теперь, и что не допускаетъ ни возраженій, ни сомн?ній.
Глава XXIV
Тотъ, кто перевелъ оригиналъ этой великой исторіи, написанной Сидъ Гамедомъ Бененгели, говоритъ, что дошедши до главы, сл?дующей за описаніемъ Монтезиносской пещеры, онъ нашелъ на поляхъ рукописи сл?дующую приписку, сд?ланную рукою самого историка: «не могу постигнуть, ни уб?дить себя въ томъ, дабы все описанное въ предъидущей глав? д?йствительно случилось съ славнымъ Донъ-Кихотомъ, потому что до сихъ поръ исторія его была правдоподобна, между т?мъ какъ происшествіе въ пещер? выходитъ изъ границъ всякаго в?роятія, и я никакъ не могу признать его истиннымъ. Думать, что Донъ-Кихотъ солгалъ, онъ, самый правдивый и благородный рыцарь своего времени, — невозможно; онъ не сказалъ бы ни одного слова неправды даже тогда, еслибъ его готовились поразить стр?лами; къ тому же, въ такое короткое время, не могъ онъ и придумать столько вопіющихъ небылицъ. И да не обвинятъ меня, если происшествіе въ Монтезиносской пещер? кажется апокрифическимъ; я пишу какъ было, не утверждая: правда ли это или н?тъ; пусть благоразумный читатель самъ судитъ какъ знаетъ. Говорятъ однако, что передъ смертью Донъ- Кихотъ отрекся отъ чудесъ, вид?нныхъ имъ въ Монтезиносской пещер?, и сказалъ будто сочинилъ эту исторію потому, что она какъ нельзя бол?е подходила къ описаніямъ, заключавшимся въ его книгахъ». Посл? этихъ словъ, историкъ продолжаетъ такъ:
Двоюродный братъ столько же удивился дерзости Санчо, сколько терп?нію его господина и предположилъ, что Донъ-Кихотъ, в?роятно отъ радости, что увид?лъ свою даму Дульцинею Тобозскую, хотя и очарованной, прощаетъ такъ много, иначе Санчо сл?довало бы, по мн?нію двоюроднаго брата, избить палками за его дерзость. «Я, съ своей стороны, господинъ Донъ-Кихотъ Ламанчскій», сказалъ онъ, «нисколько не жал?ю, что отправился съ вами; потому что, во-первыхъ, познакомился съ вашей милостью, — честь для меня не малая, — во-вторыхъ, узналъ тайны Монтезиносской пещеры и чудесныя превращенія Гвадіаны и лагунъ Руидерскихъ, — драгоц?нное пріобр?теніе для моего сочиненія: Испанскій Овидій; въ третьихъ, открылъ древность картъ, которыя, какъ видно изъ словъ рыцаря Дюрандарта:
— Все это совершенная правда, отв?чалъ Донъ-Кихотъ, но скажите, пожалуйста, если вы получите разр?шеніе напечатать свою книгу, въ чемъ я сильно сомн?ваюсь, кому думаете вы посвятить ее?
— Да разв? мало въ Испаніи вельможъ, которымъ можно посвятить книгу? отв?чалъ двоюродный братъ.
— Не мало, сказалъ Донъ-Кихотъ, но многіе изъ нихъ, не желая быть обязанными авторамъ, посвящающимъ имъ свои труды, отказываются отъ посвященій. Знаю я одного князя, который можетъ зам?нить собою вс?хъ другихъ; если-бы я могъ сказать о немъ все, что думаю, то возбудилъ бы зависть въ нему не въ одномъ великодушномъ сердц?. Но оставимъ это до другаго, бол?е благопріятнаго времени, а теперь подумаемъ, гд? бы намъ провести ночь.
— Зд?сь недалеко, отв?чалъ двоюродный братъ, есть келья одного отшельника, бывшаго, какъ говорятъ, н?когда солдатомъ, а теперь пользующагося славой хорошаго христіанина, умнаго и сострадательнаго челов?ка. Возл? его кельи выстроенъ имъ самимъ доминъ, правда, очень маленькій, но достаточный для того, чтобы можно было переночевать въ немъ тремъ, четыремъ челов?камъ.
— А есть у этого пустынника куры? спросилъ Санчо.
— У очень немногихъ пустынниковъ н?тъ ихъ — отв?чалъ Донъ-Кихотъ. Нын?шніе отшельники не похожи на своихъ предшественниковъ, спасавшихся въ пустыняхъ Египта, покрываясь пальмовыми листьями и питаясь древесными корнями. Не думайте, однако, чтобы упомянувъ объ однихъ, я заявилъ т?мъ свое неуваженіе къ другимъ; н?тъ, я говорю только, что истязанія нашего времени не такъ суровы, какъ прежнія, но отъ этого одинъ отшельникъ не становится хуже другаго. Я такъ думаю, по крайней м?р?, и скажу, что въ наши дни, когда все идетъ навыворотъ, лицем?ръ, притворяющійся челов?комъ доброд?тельнымъ, все же лучше отъявленнаго негодяя.
Въ эту минуту путешественники наши увид?ли челов?ка, почти б?жавшаго прямо на нихъ, погоняя кнутомъ впереди себя мула, нагруженнаго копьями и аллебардами; поклонившись Донъ-Кихотуи его спутникамъ, незнакомецъ пошелъ себ? дальше.
— Послушай, сказалъ ему Донъ-Кихотъ, остановись на минуту; мн? кажется, ты идешь скор?е, ч?мъ желаетъ твой мулъ.
— Не могу я остановиться — отв?чалъ незнакомецъ, потому что завтра все это оружіе должно быть употреблено въ д?ло; сами видите, времени мн? терять нельзя, поэтому прощайте. Но если вы хотите знать, для чего нужно это оружіе, то прі?зжайте въ ту корчму, которая недалеко отъ кельи отшельника, тамъ я разскажу вамъ такія чудеса, что просто… Съ посл?днимъ словомъ онъ стегнулъ своего мула и такъ быстро пустился б?жать впередъ, что Донъ-Кихотъ не им?лъ времени спросить его, какія это чудеса нам?ревается онъ разсказать имъ? но такъ какъ онъ былъ отъ природы чрезвычайно любопытенъ и большой охотникъ до новостей, поэтому онъ р?шился безъ замедленія пуститься въ путь и не пос?щая отшельника ?хать прямо въ корчму; спустя н?сколько минутъ путешественники наши сид?ли уже верхомъ и двоюродный братъ предложилъ опять за?хать въ отшельнику, хл?бнуть у него браги. Услышавъ это, Санчо сейчасъ же повернулъ своего осла въ ту сторону, гд? была расположена келья пустынника, и Донъ-Кихотъ съ двоюроднымъ братомъ посл?довали за нимъ. На б?ду ихъ отшельника не было дома, а была только отшельница; и когда они попросили у нее браги, то имъ отв?тили, что браги н?тъ, а если хотятъ они напиться воды, такъ имъ съ удовольствіемъ дадутъ.
— На дорог? довольно колодцевъ и безъ вашей воды, оказалъ опечаленный Санчо; тоже нашли ч?мъ угощать. О свадьба Камаша, воскликнулъ онъ, о разливанное море въ дом? донъ-Діего, сколько разъ еще прійдется мн? пожал?ть о васъ.
Отъ?хавъ немного отъ кельи отшельника, Донъ-Кихотъ увид?лъ впереди себя на дорог? молодого мальчика, котораго онъ безъ труда догналъ. Мальчикъ этотъ несъ на плечахъ своихъ шпагу, какъ палку, и маленькій узелокъ, въ которомъ завязано было н?сколько б?лья, штаны его и маленькій плащъ. Од?тъ онъ былъ въ плисовую куртку съ атласными вставками, сквозь которыя видн?лась его рубаха. На ногахъ его красовались шелковые чулки и модные четыреугольные башмаки, въ род? т?хъ, которые носили пажи. Ему было л?тъ около восемнадцати или девятнадцати; онъ весело шелъ, разгоняя дорожную скуку какой-то п?сенькой, кончавшейся этими словами, удержанными въ памяти двоюроднымъ братомъ: «нужда на войну меня гонитъ, а то за какимъ бы я чортомъ туда отправлялся теперь».
— Ты путешествуешь, однако, на легк? — сказалъ ему, поровнявшись съ нимъ Донъ-Кихотъ; куда ты идешь?
— Путешествую я на легк? отъ того, что жарко и пусто въ карман?, а иду я на войну — отв?чалъ юноша.
— Что жарко, противъ этого я ничего не им?ю сказать, воскликнулъ Донъ-Кихотъ, но что у тебя пусто въ карман?, это для меня непонятно.
— Господинъ мой! отв?чалъ юноша; въ этомъ узелк? несу я плисовые штаны, а куртка на мн?. Если дорогою я истаскаю штаны, то не въ чемъ мн? будетъ войти въ городъ, купить же другіе мн? не на что. Вотъ по этой-то причин?, да за одно, чтобы не такъ жарко было, я и путешествую, какъ вы меня видите, — отправляясь поступить въ одну п?хотную роту, расположенную отсюда въ восьми миляхъ. Она идетъ, какъ слышно, въ Картагену, гд? сядетъ на суда; до этого м?ста въ одежд? я, слава Богу, нуждаться не буду; въ солдаты же я поступаю потому, что предпочитаю служить королю на войн?, ч?мъ какому-нибудь скряг? при его двор?.
