— Я примешал немного серы. Той, для пороха. Вонь…
— Кошмар какой! Фу! — Уильям сунул, было, нос в мешочек, отпрянул и закашлялся. — Нас учуют за милю!
— Не учуют, коль будем пахнуть, как они. А вот собак я и впрямь опасаюсь. А еще — как бы глаза не выдали.
Майкиль всмотрелась в его лицо.
— Уже бледнеют. В темноте никто не разберет. По правде говоря, в темноте, обмазавшись пеплом, и я бы прошла.
Томас сделал вид, что не услышал.
Через десять минут они с Уильямом, припудренные пеплом до серого цвета, проверили свое снаряжение, чтобы ничто не выдало в них Стражников, и снова забрались в седла. Остальные приготовились ждать.
— Ну, все, — Томас глубоко вздохнул, медленно выдохнул. — Поехали. Майкиль, ты наблюдаешь, как договорились. Если какая-то из палаток вдруг загорится, отправишь нам подмогу. Пусть все прячут лица под капюшонами. И для пущей убедительности тоже намажутся пеплом.
— Отправлю подмогу? Ты хотел сказать — возглавлю ее?
— Отправишь. Коль дела пойдут плохо, кто-то должен будет стать командиром Стражи.
Она стиснула зубы.
— Может, не надо тебе туда ходить?
— Действуем по плану. Как всегда.
— И как всегда, ты не хочешь прислушаться к голосу благоразумия. Я смотрю на этот лагерь и на своего генерала, который собирается сунуться в пасть к волкам, и не могу понять — зачем?
— За тем же, что и раньше, — ответил он. — Джеймус вчера едва не погиб, а позавчера — мы. Орда крепнет, и, если мы не помешаем этому, умрет не только Джеймус, умрем все мы — вместе с детьми.
Майкиль скрестила руки на груди и отвернулась.
— Поехали, — сказал Уильям. — Я хочу убраться отсюда до рассвета.
— Ты нужна людям, — мягко сказал Томас, поворачиваясь к Майкиль.
— Нет, людям нужен ты.
Она нахмурилась. Уговаривать бесполезно.
— Сила Элиона, — произнес Томас.
— Сила Элиона, — откликнулись остальные.
Майкиль промолчала.
Ладно, пусть подуется — это ненадолго. И без дальнейших разговоров Томас направил коня вниз по склону.
— Думаю, нам стоит тут заночевать, — сказала Сюзанна, глядя на черную пустыню.
— Нет уж! Я проделала такой путь не для того, чтобы его ждать. Ждать можно было и в деревне.
Рашель пустила коня рысью. Скача весь день без отдыха, они едва успели пробраться через заваленный мертвецами каньон до темноты. Подобного ужаса Рашель еще не видала, хотя не раз бывала на поле битвы.
Сюзанна догнала ее.
— Мы не знаем даже, прошли ли они здесь — слишком много следов, чтобы разобраться.
— Я своего мужа знаю. Он прошел. Уж если он мне даже словечка не шепнул, значит, дело важное. И темнота его не остановит. Ты ведь лучший следопыт среди Стражников? Вот и давай, выслеживай.
— Ну, допустим, мы их догоним — чем ночь лучше завтрашнего дня?
— Я же говорила — то, что я знаю, может спасти ему жизнь. Он пошел за историческими книгами из- за своих снов, Сюзанна. Стражникам он мог сказать, что добыть их нужно для победы над Ордой, и так оно, наверно, и есть, но дело не только в этом. Мне нужно добраться до него раньше, чем он увидит еще один сон, чтобы он успел найти меня.
— Найти тебя?
Кажется, она сказала что-то лишнее.
— Раньше, чем он увидит сон.
— Мы рискуем головой ради сна?
— Порох, который ему приснился, спас нам жизнь. Ты ведь была при этом.
Но на самом деле объяснения были бесполезны. Ее саму Томас так и не смог убедить — ни пятнадцать лет назад, ни прошлым вечером. Она надавила большим пальцем руки на указательный, который поранила в своем собственном сне. Существовало два мира, и они взаимодействовали друг с другом. С каждой оставленной позади милей ее уверенность в этом крепла. Каждое воспоминание о снах Томаса пятнадцатилетней давности углубляло понимание этого, хотя ни самого процесса взаимодействия, ни причин его понять она не могла.
От боли в пальце не отмахнешься.
— Для меня это все равно полный бред, — сказала Сюзанна, высматривая следы.
— Для тебя пусть и остается бредом. Но я охотно поставлю свою жизнь на кон. Не хочу, чтобы мой муж умер. А если мы его не догоним, он может умереть.
— Томаса так просто не убьешь.
— Вирусу это безразлично.
К лагерю Орды они подъехали с северо-востока. Поднялись на невысокий песчаный гребень, за которым раскинулась безбрежная плоская равнина. В лицо дул слабый ветерок. Томас с Уильямом спешились, легли на песок и некоторое время изучали вражеский лагерь. Ночную тьму над пустыней разгоняли десятки тысяч факелов в стойках, образуя фантастический огромный оранжевый круг. Внутри стояли квадратные шатры из грубого плетеного полотна, на изготовление которого шли стебли пустынной пшеницы. Паршивые их отбивали и свивали в подобие нитей.
— Вот! — Уильям показал направо. Чуть южнее центра виднелся самый высокий и большой шатер. — Это он.
— И до него добрых полмили от границы лагеря, — тихо сказал Томас.
Коней они оставили позади бархана. Лесные Стражники еще ни разу не пытались проникнуть в лагерь врага. Поэтому, по мысли Томаса, охранять его снаружи должны были не слишком бдительно. Дальше они с Уильямом пойдут пешком и попытаются проскользнуть незамеченными.
— Ох, и много же их тут, — сказал Уильям.
— Хватает.
Уильям вытянул меч из ножен на несколько дюймов.
— Тебе уже случалось рубиться мечом Паршивого?
— Случалось. Клинки не так остры, как наши.
— Душу греет мысль пришибить парочку их же оружием.
— Забудь о ней. Бой — последнее, чего я хочу. Нынче мы воры.
Лейтенант вернул меч на место.
— Помни — молчим, пока с нами не заговорят. В глаза не смотрим. Капюшон надвинь как можно ниже. И шагай так, словно у тебя все болит.
— А все и болит, — сказал Уильям. — Парша меня уже убивает. На ум, говоришь, она действует не сразу? А когда?
— Если к утру управимся, все будет хорошо.
— Надо было взять воду. Вряд ли собаки почуяли бы разницу.
— Не уверен. Зато, прихвати нас Паршивые с водой, тут нам и конец.
— Ты хоть знаешь, на что эти книги похожи? — спросил Уильям.
— На книги. Может, это свитки, как у нас, а может, они плоские, как в былые времена. Найдем — узнаем. Готов?
— Как всегда.
