что Лиля в принципе не собиралась жить для других. И дело было даже не в том, что она не могла иметь ребенка. Даже если бы и могла, ни за что больше не допустила бы собственной беременности. О ней, о Лиле, никто никогда не заботился. Ее родили и бросили в жизнь: мыкайся как хочешь. Она больше не хочет мыкаться! Она хочет жить и радоваться каждой минуте. В ее, Лилиной, жизни нет места пеленкам, распашонкам, горшкам, коляскам, велосипедам, разбитым коленкам, двойкам и родительским собраниям! Она станет жить только для себя. Даже муж, в общем-то неплохой человек, нужен был ей только для того, чтобы обеспечивать сытую красивую жизнь и выполнять секс-услуги.
И они зажили с Рафаэлем вполне гармонично. Ему казалось, что она старается из любви к нему, а Лиля с удовольствием окунулась в домашние дела, потому что никогда в жизни у нее не было собственного дома и женских обязанностей. Все это было ей в новинку и доставляло почти чувственное наслаждение. Она готовила вкусную еду и уделяла большое внимание красивой сервировке стола, поскольку ничто не должно было напоминать ей детдомовскую столовку. Она покупала красивое постельное белье, нарядную одежду для дома и никогда не надевала ни мятых халатов в цветочек, ни тренировочных штанов, ни джинсов, поскольку наносилась их в детдоме. Лиля изгнала из своего быта все казарменное, казенно-безликое. Она хотела жить празднично- нарядно – и так и жила. Со вкусом и мерой она, правда, не дружила, но Рафаэль мирился с этим недостатком жены, поскольку по-настоящему любил.
Когда Лиля решила, что жизнь наконец-то устроена как раз по ее вкусу, ей вдруг встретился Андрей Шаповалов. Это был ее мужчина, и она впервые влюбилась. Все прежние любовники лишь радовали ее тело, а муж в дополнение обеспечивал еще и нарядную безбедную жизнь. Андрея же она полюбила. Впервые плотские удовольствия освятились любовью. Ощущения оказались ни с чем не сравнимыми. Лиля поняла, что с Рафаэлем придется расстаться. Он уже предоставил жене все, что мог, и теперь должен быть удален из ее жизни...
И вот когда муж без всяких понуканий и просьб с ее стороны сам куда-то свалил из квартиры и вроде бы не собирался претендовать на ее квадратные метры, с Андреем вдруг что-то случилось. Внешне все оставалось по- прежнему: он балдел от Лилиных ласк и становился совершенно ручным, но стоило выпустить его из постели, как лицо мужчины скучнело, а между бровями все четче пролегала трагическая складка.
– Ты влюбился в другую женщину? – как-то спросила своего возлюбленного Лиля, продолжая мелко-мелко целовать его в шею.
Андрей в недоумении выгнул губы и вместо ответа спросил сам:
– С чего ты взяла?
– Я чувствую...
– Глупости, – криво улыбнулся Шаповалов, у которого и на самом деле не было никакой другой женщины. Ни в какую другую он не влюблялся, но с каждым днем все острее и острее чувствовал тоску по Лере. Он забывал о ней только за служебными делами да в жарких объятиях Лили. Выскальзывая из цепких рук любовницы, он мучился и казнился, что в очередной раз оказался слаб, и уже на полном серьезе считал себя половым маньяком и извращенцем.
– Если ты думаешь, что сможешь вот так взять да и бросить меня, – начала Лиля с незнакомыми Андрею железными интонациями, – то ты здорово ошибаешься.
– Я не собираюсь тебя бросать, – не очень уверенно отозвался он.
– Ну вот и правильно, – кивнула Лиля и хищно, по-акульи, улыбнулась. Звук «р» в слове «правильно» прозвучал как-то особенно раскатисто и зловеще. Женщина еще и сатанински улыбнулась, заявив: – Запомни, Андрей, я никогда и никому не отдаю то, что принадлежит мне.
Сразу стало очевидно, что ее заявление Шаповалову не понравилось. Он усмехнулся и спросил:
– А ты уверена, что я принадлежу тебе?
– Конечно, – ни минуты не сомневаясь, ответила Лиля. – Точно так же, как я принадлежу тебе.
Вслед за тем она опять распахнула нарядный пеньюар, отороченный легкими перышками какой-то чудной птицы, и Андрей заново ослеп от сияния ее розового здорового тела. Взмахнув рукавами, как крыльями, пеньюар отлетел в сторону, и Шаповалов опять утонул в душистой Лилиной плоти.
– Рафаэль! Как хорошо, что мы с вами догадались обменяться номерами мобильников! – крикнула в трубку Лера. – Мне совершенно не к кому больше обратиться... Понимаете, я пришла с работы, руки в ванной вымыла, хотела кран закрыть, и вдруг... Вентиль сорвался, горячая вода хлещет прямо... вы не представляете... во все стороны! Все в пару! Вы не могли бы мне помочь? Домоуправление не отвечает, я звонила, звонила... Никого! Видно, у сантехников рабочий день уже закончился... Рафаэль, я не знаю, что мне делать!
– Вот что, Лера! – деловым голосом заговорил мужчина, когда Лера перестала дурным голосом кричать в трубку. – Я смогу приехать, но не раньше чем через час. Мне надо закончить работу. Продержитесь?
– А что мне остается делать?! – опять крикнула она, будто старалась пересилить грохочущий водопад. – Так вы приедете?
– Приеду. Только... Пожалуй, сначала заеду в магазин и кое-что куплю для вашего крана. Знаете, а я ведь, когда руки у вас мыл, сразу понял, что кран долго не продержится...
– Чего же не сказали?
– Н-не знаю... Боялся, что неправильно поймете... Да и вообще... я вам в тот раз столько всякой ерунды наговорил... про юбки, брюки... В общем, не берите в голову.
– Не буду, – равнодушно выслушала про юбки Лера, поскольку сейчас ничто, кроме сломавшегося крана, ее не волновало. – Я буду вас ждать, Рафаэль! Постарайтесь, пожалуйста, приехать побыстрее!
Рафаэль возился с краном почти целый час. Вышел из ванной весь мокрый и с провалившимися глазами.
– Похоже, вы опять давно не ели, – покачала головой Лера, которая не обратила внимания на его внешний вид, когда он наконец явился спасать ее от паров горячей воды, заполнивших чуть ли не всю квартиру.
– Ел, конечно, – махнул рукой Рафаэль, – но не так, чтобы очень...
– Вы так и живете в гостинице? – спросила она, гремя на кухне тарелками.
– В гостинице? – удивился он. Но потом вспомнил, что собирался снять там номер. – А-а-а... Нет. Там оказалось так дорого, что... В общем, я отказался от мысли о гостинице. Мне она не по карману.
– И где же вы обитаете? Домой вернулись?
– Нет, домой мне нельзя. Живу... так... где придется...
– Что значит «где придется»? – почему-то испугалась за него Лера. – Надеюсь, не бомжуете?
Рафаэль печально улыбнулся и ответил:
– Да не забивайте себе моими проблемами голову, Лера, у вас и своих забот хватает.
– Хватает, – согласилась она, – но нельзя же жить «где придется»...
– Бросьте об этом думать! Вы обещали меня покормить, вот и кормите. Сегодня я у вас еду честно заработал.
– Конечно-конечно, – согласилась Лера и засуетилась над своими полуфабрикатами.
– Ну вот что, – сказала она, когда с едой было покончено, и Рафаэль собрался уходить, – я вас никуда не отпущу!
– В смысле? – осторожно спросил он.
– Ну... я предлагаю вам пожить пока у меня.
– Нет, невозможно...
– Почему же вдруг невозможно? – возразила Лера. – Мы... друзья. А друзья всегда помогают друг другу. Вот вы же мне помогли с краном...
– Лера! – рассмеялся он. – За починку крана вы вовсе не обязаны мне платить. Пустячное дело для любого мужчины. Я возился долго, потому что там все нагрелось так, что не прикоснуться...
– Все равно! Поживите, Рафаэль... Честно говоря, мне так тоскливо, что... – Она не договорила, посмотрела на него умоляюще и, улыбнувшись, все-таки закончила: – А поскольку я, как женщина, вас совершенно не волную, то мы вполне можем просуществовать какое-то время как настоящие друзья.
– Лера! Вы представляете, сколько может длиться это «какое-то время»?
– Нет, не представляю.
– Вот и я не представляю. Не могу же я поселиться у вас на всю оставшуюся жизнь!
– Н-ну, наверное, вся жизнь и не понадобится. Оставайтесь, Рафаэль! Пока! На время!
И он остался. После ужина хозяйка и гость, немного смущаясь, сели рядом на диван и принялись смотреть с середины какую-то странную эксцентричную комедию. К концу фильма они уже перешли на «ты» и оба громко хохотали, не стесняясь друг друга, как самые настоящие друзья. Заснул Рафаэль мгновенно на том же самом сдувающемся матрасе. Почти сразу же вслед за ним абсолютно спокойным сном заснула и Лера.
На следующий день Рафаэль перевез к ней свои вещи. Их было немного: всего две не слишком набитые спортивные сумки, но Лере как-то сразу стало веселее от того, что в квартире появились мужские вещи. Она с радостью бежала после работы в магазин и покупала продукты к ужину. С полуфабрикатами было покончено, она готовила говяжью вырезку, парную курицу, а однажды завернула аж гуся с яблоками.
– Слушай, Лерка, ты никак по новой влюбилась? – спросила ее подруга Наташка, вместе с которой они однажды в обед, как гончие, бегали по продуктовым магазинам.
Лера замерла на ходу и задумалась. Потом посмотрела на Наташку абсолютно честным взглядом и сказала:
– Нет, не влюбилась.
– Ага! Так я тебе и поверила! – расхохоталась подруга. – Неужели ты одна стрескаешь столько мяса? Скажи уж лучше честно, что Андрей вернулся. Вернулся, да?
Лера отрицательно покачала головой.
– Ну тогда, значит, в твоей жизни появился другой мужчина. И не вздумай мне впаривать, что я не права!
– Другой мужчина... да... – Теперь Лера кивала головой, соглашаясь с Наташкой. – Я кормлю другого мужчину, причем с удовольствием, но... Но это совершенно не то, что ты думаешь!
– Интересно, что же можно думать про мужчину «не то»?
– Он... он мой друг и живет у меня вынужденно... пока... Я
