должно разсудить здравымъ челов?ческимъ смысломъ. Вотъ мой приговоръ: портной пусть потеряетъ работу, а крестьянинъ сукно; шапки же эти отнести арестантамъ, и д?лу конецъ».
Приговоръ этотъ возбудилъ въ публик? всеобщій см?хъ, но посл?довавшій за т?мъ приговоръ Санчо по другому д?лу возбудилъ всеобщее удивленіе. Когда первое приказаніе губернатора было исполнено, передъ нимъ предстали два пожилыхъ челов?ка; у одного изъ нихъ была въ рукахъ просверленная тростниковая палка.
— Господинъ губернаторъ, сказалъ старикъ безъ палки; я сд?лалъ этому крестьянину одолженіе, позычивъ ему десять золотыхъ, съ условіемъ, что онъ отдаетъ мн? ихъ, когда я потребую. Долго и не спрашивалъ у него этихъ денегъ, думая все, какъ бы не поставить его этимъ въ большую крайность, ч?мъ ту, въ какой онъ былъ, когда бралъ ихъ у меня. Но видя, что онъ совс?мъ забываетъ о своемъ долг?, я попросилъ его отдать мн? десять золотыхъ, и повторялъ потомъ н?сколько разъ свою просьбу. Но онъ не только не отдаетъ мн? денегъ, а еще говоритъ, будто я никогда и не давалъ ихъ ему, а если давалъ, такъ онъ отдалъ мн? ихъ давнымъ давно. У меня н?тъ свид?телей ни того, что я ему давалъ, ни того, что онъ мн? отдавалъ деньги. Такъ велите ему, ваша милость, присягнуть. Если онъ присягнетъ, тогда значитъ онъ расквитался и съ Богомъ и со иною.
— Что скажешь на это, добрый старикъ съ палкой? спросилъ Санчо.
— Господинъ губернаторъ, отв?тилъ старикъ; челов?къ этотъ точно позычалъ мн? деньги, но я готовъ присягнуть, что я отдалъ ихъ ему.
Губернаторъ опустилъ жезлъ, и старикъ, попросивъ своего кредитора подержать его просверленную палку, — точно она м?шала ему — простеръ руку къ кресту, прикр?пленному къ губернаторскому жезлу и проговорилъ слова присяги: «Явившійся въ суду челов?къ точно занималъ мн? десять золотыхъ, но я клянусь, что передалъ ему эти деньги изъ рукъ въ руки, и онъ только по недоразум?нію требуетъ ихъ теперь отъ меня».
Посл? этого, губернаторъ спросилъ кредитора, что скажетъ онъ въ отв?тъ?
Крестьянинъ отв?чалъ, что должникъ его должно быть правду сказалъ, потому что онъ считаетъ его честнымъ челов?комъ и хорошимъ христіаниномъ — и что онъ в?рно позабылъ, когда ему отдали деньги, а потому и требовать ихъ больше не будетъ; посл? чего онъ ваялъ свою палку и понуривъ голову вышелъ изъ пріемной залы.
Зам?тивъ это и принимая во вниманіе р?шительный тонъ кредитора, Санчо опустилъ голову на грудь и, приложивъ указательный палецъ правой руки къ носу и потомъ къ бровямъ, оставался н?сколько времени въ задумчивости; потомъ губернаторъ поднялъ голову и вел?лъ кликнуть назадъ старика съ палкой. Когда старикъ возвратился, Санчо сказалъ ему: «дай мн? эту палку, мой милый, она мн? нужна».
— Извольте, ваша милость, отв?тилъ старикъ, передавая палку въ руки Санчо. Передавъ ее въ туже минуту другому старику, Санчо оказалъ ему: «ступай, мой другъ, ты получилъ свои деньги».
— Какъ получилъ, воскликнулъ кредиторъ, разв? эта палка стоитъ десять золотыхъ?
— Стоитъ, отв?тилъ Санчо; или я величайшій глупецъ на св?т?! и вы сейчасъ увидите, способенъ ли я управлять ц?лымъ королевствомъ. Сказавъ это, онъ вел?лъ открыть, или разбить палку при всей публик?; и въ ней нашли десять золотыхъ. Удивленные зрители признали своего губернатора новымъ Соломономъ. На вопросъ, почему онъ думалъ, что въ палк? должны находиться десять золотыхъ? Санчо сказалъ: «зам?тивши, что должникъ просилъ кредитора подержать эту палку, т?мъ временемъ, какъ онъ станетъ присягать, и присягнувши взялъ ее сейчасъ же назадъ, я догадался, что въ этой палк? спрятаны деньги. «Изъ этого», добавилъ онъ, «можно заключить, что Богъ не покидаетъ правителей, хотя бы они не были даже умны и озаряетъ ихъ св?томъ правды. Къ тому же священникъ нашей деревни разсказывалъ намъ подобную исторію, и у меня, слава Богу, такая хорошая память, что еслибъ я не забывалъ почти всегда того, что мн? нужно вспомнить, такъ никто на этомъ остров? не могъ бы похвалиться такою памятью, какъ я».
Два старика ушли наконецъ, одинъ вознагражденный, другой — пристыженный; и вся публика осталась въ невообразимомъ удивленіи. Тотъ же, на комъ лежала обязанность записывать вс? слова, д?йствія и даже движенія губернатора, р?шительно не зналъ: мудрецомъ или глупцомъ сл?дуетъ признать его?
Когда тяжба стариковъ была пор?шена, въ пріемную залу вошла женщина, ведя за собою щеголевато од?таго влад?льца стадъ.
— Требую правосудія, кричала она, господинъ губернаторъ, правосудія! Если я не найду его за земл?, такъ отправлюсь искать за небо. Господинъ губернаторъ души моей, продолжала она, этотъ злой челов?къ, схвативши меня среди поля, распорядился моимъ т?ломъ, какъ грязной тряпкой. О, я несчастная! вопила она, негодяй этотъ лишилъ меня сокровища, которое я двадцать три года охраняла противъ мавровъ и христіанъ, противъ своихъ и чужихъ; — какъ саламандра въ огн?, какъ цв?токъ среди крапивы, твердая, какъ пень, я сохраняла себя неприкосновенной, и теперь у меня отняли мое сокровище об?ими руками.
— Что скажешь на это? спросилъ Санчо у волокиты.
— Добрые господа мои! отв?чалъ дрожа обвиненный; я б?дный пастухъ; сегодня утромъ, продавши, съ вашего позволенія, четырехъ свиней, такъ выгодно, что за уплатой изъ вырученныхъ мною денегъ соляныхъ и другихъ пошлинъ, у меня не оставалось почти ничего, я на возвратномъ пути встр?тилъ эту женщину, и чортъ, который везд? впутается, чтобы все запутать, дернулъ меня поиграть съ нею. Я ей заплатилъ, сколько сл?довало, но она этимъ не удовольствовалась и схвативши меня за горло не выпускала, пока не привела сюда. Она говоритъ, будто я насиловалъ ее, но я клянусь, или готовъ поклясться, что она вретъ; вотъ вамъ, господа мои, вся правда.
Губернаторъ спросилъ пастуха: есть ли при немъ серебрянныя деньги? Пастухъ отв?чалъ, что въ кожаномъ кошельк? у него есть до двадцати червонцевъ. Санчо вел?лъ отдать ихъ женщин?, явившейся въ судъ съ жалобою. Весь дрожа, пастухъ отдалъ деньги кому вел?но было. Ув?рившись, что въ кошельк? были д?йствительно серебрянныя деньги, изнасилованная женщина, держа ихъ въ об?ихъ рукахъ, поклонилась тысячу разъ публик?, и пожелавъ всякаго благополучія и здоровья господину губернатору, заступнику несчастныхъ молодыхъ сиротъ, покинула пріемную залу.
По уход? ея Санчо сказалъ заливавшемуся слезами пастуху, уносившемуся глазами и сердцемъ всл?дъ за его кошелькомъ: «б?ги скор?е, мой милый, за этой женщиной, отбери у нее добровольно или насильно свои деньги, и приходи потомъ сюда». Санчо, какъ оказалось, сказалъ это малому не промаху и не глухому; услышавъ приказаніе губернатора, пастухъ выскочилъ изъ валы, какъ стр?ла. Зрители оставались въ любопытномъ недоум?ніи, ожидая развязки этого д?ла. Спустя н?сколько минутъ знакомая намъ пара возвратилась назадъ, сц?пившись еще т?сн?е ч?мъ прежде. Прижавши къ груди своей кошелекъ, женщина держала его въ приподнятой юбк?, а противникъ ея выбивался изъ силъ, стараясь отнять у нее свои деньги, но вс? усилія его были напрасны.
— Требую правды отъ Бога и людей! кричала обезчещенная женщина. Господинъ губернаторъ, продолжала она, этотъ негодяй, безъ страха и стыда, хот?лъ отнять у меня, среди б?лаго дня, на улиц?, то, что ваша милость вел?ли ему отдать мн?.
— Онъ отнялъ у тебя деньги? спросилъ губернаторъ.
— Н?тъ, не отнять ихъ ему у меня; я скор?е позволю убить себя, ч?мъ отобрать эти деньги, отв?тила женщина. Не на таковскую напали; другихъ котовъ нужно было спустить на меня, а не этого безстыжаго негодяя. Никакими клещами и молотками, никакими колотушками, никакими ножницами, ни даже львиными когтями не вырвать у меня этихъ денегъ; скор?е душу вырвутъ у меня изъ т?ла.
— Она правду говоритъ, сказалъ пастухъ, и я сдаюсь; мн? не подъ силу бороться съ нею. Съ посл?днимъ словомъ онъ отступился отъ нее.
— Покажи мн? этотъ кошель, ц?ломудренная и мужественная женщина, сказалъ тогда Санчо, обратившись къ женщин?. Женищна дала ему кошелекъ. Отдавши его назадъ пастуху, губернаторъ сказалъ изнасилованной безъ насилія героин?: «моя милая, если-бы ты хоть въ половину также см?ло и р?шительно защищала свою непорочность, какъ этотъ кошелекъ, тогда не совладать-бы съ тобою самому Геркулесу. Ступай прочь, и чтобы нога твоя не была больше на этомъ остров?, ни на шесть миль вокругъ, если не хочешь получить двухсотъ розогъ. Ступай, ступай, безстыдная обманщица…
Уличенная въ обман? женщина со стыдомъ покинула ратушу. По уход? ея, губернаторъ сказалъ пастуху: «ступай теперь съ Богомъ и съ твоими деньгами домой, и если ты не хочешь разстаться съ ними, такъ постарайся не заигрывать больше ни съ к?мъ».
