Прежде, ч?мъ м-ръ Пикквикъ утомился, новобрачная чета удалилась со сцены. Зат?мъ посл?довалъ внизу великол?пный ужинъ, и долго посл? него веселые гости оставались въ столовой, провозглашая заздравные тосты одинъ за другимъ. Поутру, на другой день, когда м-ръ Пикквикъ воспрянулъ отъ глубокаго сна, въ голов? его возникло смутное воспоминаніе, что онъ въ откровенной и дружелюбной бес?д?, пригласилъ наканун? къ себ? въ Лондонъ около сорока пяти особъ, для которыхъ об?щался устроить роскошный об?дъ въ гостинниц? 'Коршуна и Джорджа': обстоятельство, послужившее для него яснымъ доказательствомъ, что заздравные тосты сод?йствовали наканун? помраченію его мозга.
— Я слышалъ, моя милая, что ваши хозяева со вс?ми гостями будутъ играть сегодня на кухн?? — спросилъ Самуэль Уэллеръ миссъ Эмму.
— Да, м-ръ Уэллеръ, это ужъ такъ всегда бываетъ y насъ въ первый день святокъ, — отв?чала миссъ Эмма. — Хозяинъ каждый годъ, со всей точностью, соблюдаетъ этотъ обычай.
— Хозяинъ вашъ, должно быть, чудесный челов?къ, — сказалъ м-ръ Уэллеръ.
— Да, ужъ такой чудесный, я вамъ скажу, просто разливанное море! — зам?тилъ жирный парень, вм?шиваясь въ разговоръ. — Къ нын?шнемму дню, наприм?ръ, онъ откормилъ, м-ръ Уэллеръ, такую свинку… словомъ сказать, что въ ротъ, то спасибо.
— Ужъ и вы встали, любезный? — спросилъ Самуэль.
— Какъ же, м-ръ Уэллеръ, я уже усп?лъ и перекусить кое-чего.
— Хорошо, дружище, только знаете-ли что? — сказалъ м-ръ Уэллеръ выразительнымъ тономъ. — Бывали вы въ зв?ринц??
— Н?тъ, не случалось; a что?
— Вы очень похожи, по своимъ ухваткамъ, на зм?я, котораго зовутъ удавомъ.
— Что-жъ такое? Это не б?да, я полагаю.
— Конечно, не б?да, да только, прим?ромъ сказать, если вы безпрестанно будете все спать и ?сть, съ вами, пожалуй, повторится одна весьма непріятная исторія, случившаяся съ однимъ старикомъ, который носилъ косу.
— Что же съ нимъ случилось? — спросилъ жирный парень испуганнымъ тономъ.
— Я разскажу, если хотите, — отв?чалъ м-ръ Уэллеръ. — Прежде всего надобно знать, что онъ заплывалъ какъ откормленный боровъ и, наконецъ, растолст?лъ до того, что ц?лыя сорокъ пять л?тъ ни разу не могъ вид?ть своихъ собственныхъ башмаковъ.
— Ахъ, какія страсти! — воскликнула Эмма.
— Да, моя милая, — продолжалъ м-ръ Уэллеръ, — и еслибъ, прим?ромъ сказать, вздумалось вамъ изъ-за об?деннаго стола показать ему свои ножки, онъ бы никакъ не увидалъ ихъ. Очень хорошо-съ. Былъ этотъ джентльменъ конторщикомъ по коммерческой части и обыкновенно хаживалъ въ свою контору каждый день съ прекрасн?йшею золотою ц?почкой, которая выставлялась фута на полтора изъ его жилетнаго кармана, гд? лежали y него огромные золотые часы, столько же толстые, какъ самъ онъ, если, то-есть, судить пропорціонально. — 'Вамъ бы ужъ лучше не носить сь собой этихъ часовъ', говорятъ однажды друзья этого стараго джентльмена. — 'А почему?' говоритъ онъ. — 'Потому, дескать', говорятъ они, 'что ихъ могутъ украсть'. — 'Будто бы?' говоритъ онъ. — «Право», говорятъ они. — «Хорошо», говоритъ онъ, — 'желалъ бы я вид?ть вора, который бы вздумалъ покуситься на такую кражу: я и самъ, чорть побери, не могу ихъ вынуть изъ кармана, потому что карманъ узенькій, и конецъ часовой ц?почки, для пущей безопасности, пришитъ къ подкладк?. Какъ скоро мн? надо справиться, какой часъ, я всегда завертываю по дорог? въ булочную и тамъ смотрю на часовую стр?лку'. — И вотъ, судари мои, похаживаетъ онъ съ своей напудренной косой, и посм?ивается, и см?ло выставляетъ свое брюшко впередъ, какъ будто самъ чортъ ему не братъ. Не было въ ц?ломъ Лондон? ни одного карманнаго воришки, который бы не попыталъ своего счастья около этого стараго джентльмена; но ц?почка его всегда держалась кр?пко на своемъ м?ст? и часы не шевелились, какъ будто приросли къ т?лу. Каждый вечеръ онъ спокойно возвращался домой и хохоталъ на своемъ диван? до упада, такъ что напудренная его коса болталась, какъ маятникъ на ст?нныхъ часахъ. Однажды, наконецъ, выходитъ онъ опять на широкую улицу, идетъ по тротуару, вальяжно переваливаясь съ боку-на-бокъ, и вотъ, см?ю доложить, видитъ онъ карманнаго вора, который гуляетъ около него съ какимъ то мальчуганомъ, a y мальчугана голова, такъ сказать, то же что пивной котелъ. Разум?ется, старый джентльменъ угадалъ воришку съ перваго взгляда. — «Ну», говоритъ онъ 'будетъ пот?ха, чортъ ихъ побери: пусть попробуютъ счастья. Ни лысаго б?са не поймаютъ'. Проговоривъ это, онъ уже началъ ухмыляться, какъ вдругъ мальчишка, съ огромной башкой, отц?пившись отъ своего товарища, разлет?лся прямо на него и пырнулъ своимъ лбомъ въ самую середину его толстаго брюха, такъ что старый джентльменъ тутъ же упалъ навзничъ и растянулся по тротуару. — 'Разбой, разбой!' кричалъ толстякъ. — «Ничего», говоритъ воръ, 'все теперь въ порядк?: будь впередъ умн?е и не безпокой понапрасну промышленныхъ людей.' Ну, вы ужъ понимаете, сударыня, когда всталъ старый джентльменъ, въ карман? его не было ни ц?почки, ни часовъ; a что всего хуже, желудокъ y него совс?мъ пересталъ варить, да-таки просто ничего не варилъ до самаго посл?дняго конца. Такъ-то, молодой челов?къ, перестаньте откармливать себя и зарубите себ? на носу этотъ анекдотъ. Толстота къ добру не поведетъ.
По заключеніи этой сентенціи, оказавшей, повидимому, могущественное вліяніе на разн?женныя чувства жирнаго парня, онъ и м-ръ Уэллеръ, въ сопровожденіи миссъ Эммы, направили свои шаги въ огромную кухню, гд? уже между т?мъ собралось все джентльменское общество, сл?дуя ежегодному святочному обыкновенію, которое съ незапамятныхъ временъ исполнялось предками старика Уардля.
На потолк? этой кухни, въ самомъ ея центр?, старикъ Уардль пов?силъ собственными руками огромную в?твь омелы, и эта знаменитая в?твь мгновенно подала поводъ къ самой восхитительной и отрадной сцен?, гд? опять первая роль должна была принадлежать достославному основателю и президенту столичнаго клуба. Подбоченясь и расшаркиваясь об?ими ногами, м-ръ Пикквикъ ловко подлет?лъ къ старой леди, взялъ ее за руку, подвелъ къ таинственной в?тви и прив?тствовалъ свою даму со всею любезностью кавалера временъ леди Толлинглауеръ. Старая леди соблаговолила принять поц?луи великаго челов?ка со вс?мъ достоинствомъ и важностью, приличною такому торжественному случаю; но молодыя д?вицы, вс? до одной, вздумали на первый разъ оказать р?шительно сопротивленіе, потому, в?роятно, что старинный обрядъ утратилъ свое первобытное значеніе въ ихъ глазахъ, или потому, что сопротивленіе ихъ естественнымъ образомъ могло возвысить ц?нность удовольствій отъ буквальнаго исполненія стариннаго обряда. Какъ бы то ни было, молодыя д?вицы зашум?ли, засуетились, забарахтались, завизжали, заб?гали по вс?мъ угламъ и обращались ко вс?мъ возможнымъ уловкамъ, не думая, однакожъ, выб?гать изъ кухни, что, конечно, всего легче и скор?е могло бы каждую изъ нихъ освободить отъ назойливости неотвязчивыхъ джентльменовъ. Казалось, эта суматоха начинала уже надо?дать н?которымъ господамъ; но въ ту пору, когда, повидимому, пропадала всякая надежда на буквальное исполненіе обряда, д?вицы вдругъ остановились какъ вкопанныя, и смиренно подставили свои розовыя щечки для джентльменскихъ поц?луевъ. М-ръ Винкель поц?ловалъ молодую д?вушку съ черными глазами; м-ръ Снодграсъ приложилъ свои губы къ сахарнымъ устамъ миссъ Эмиліи Уардль; м-ръ Уэллеръ, не дожидаясь очереди стоять подъ святочнымъ кустомъ, перец?ловалъ всю прислугу женскаго пола, начиная съ миссъ Эммы. Б?дные родственники ц?ловали, кто кого попалъ, не разбирая ни возраста, ни пола. Старикъ Уардль стоялъ неподвижно и безмолвно, прислонившись спиною къ камину и обозр?вая всю эту сцену съ неизр?ченнымъ наслажденіемъ. Жирный толстякъ оскалилъ зубы и пожиралъ святочный пирогъ.
Мало-по-малу все угомонилось и пришло въ обыкновенный порядокъ. Поц?ловавъ еще разъ достопочтенную праматерь семейства, м-ръ Пикквикъ величаво остановился подъ зав?тнымъ деревомъ, и мысли его, повидимому, погрузились въ созерцаніе золотого в?ка. Въ эту минуту, вдругъ, ни съ того, ни съ сего, молодая д?вица съ черными глазами бросилась на шею великаго мужа и вл?пила самый звонкій поц?луй въ его л?вую щеку. Оказалось, что это было условленнымъ сигналомъ, и прежде ч?мъ м-ръ Пикквикъ усп?лъ опомниться и вникнуть въ сущность д?ла, ц?лый хоръ веселыхъ д?вицъ окружилъ его со вс?хъ сторонъ.
Умилительно и трогательно было вид?ть, какъ великій челов?къ стоялъ въ самомъ центр? этой цв?тущей группы: его ц?ловали въ лобъ, въ виски, въ подбородокъ, въ щеки и даже въ очки; но посл? вс?хъ этихъ поц?луевъ, сопровождавшихся громкимъ см?хомъ, открылась сцена еще бол?е трогательная и умилительная. Невидимая рука вдругъ сорвала очки съ его ученаго президентскаго носа и завязала ему глаза шелковымъ платкомъ: понуривъ голову и растопыривъ руки, м-ръ Пикквикъ переходилъ изъ угла въ
