расширявшееся отверстіе это оканчивалось глубокой впадиной. Въ ту же минуту онъ принялся расчищать входъ въ него камнемъ, и спустя н?сколько времени усп?лъ расширить его на столько, что оселъ могъ свободно пройти туда. Взявши тогда осла за недоуздокъ, онъ ввелъ его въ проходъ и сталъ ходить съ нимъ вдоль и поперегъ, высматривая м?сто, черезъ которое онъ ногъ бы выбраться на св?тъ Божій. Ходилъ онъ то въ потьмахъ, то при св?т?, но постоянно въ сильномъ страх?. «Боже, Боже мой!» говорилъ онъ самъ себ?; «это несчастное приключеніе для меня — было-бы счастлив?йшимъ для господина моего Донъ-Кихота. Трущоба эта показалась бы ему цв?тущимъ садомъ и Галіановскимъ дворцомъ [18] и онъ сталъ бы отыскивать зд?сь покрытые цв?тами луга. Но я, безпомощный, несчастный, лишенный всякаго мужества, я только того и жду, что вотъ, вотъ, подъ ногами моими откроется сейчасъ другое, бол?е глубокое подземелье, которое поглотитъ меня».
Обуреваемому этими грустными мыслями Санчо показалось, что онъ исходилъ по крайней м?р? съ полъ-мили; наконецъ онъ увид?лъ что-то въ род? св?та, пробивавшагося сквозь трещину и принялъ ее за входъ въ другой міръ.
Зд?сь Сидъ Гамедъ Бененгели оставляетъ Санчо и возвращается къ Донъ-Кихоту, ожидавшему съ неописанной радостью поединка съ соблазнителемъ дочери доны Родригезъ, съ которой онъ над?ялся смыть оружіемъ пятно нанесеннаго ей оскорбленія. Чтобы приготовиться къ битв?, рыцарь вы?халъ наканун? ея верхомъ изъ замка, и пустивши, въ вид? прим?рнаго нападенія, во всю рысь Россинанта, неожиданно очутился съ конемъ своимъ такъ близко около какой то пещеры, что если-бы онъ не усп?лъ остановиться, то непрем?нно свалился бы въ нее. Придержавъ коня, Донъ-Кихотъ приблизился къ подземелью, сталъ верхомъ осматривать его и былъ неожиданно пораженъ этими звуками, выходившими изъ глубины пещеры: «гола! не слышитъ ли меня въ верху какой-нибудь христіанинъ, какой-нибудь милосердый рыцарь; если слышитъ, пусть сжалится надъ несчастнымъ, заживо похороненнымъ гр?шникомъ». Донъ-Кихоту показалось, что онъ слышитъ голосъ Санчо. Удивленный и испуганный, онъ закричалъ ему изъ вс?хъ силъ: «кто тамъ? кто проситъ о помощи?»
— Кто же иной, какъ не злополучный Санчо Пансо, за свои гр?хи и благодаря злой судьб? своей губернаторъ острова Бараторіи и оруженосецъ знаменитаго Донъ-Кихота Ламанчскаго.
Услышавъ это, Донъ-Кихотъ ужаснулся и изумился вдвойн?; ему показалось, что Санчо умеръ уже и что душа его находится въ чистилищ?. Вполн? уб?жденный въ этомъ, онъ закричалъ своему оруженосцу: «заклинаю и умоляю тебя, какъ христіанинъ-католикъ, скажи мн?: кто ты? если ты страждущая душа, скажи что долженъ я сд?лать для тебя? Обязанный помогать страждущимъ въ этомъ мір?, я простираю обязанность свою до того, чтобы помогать имъ и въ мір? загробномъ, когда сами они не могутъ помочь себ?«.
— Судя потому, какъ вы говорите, вы должны быть господинъ мой Донъ-Кихотъ Ламанчскій; по вашему голосу я догадываюсь, что это д?йствительно вы.
— Да я — Донъ-Кихотъ, отв?тилъ рыцарь, поклявшійся помогать живымъ и мертвымъ. Не держи же меня въ неизв?стности и скажи мн?, кто ты? Если ты оруженосецъ мой Санчо Пансо, если ты пересталъ жить, и если душа твоя не въ аду, а по милости Бога находится въ чистилищ?, то наша римско-католическая церковь можетъ молитвами своими освободить душу твою отъ мукъ, а я съ своей стороны помогу теб? вс?мъ, ч?мъ могу. Отв?чай же, кто ты?
— Клянусь Создателемъ, господинъ Донъ-Кихотъ Ламанчскій, что я оруженосецъ вашъ Санчо Пансо и что я ни разу не умиралъ еще въ продолженіе моей жизни. Но, оставивъ губернаторство, по причинамъ, которыхъ нельзя передать въ немногихъ словахъ, я упалъ вчера вечеромъ въ это подземелье, и остаюсь въ немъ до сихъ поръ вм?ст? съ моимъ осломъ; онъ возл? меня и не позволитъ мн? солгать. Оселъ какъ будто понялъ своего хозяина и зарев?лъ на всю пещеру.
— Я узнаю этотъ ревъ и твой голосъ тоже, добрый мой Санчо, воскликнулъ Донъ-Кихотъ; подожди же меня, я сейчасъ отправлюсь въ замокъ и возвращусь съ н?сколькими челов?ками, чтобы вытащить тебя изъ этого подземелья.
— Ради Бога отправляйтесь и возвращайтесь скор?е, сказалъ Санчо; мн? становится уже не въ моготу вид?ть себя похороненнымъ заживо въ этой пещер?: я чувствую, что умираю со страху.
Донъ-Кихотъ посп?шилъ въ замокъ разсказать тамъ приключеніе съ Санчо Пансо. Герцогъ и герцогиня догадывались, что Санчо должно быть провалился въ одну изъ пещеръ, существовавшихъ въ окрестностяхъ съ незапамятныхъ временъ, и удивились только тому, что онъ, оставилъ губернаторство, а между т?мъ они ничего не знали объ этомъ. Изъ замка между т?мъ отправили канаты и блоки, и благодаря усиліямъ н?сколькихъ рукъ усп?ли извлечь осла и Санчо изъ мрака на св?тъ. Присутствовавшій при этой сцен? одинъ студентъ сказалъ: «вотъ такъ, какъ вытаскиваютъ этого гр?шника, бл?днаго, изнуреннаго, голоднаго и какъ кажется безъ обола въ карман?, сл?довало бы вытягивать вс?хъ дурныхъ губернаторовъ изъ ихъ губернаторствъ». Въ отв?тъ на это Санчо сказалъ студенту: «клевещущій на меня братъ мой! я не бол?е восьми или десяти дней тому назадъ вступилъ на губернаторство даннаго мн? острова, и во все это время не былъ сытъ и одного часу. Въ теченіи этихъ восьми дней меня пресл?довали доктора, переломали мн? вс? кости враги, и я не им?лъ времени прикоснуться ни въ какимъ доходамъ, поэтому я недостоинъ, какъ мн? кажется, выходить такимъ образомъ изъ губернатарства. Но челов?къ предполагаетъ, Богъ располагаетъ, Онъ лучше вс?хъ насъ знаетъ, что каждому изъ насъ подъ силу; пускай же никто не плюетъ въ колодезь, и тамъ гд? над?ются найти сала, оказывается иногда, что и взять его неч?мъ. Богъ меня слышитъ, и съ меня довольно; я молчу, хотя могъ бы сказать кое что».
— Не сердись Санчо, сказалъ Донъ-Кихотъ, и не трудись отв?чать на то, что теб? сказали, иначе ты никогда не кончишь. Если только молчитъ твоя сов?сть, такъ пусть люди говорятъ, что имъ угодно. Захот?ть привязать чужой языкъ, значило бы захот?ть замкнуть пространство; разбогат?вшаго губернатора называютъ воронъ, а не разбогат?вшаго болваномъ.
— Ну меня назовутъ скор?е болваномъ, ч?мъ воромъ — отв?тилъ Санчо.
Во время этого разговора, Донъ-Кихотъ и Санчо, окруженные толпою народа, подъ?хали къ замку, гд? ожидали ихъ на галере? герцог? и герцогиня. Прежде ч?мъ отправиться къ герцогу, Санчо пом?стилъ своего осла съ возможнымъ удобствомъ въ конюшн?, говоря, что б?дному животному пришлось провести не совс?мъ хорошую ночь. Устроивъ осла, онъ отправился за верхъ, предсталъ предъ господами своими и, ставши на кол?на, сказалъ имъ: «ваше величіе! вамъ угодно было отправить меня губернаторомъ на островъ Бараторію, хотя я нич?мъ не заслужилъ такой милости; б?днымъ отправился я, б?днымъ вернулся, ничего не выигралъ, не проигралъ и хорошо или дурно управлялъ я вашимъ островомъ, объ этомъ скажутъ свид?тели моего управленія. Постоянно голодный, по вол? доктора Черстваго, уроженца деревни Тертафуэры, губернаторскаго лекаря на этомъ остров?, я разъяснялъ д?ла и р?шалъ тяжбы. Ночью на насъ напали враги и поставили насъ въ большую опасность; но островитяне говорятъ, что мужествомъ своихъ рукъ они поб?доносно отразили вражье нападеніе. И дай имъ Богъ такое же счастіе въ этомъ и будущемъ мір?, какъ в?рно то, что они говорятъ. Этимъ временемъ я взв?шивалъ тяжесть, подымаемую губернаторами, и нашелъ, что она не по моимъ плечамъ, что эта стр?ла не для моего колчана. И прежде ч?мъ губернаторство бросило меня я самъ бросилъ его. Вчера утромъ я покинулъ островъ такимъ какимъ нашелъ его, съ т?ми же улицами, домами, крышами, какъ прежде. Ни у кого ничего не занялъ я и не извлекъ изъ своего губернаторства никакой выгоды; и хотя я сд?лалъ, какъ мн? кажется н?сколько очень полезныхъ распоряженій, въ сущности я не сд?лалъ никакихъ, потому что приказаній моихъ, по всей в?роятности, никто не станетъ исполнять; я, по крайней м?р?, такъ думаю, что это р?шительно все равно отдавать ихъ или не отдавать. Я покинулъ островъ, какъ я вамъ сказалъ безъ всякой другой свиты, кром? моего осла, на дорог? упалъ въ подземелье, обходилъ его вдоль и поперегъ и, еслибъ небо не послало на помощь мн? господина моего Донъ-Кихота, такъ я бы на в?ки в?чные остался тамъ. И вотъ, ваша св?тлость, господа мои, герцогъ и герцогиня, передъ вами губернаторъ вашъ Санчо Пансо, который въ продолженіи десятидневнаго губернаторства своего узналъ, что онъ созданъ не для губернаторства и не хочетъ быть бол?е губернаторомъ не только острова, но даже ц?лаго міра. Уб?дившись въ этомъ, я цалую ноги вашей милости и говорю, какъ малые ребята во время игры:
Во время этой р?чи Донъ-Кихотъ весь дрожалъ, боясь, чтобы оруженосецъ его не наговорилъ тысячи глупостей; и онъ возблагодарилъ небо увид?вши, что ничего подобнаго не случилось. — «Глубоко сожал?ю,
