иначе я не выпустилъ бы сегодня утромъ изъ рукъ своихъ такого м?ста, на которомъ могъ бы украсить золотомъ ст?ны своего дома, и раньше полугода вкушать съ серебрянныхъ блюдъ. Вотъ поэтому, да еще потому, что я бы изм?нилъ, какъ мн? кажется, королю, помогая врагамъ его, я не отправлюсь съ тобою, хотя бы ты не только пооб?щалъ мн? дв?сти ефимковъ, а отсчиталъ бы сейчасъ четыреста — чистыми деньгами.
— Какое же ты м?сто оставилъ? — спросилъ Рикотъ.
— Губернатора такого острова, какого не найти на три мили кругомъ, сказалъ Санчо.
— Гд? же этотъ островъ?
— Гд?! въ двухъ миляхъ отсюда; — островъ Бараторія.
— Что ты городишь, Санчо, сказалъ Рикотъ, могутъ ли быть на земл? острова; острова на моряхъ.
— Другъ Рикотъ, что ты говоришь, отв?тилъ Санчо; в?дь я покинулъ этотъ островъ сегодня утромъ, а вчера еще былъ губернаторомъ на немъ. И оставилъ я его потому, что опасное это д?ло быть губернаторомъ.
— А что выигралъ ты, бывши губернаторомъ?
— Выигралъ ув?ренность, что я могу быть губернаторомъ только стада козъ и что богатства пріобр?таются на губернаторскихъ м?стахъ ц?ною спокойствія, сна и даже пищи; губернаторы должны ?сть мало, особенно когда въ нимъ приставлены доктора, которые должны заботиться о губернаторскомъ здоровь?.
— Не понимаю тебя, Санчо, отв?тилъ Рикотъ; кажется мн? только, что ты городишь чепуху. какой чортъ могъ сд?лать тебя губернаторомъ острова? Ужели кром? тебя на св?т? не нашлось губернатора? Замолчи, пожалуйста, да подумай, нам?ренъ ли ты отправиться со мною и помочь мн? унести мое богатство, — то, что я оставилъ можетъ быть названо богатствомъ. Повторяю, я дамъ теб? столько, что теб? хватитъ на всю жизнь.
— Сказалъ я теб?, Рикотъ, что не хочу, отв?тилъ Санчо; будь доволенъ т?мъ, что я не доношу на тебя и отправляйся съ Богомъ своей дорогой, а я отправлюсь своей, помня эту пословицу нашу, что хорошо нажито, то теряется, а что дурно — то теряется вм?ст? съ т?мъ, кто нажилъ его.
— Ну Богъ съ тобой, проговорилъ Рикотъ, но, скажи, былъ ли ты при отъ?зд? моей жены и дочери?
— Былъ, сказалъ Санчо; и скажу теб?, что вся деревня вышла взглянуть на твою дочь, когда она у?зжала, и вс? въ одинъ голосъ говорили, что она прекрасн?е вс?хъ женщинъ на св?т?; такой красавицей казалась она. Она со слезами прощалась съ друзьями своими, цаловала ихъ и просила молиться за нее Богу и Пресвятой Его Матери. И такъ жалостно она плакала, что у меня самого слезы выступили на главахъ, хотя я отъ природы не плаксивъ. Клянусь Богомъ, многіе хот?ли было укрыть ее у себя или похитить на дорог?, и только страхъ ослушаться королевскаго приказа удержалъ ихъ. Вс?хъ бол?е влюбленъ въ нее былъ Педро Грегоріо; ты его знаешь: отецъ у него богатъ и онъ, какъ вс? говорили, сильно любилъ твою дочь. И съ т?хъ поръ, какъ она у?хала, никто не вид?лъ его у насъ въ деревн?; вс? думаютъ, не отправился ли онъ за нею, съ нам?реніемъ похитить ее на дорог?. Но до сихъ поръ, мы ничего не узнали о немъ.
— Я всегда думалъ, что онъ любитъ мою Рикоту, но дов?ряясь ей вполн?, я не боялся за нее. Ты знаешь, Санчо, наши женщины р?дко выходили за старыхъ христіанъ, а дочь моя больше заботилась о томъ, чтобы быть христіанкой, ч?мъ влюбленной и не обращала, какъ я думаю, вниманія на ухаживанія этого богатаго насл?дника.
— И хорошо д?лала, онъ былъ не подъ пару ей, сказалъ Санчо: но пора намъ проститься съ тобою, Рикотъ: я тороплюсь, хочу сегодня вечеромъ прі?хать въ своему господину Донъ-Кихоту.
— Богъ съ тобой, прощай братъ Санчо, проговорилъ Рикотъ, вонъ и товарищи мои глаза уже протираютъ, и мн? значитъ пора въ дорогу. Съ посл?днимъ словомъ старые знакомые н?жно обнялись, поц?ловались и отправились въ противоположныя стороны; Санчо — верхомъ на осл?, а Рикотъ п?шкомъ съ своимъ странническимъ посохомъ.
Глава LV
Долгій разговоръ Санчо съ Рикотомъ задержалъ его въ пути и не позволилъ ему въ тотъ же вечеръ прі?хать въ замокъ герцога; на разстояніи полумили отъ замка его застала темная ночь. Но время было весеннее, и Санчо не очень горевалъ, что ему придется ночевать подъ открытымъ небомъ; онъ только отъ?халъ н?сколько въ сторону, чтобы найти уб?жище на ночь. Но въ то время, когда омъ отыскивалъ м?сто для ночлега, злой зв?зд? его угодно было, чтобы онъ провалился съ своимъ осломъ въ мрачное и глубокое подземелье, находившееся среди развалинъ какого-то древняго зданія. Чувствуя, что подъ нимъ теряется земля, Санчо изъ глубины души поручилъ себя Богу, воображая, что онъ летитъ въ бездонную бездну. Дно оказалось однако приблизительно на разстояніи трехъ саженей, и Санчо безъ всякаго ушиба благополучно сталъ на ноги. Онъ т?мъ не мен?е ощупалъ себя всего и задержалъ дыханіе, чтобы уб?диться остался ли онъ ц?лымъ и невредимымъ. Уб?дившись въ этомъ, онъ не могъ не поблагодарить Бога за оказанную ему милость, потому что ему казалось, будто онъ разбитъ въ дребезги. Посл? этого онъ ощупалъ ст?ны подземелья, чтобы увид?ть въ состояніи ли онъ будетъ выбраться изъ него безъ чужой помощи, но увы! он? были отв?сно гладки, безъ всякаго выступа, за который онъ могъ бы уц?питься и выл?зть какъ-нибудь изъ своей темницы. Это открытіе привело его въ отчаяніе, въ особенности когда онъ услышалъ, какъ жалобно зарев?лъ его оселъ, и б?дное животное рев?ло не даромъ, оно упало не совс?мъ благополучно.
«Горе мн?!» воскликнулъ тогда Санчо, «сколько неожиданныхъ б?дствій обрушивается за обитателей этого несчастнаго міра. Кто могъ подумать, что вчерашній губернаторъ острова, приказывавшій своимъ подчиненнымъ и слугамъ, будетъ похороненъ на другой день живымъ въ подземель?, и не будетъ у него ни слугъ, ни подчиненныхъ, которые бы пришли спасти его. Мн? остается теперь съ осломъ моимъ умереть зд?сь съ голоду, если только оселъ не умретъ до т?хъ поръ отъ ушиба, а я съ горя. И я не буду такъ счастливъ, какъ господинъ мой Донъ-Кихотъ, когда онъ опускался въ пещеру этого очарованнаго Монтезиноса, гд? его какъ будто ожидали накрытый столъ и постланная постель. Онъ вид?лъ тамъ восхитительныя, радующія взоры вид?нія, а я увижу зд?сь, по всей в?роятности, только ящерицъ и угрей. О, я несчастный, куда привели меня мои глупости и мои надежды! Отсюда вытащатъ кости мои, — если только небу угодно будетъ чтобы ихъ нашли, — сухіе, б?лые, истл?вшіе, вм?ст? съ костьми моего осла, и т? люди, которымъ изв?стно, что никогда Санчо Пансо не разлучался съ своимъ осломъ, ни оселъ съ своимъ Санчо Пансо, узнаютъ, чьи это кости. О горе намъ! намъ не суждено было умереть на своей сторон?, между своими людьми, гд? нашлась бы сострадательная душа, которая пожал?ла бы о насъ, приняла бы посл?дній вздохъ нашъ и закрыла бы намъ глаза. О, другъ мой; о, товарищъ; какъ дурно я теб? отплатилъ за твои услуги» говорилъ онъ ослу. «Прости мн? и моли судьбу, какъ лучше съум?ешь, чтобы она освободила насъ изъ этой тюрьмы. Въ случа? усп?ха, я удвою дачу теб? корму и ув?нчаю тебя лавровымъ в?нкомъ, какъ лавров?нчаннаго поэта».
Такъ плакался Санчо Пансо, а б?дный оселъ его такъ сильно страдалъ, что слушалъ своего хозяина, не отв?чая ему ни слова. Наконецъ, посл? ночи, проведенной въ тяжелыхъ воздыханіяхъ, наступилъ день, и при первыхъ проблескахъ зари Санчо ясно увид?лъ, что безъ чужой помощи не выбраться ему изъ пещеры. И онъ принялся еще сильн?е плакать и страшно кричать, въ надежд? что кто нибудь услышитъ его. Но голосъ его вопіялъ въ пустын?, — вокругъ не было ни одной живой души. Б?дный Санчо считалъ себя уже мертвымъ, и сталъ съ трудомъ приподымать своего недвижимо лежавшаго за земл? осла; — б?дное животное еле могло держаться за ногахъ. Приподнявъ осла, Санчо досталъ изъ котомки, претерп?вшей одинаковую участь съ Санчо и его осломъ, кусокъ хл?ба, и подалъ его своему товарищу. Видя, что хл?бъ пришелся ослу по вкусу, Санчо сказалъ ему, точно оселъ ногъ понимать его: «съ хл?бомъ легче живется подъ небомъ».
Въ эту минуту онъ увид?лъ въ ст?н? маленькій проходъ, черезъ который можно было проползти только согнувшись на кол?няхъ. Санчо подб?жалъ къ этому отверстію, проползъ въ него на четверенькахъ, и при помощи солнечнаго св?та, пробивавшагося черезъ своего рода крышу, увид?лъ, что постепенно
