«Утка, — думал Майк, — наверняка отвлекающий маневр». Тем не менее, средства массовой информации все же преподнесли эту байку в смягченном варианте. Подыграли, понимая опасность паники.
Но они и половины правды не знали. Даже сотой доли ее. И как только сведения о столь значительной угрозе до сих пор не просочились в прессу? Возможно, другие ньюсмейкеры тоже сидят сейчас в своих офисах, думая об этом. Попросту боятся объявить миру, что небеса вот-вот рухнут на землю. Слишком уж эта правда невыносима. Слишком невероятна.
Майк встал, подошел к зеркалу. Открыл рот, внимательно изучил десны. Оттянул веки и осмотрел глазные яблоки. Никаких признаков. И, тем не менее, он заражен — дал Терезе образец крови, и результат оказался положительным. От нее ли он подхватил вирус-убийцу в самый первый день или позже, от кого-то другого, — неважно. Согласно тесту, он уже был ходячим покойником.
Вернувшись к столу, посмотрел на свои заметки. Два дня потратил, рыская по электронным хайвеям и делая осторожные телефонные звонки в попытках сложить головоломку. Сложил. И вовсе не уверен теперь, что это было хорошей идеей.
Факт: президент на последние четыре дня ушел в подполье. По официальным данным, в заботах о собственном здоровье он отменил три официальных обеда и поездку на Аляску с целью лоббирования альтернативной энергии. Полипы в толстой кишке — ничего странного. До этого он раза два и впрямь ложился в больницу. Так что в истории с полипами могла быть толика правды.
Факт: российский премьер-министр отменил поездку на Украину. Накопилось слишком много дел, связанных с энергетическим кризисом. Тоже недурное прикрытие. Однако весь военно-морской флот России стягивали сейчас в несколько главных портов. Для чего?
Факт: за последние два дня на восток отправилось не меньше восьмидесяти четырех военных транспортных колонн. Туда же отбыло по железной дороге огромное количество военного оборудования. Если не видеть картину в целом — ничего особенного. Но кое-кто из офицеров, командовавших перевозками, должен был что-то заподозрить — особенно увязав эти перевозки с перемещением флота в различные восточные гавани.
Факт: французское правительство практически в самовольной отлучке. Две сессии Национальной ассамблеи отменены, газеты наперебой задаются вопросами насчет безвременного ухода премьер-министра в незапланированный, предположительно, отпуск. Что еще интересней, почти вся французская армия отведена к северной границе — учебная тревога, так это было названо.
Факт: высокопоставленные лица Англии, Таиланда, Австралии, Бразилии, Германии, Индии, Японии и еще шести государств уже три дня хранят загадочное молчание.
Пять из двадцати семи фактов, которые Майк кропотливо собрал за последние двадцать четыре часа. Все они свидетельствовали о том, что самые влиятельные люди мира чем-то очень сильно встревожены. Не меньше, чем Тереза — штаммом Рейзон. А то и больше.
Зачем ему понадобилась эта информация? Затем, что он прекрасно знал — долго он молчать не сможет. И когда, наконец, соберется открыть рот и поведать людям, что происходит в мире, пока они живут себе, как ни в чем не бывало, у него должны быть на руках собственные убедительные доказательства, а не те, что предлагает Тереза. Правила нужно соблюдать, даже если времени, отведенного этому миру, почти не осталось.
— Это — мастерство, — пробормотал он.
Накануне вечером он подвозил в аэропорт к рейсу на Нью-Йорк финансового директора, Питера Мартинсона.
— Гипотетический вопрос, — сказал ему Майк. — Представь себе, что ты имеешь информацию, которая может повлиять на завтрашнее состояние рынка. Скажем, он собирается обрушиться. Является ли твоим святым долгом об этом сообщить?
Питер усмехнулся:
— В зависимости от источника. Свой человек в торговле? Ни в коем случае!
— Ну, хорошо, тогда представь следующее — ты знаешь, что в Землю должна врезаться комета, но поклялся президенту хранить тайну, поскольку он не хочет паники.
— Отчего ж тогда не уйти в ореоле славы, проболтавшись перед самым концом?
Майк принужденно рассмеялся и сменил тему. Но напоследок Питер все же подколол его разок, пообещав вернуться с точными сведениями о том, собирается ли на днях рухнуть рынок.
В дверь постучали. Майк быстро собрал бумаги:
— Войдите.
В комнату заглянула Нэнси Родригес, его напарница по вечерней передаче «В чем вопрос».
— На совещание собираешься?
Он и забыл, что директор отдела новостей назначил обсуждение нового вечернего состава.
— Иди, я догоню.
Нэнси исчезла.
Майк сложил бумаги в правый ящик стола. На кой черт ему это обсуждение? Почему бы не поехать в Северную Дакоту, не повидать родителей и друзей? Не купить «Ягуар», не наесться до отвала омаров?
Или еще лучше — не сходить в церковь и не исповедаться?
Эта мысль его поразила.
По спине струйкой побежал пот. Все происходит на самом деле. Не в сказке какой-нибудь. А в его собственной жизни. В жизни всех людей.
Разве можно не сказать им об этом?
Дверь открылась.
— Я постараюсь передать тебе записи, — шепнула Моника, имея в виду антивирус.
Томас повернул голову.
Вошел Карлос в сопровождении человека, встречаться с которым Томасу еще не приходилось.
Тот был высок, шагал медленно, опираясь на белую трость, — берег правую ногу. Черные, зализанные назад волосы. Свенсон. Фотографию его Томас видел в Бангкоке.
Сейчас он, похоже, еле удерживался от злорадной улыбки.
Карлос же, наоборот, казался мрачным. Он выставил на середину комнаты стул от рабочего стола, подошел к Томасу, схватил его за наручники и вздернул на ноги. Чуть плечи ему не вывихнул.
— Садись, — сказал он, указывая на стул. Ногти у Карлоса были длинные, но ухоженные. И пахло от него хорошим мылом.
Томас подошел к стулу, сел. Монику Карлос подтолкнул к раковине, где и приковал к вешалке для полотенец. Зачем?
Свенсон медленно зашагал вокруг Томаса:
— Вот он, значит, каков — человек, который преподнес нам мир и кучу неприятных сюрпризов одновременно. Должен сказать, выглядите вы моложе, чем на фото.
Томас посмотрел на Монику. Со стариком он справился бы легко — даже в наручниках. Но с Карлосом вряд ли. Тот как раз подошел к нему сзади и пресек все мысли о нападении, привязав его ноги к ножкам стула.
— У вас есть кое-какие навыки, представляющие для нас ценность, — сказал Свенсон. — Вы нас нашли: Арман в восхищении. Ждет вас во Франции. Но сначала я хотел бы задать вам несколько собственных вопросов и, боюсь, вынужден буду настаивать на ответах.
— Мы оба нужны вам живыми, — сказал Томас.
Ученый усмехнулся:
— Неужели?
— Только дурак убьет тех, кто изначально снабдил его уникальной информацией, благодаря которой все и стало возможным.
Свенсон перестал описывать круги вокруг него:
— Возможно. Но теперь эта информация у меня. Вряд ли вы можете принести еще какую-то пользу.
— А вдруг? — спросил Томас. — Вдруг вирус мутирует снова? Какой тогда понадобится антивирус?
