окон надпись.
Рикк растер кровь по животу.
— Атака двадцать секунд.
Руки на гашетки, локтем рычаг перехода в боевой режим.
— Атака десять секунд.
Жужжание пилонов завершилось, экраны ожили, красивый пейзаж.
— Девять…, восемь…, семь…
Уперся головой, ноги на педали вращения. Все, друзья… Увидимся в лучшем месте…
— пять…, четыре…, три…
Мама…
— Один! Атака!
В глазах потемнело от перегрузки, шея, с трудом пыталась удержать потяжелевшую голову, исполнила лебедя.
Понеслась… Мать вашу, уроды!!! Бля-а-а-а-а-адь!!!
В большом командном зале штаба, на ближайшей к Лабиринту планете Теурии, Тонорры, наблюдалось натуральное столпотворение. Там и обычно безлюдно не бывает, а сегодня были заняты все места, люди стояли в проходах с лэптопами. В коридорах организовали десятки рабочих мест.
Над головами калейдоскопил общекомандный экран размером с футбольное поле — от мигал бесчисленным множеством таблиц, графиков и диаграмм, от которых могла закружиться голова у любого непосвященного, вплоть до летального исхода.
Здесь — сердце войны. Единая информация о фронте, участвующих подразделениях и сведения об их состоянии в любой момент прошлого, нынешнего, а также вероятного недалекого будущего.
Донован сидел в самом центре амфитеатра. Сотни три человек заняли места в полуярусах, каскадом сходивших от самого потолка, а это без малого тридцать метров.
На экране вспыхнула последовательность чисел, приглушив остальное изображенное. Цифры сменялись вереницей, обратным отсчетом метрономируя время до главного события. Зал взволновался, однако суета быстро улеглась, человеческое море стало вязким и затихло, практически не дыша. Последние секунды растаяли во всеобщем оцепенении.
Отсчет обратился в нули и картинка сменилась видом передовой с высоты птичьего полета. Изломанная линия переднего края отобразилась в мельчайших подробностях, несмотря на внушительное удаление.
Несколько мгновений ничего не происходило, затем, вдруг, со стороны тыла потемнело и все под собой заполонила туча несущейся вперед техники, выстраивающейся, по мере движения, в боевой порядок.
Как только армада пересекла передовые укрепления — камера, подхватила темп движения и поплыла вперед, выдавая зрителям завораживающее зрелище несущегося в атаку роя, состоявшего из бронированных насекомых разных калибров, движущихся каждое по какому-то своему сложному пути, складываясь, однако, в пульсацию единого организма.
Непосредственно над кишащей массой сухопутных единиц выписывали кренделя тучи летающих ос, которые, отблескивая, создавали эффект паутины, маревом колышущейся над кашей внизу. Камера взяла более общую панораму и взору командной верхушки открылась мчавшаяся навстречу точно такая же орда.
Два упругих пятна столкнулись, переплелись феерическим шоу вспышек, взрывов, разлетающейся во все стороны мешанины, пыли и пульсирующих трасс выстрелов.
Верхние ряды командного зала засуетились. Постепенно в работу включались остальные ярусы. Кроме переднего ряда солидных мужчин в маршальской форме перед главным оракулом, продолжавших заворожено глядеть на смертельную картину.
— Левый фланг, тридцать пятая дивизия, тридцать третья дивизия, тридцать первая дивизия! Выполнить прикрытие фланга, разворот боевого порядка квадрат десять, семь, пять! Поддержка штурмовой авиации сто сорок третья эскадрилья, сто тридцать вторая эскадрилья! — Заунывным голосом распорядился через нащечный микрофон Тирро Тар, выполнявший функцию Оперативного Стратега.
Его место расположилось в самом центре третьего яруса, за пультом с множеством дисплеев и сенсорных блоков управления. В проходе толпились помощники, которые прибегали и перекачивали в систему старшего множество информации, потом убегали, унося с собой какие-то сведения и приказы.
Донован кивнул головой. Ему нравилась роль завоевателя.
Пузатый маршал не выдержал и нервно проскрипел:
— Вы не боитесь, что время передислокации окажется выше, чем время доступа трех дивизий противника, которые мы с вами наблюдаем сейчас в районе нашего левого фланга, к высоте в квадрате семь. Они успеют окопаться и мы получим атаку на укрепленную линию врага, не имея численного преимущества в этом районе боя…
Главнокомандующий вопросительно посмотрел на Тара.
— В наихудшем случае, учитывая нефундаментальность укрепления противника, коэффициент превосходства оппонента будет два к одному. Мы потеряем не больше дивизии по центру атаки, тут же подкрепим удар тактической артиллерией, снимем с позиций три дивизии и выдвинем их к этой высоте. К тому времени ситуация с развитием боя в центре прояснится и мы сможем оценить, чем подкрепить ослабленный тыл. Ситуация будет сложная, не спорю. Но решаемая. Если мы сейчас снимем три дивизии с тыла, дабы избежать значительной для нас потери целой дивизии, мы рискуем получить удар флангового резервного дивизиона противника в квадрате двадцать два, прошу любить и жаловать, по пустым позициям в центре нашего тыла. Как вам такая, недопустимая по своей сути, ситуация? — полковник Тар говорил быстро, внятно, чеканя слова, практически не теряя время на паузы.
— Но ведь есть еще резерв в районе левого фланга, почему бы нам не выдвинуть его?
— Резервы мы прибережем на эндшпиль, господа. — Донован, внимательно следивший за быстрой дискуссией, встал и прошелся по краю подиума. — Самое интересное, коллеги, будет в конце. Лучше иметь резерв на выгодных позициях в районе флангов пятна боя, чем пару дивизий, которым и так не выжить, по большому счету…
— А вообще, нам повезет… — тихо произнес полковник.
Перегрузка спала и можно стрелять. Двойка пятнадцатого ломилась вперед по ломаной траектории, выбранной бортовым компьютером. Оператор определял направление, а двум живым консервам — оставалось вращать платформами да нажимать гашетки. Сердце истерично всхлипывало в горле, когда пульт орал о приближающейся ракете, излучении бластоида или плотной очереди наноплазмовых пуль. Бортовая система выполняло резкий маневр и сердцебиение перетекало в желудок.
Впрочем, не смертельно, да и иначе нельзя — вмиг превратят в груду обугленного металла. Из которой, потом, склепают новую боевую единицу.
— Первый, на два часа, четыре боеда!
— Бей! У меня — мимо сектора!
Саха ловко поймал прицелом первую единицу противника, врубил бластоид, чтоб подплавить ему броню кабины, и всадил длинную очередь наноплазмы всеми бортовыми дудками.
Давай, сука, загорайся…
Вражеская жестянка заложила противоманевр, однако Саха — тоже был не промах. Залочив все стрелковое на джойстик правой руки — он вел перекрестием бластоида, не давая врагу выскользнуть из-под луча.
— Где остальные?! — Сторр справился с пехотным расчетом мобильной ракетной установки. Ухнул пару мин, чтобы долго не разбираться.
— Пара за холмом… Сейчас выскочат… Млять, где четвертый?! Есть, горит… Где четвертый?!
— Саха, ты мудила, где четвертый?! Сцуко, фланги проверь, быстро!
Пульт вспыхнул красным. Ракетная атака.
Сторр пришел в правое вращение. Так и есть — он с фланга. Резко рванул в сторону, переменил скорость, ракета вспыхнула где-то позади, в районе кормы. Тряхнуло, между тем, довольно сильно.
