терпежъ пришлось бы.
Трое сутокъ господинъ и слуга его пробыли у новобрачныхъ, которые принимали и угощали ихъ, какъ королей. Донъ-Кихотъ попросилъ этимъ временемъ знакомаго намъ лиценціанта — ловкаго бойца на рапирахъ — отыскать кого-нибудь, кто бы указалъ ему дорогу въ Монтезиносской пещер?, такъ какъ рыцарь желалъ уб?диться собственными глазами на сколько справедливы чудесные разсказы, ходящіе о ней въ народ?. Лиценціантъ отв?чалъ, что двоюродный братъ его, студентъ, большой любитель рыцарскихъ книгъ, съ удовольствіемъ проводитъ рыцаря до знаменитой пещеры, и покажетъ ему лагуны Руидеры, изв?стныя не только во всемъ Ламанч?, во даже въ ц?лой Испаніи. «Ув?ряю васъ, говорилъ лиценціантъ, вы съ большимъ удовольствіемъ проведете съ нимъ время. Онъ приготовляетъ теперь въ печати н?сколько книгъ и думаетъ посвятить ихъ разнымъ принцамъ».
Двоюродный братъ этотъ вскор? прі?халъ на тяжелой ослиц?, покрытой полосатой попоной. Санчо ос?длалъ осла и Россинанта, набилъ поплотн?е свою котомку, походившую на котомку двоюроднаго брата, также туго набитую, посл? чего, помолясь Богу и простившись съ хозяевами и гостями Донъ-Кихотъ, Санчо и двоюродный братъ пустились по дорог? въ славной Монтезиносской пещер?. Дорогою Донъ-Кихотъ спросилъ двоюроднаго брата, ч?мъ онъ занимается и что онъ изучаетъ? Двоюродный братъ отв?чалъ, что онъ нам?ренъ быть гуманистомъ и собирается напечатать н?сколько, чрезвычайно интересныхъ и об?щающихъ большія выгоды, книгъ. Одна изъ книгъ, говорилъ онъ, называется
— Господинъ мой! прервалъ его Санчо, да поможетъ вамъ Богъ въ вашихъ трудахъ, но не можете ли вы мн? сказать… впрочемъ, в?роятно можете, потому что вы все знаете, — это первый почесалъ у себя въ голов?? должно быть, такъ мн? кажется по крайней м?р?, праотецъ нашъ Адамъ.
— И мн? такъ кажется, отв?чалъ двоюродный братъ, потому что Адамъ, безъ сомн?нія, им?лъ голову съ волосами. Вотъ поэтому, да еще потому, что онъ былъ первый челов?къ, онъ долженъ былъ иногда чесать у себя въ голов?.
— Я тоже думаю, сказалъ Санчо; но скажите еще, кто первый на св?т? прыгнулъ?
— Любезный мой, отв?тилъ двоюродный братъ, сказать это теперь, не изсл?довавъ и не изучивъ предмета, я не могу; но я узнаю это какъ только возвращусь въ своимъ книгамъ и скажу теб? при первой встр?ч?: мы видимся, над?юсь, не въ посл?дній разъ.
— Не трудитесь ужъ доискиваться этого, сказалъ Санчо, потому что я самъ открылъ то, что спрашивалъ васъ. Первый прыгнулъ на св?т?, я полагаю, Люциферъ, когда его турнули съ неба; оттуда онъ спрыгнулъ, какъ изв?стно, въ самую глубь ада.
— Клянусь Богомъ, ты правъ, сказалъ двоюродный братъ, а Донъ-Кихотъ добавилъ: Санчо, я ув?ренъ, что и отв?тъ этотъ и вопросъ придумалъ ты не самъ; в?роятно ты гд?-нибудь слышалъ ихъ.
— Молчите, ваша милость, перебилъ Санчо, потому что если я начну спрашивать и отв?чать, то не кончу и до завтрашняго дня. Ужели вы полагаете, что не справившись у сос?дей я не могу даже спросить какую-нибудь глупость и отв?тить на нее.
— Ты сказалъ больше ч?мъ знаешь, сказалъ Донъ-Кихотъ; сколько людей трудятся на св?т?, стремясь узнать и уб?диться въ чемъ-нибудь такомъ, что ни для кого не нужно.
Въ такого рода пріятныхъ разговорахъ путешественники наши провели весь день. На ночь они расположились въ одной маленькой деревушк?, откуда, по словамъ двоюроднаго брата, было не бол?е двухъ миль до Монтезиносской пещеры, такъ что рыцарю оставалось теперь запастись только веревками, на которыхъ можно было бы ему опуститься въ адъ; всл?дствіе чего путешественники наши купили сто саженей каната, и на другой день, около двухъ часовъ, прі?хали къ пещер?, широкій входъ въ которую былъ совершенно закрытъ колючими растеніями, дикими фиговыми деревьями, хворостникомъ и крапивой.
Приблизившись въ пещер?, путешественники сл?зли съ своихъ верховыхъ животныхъ, и Санчо съ
