уголъ и отъ одной ст?ны къ другой, до т?хъ поръ, пока не удалось ему поймать одного изъ б?дныхъ родственниковъ, который уже потомъ все остальное время проб?галъ съ завязанными глазами. Посл? жмурокъ, гд? м-ръ Пикквикъ оказалъ необыкновенную ловкость, наступила знаменитая игра въ 'Хватай Дракона' {Въ металлическую чашку, наполненную спиртомъ, бросаютъ н?сколько ягодъ изюма и потомъ зажигаютъ спиртъ. Д?йствующія лица обязаны ловить эти ягоды изъ горящей влаги. Въ этомъ и состоитъ игра называемая 'Snap Dragon'.
— Превосходно! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, бросая вокругъ себя торжественные взоры. — Вотъ это ужъ подлинно можно назвать комфортомъ нашей незат?йливой жизни.
— Мы неизм?нно каждый годъ соблюдаемъ этотъ обычай, — сказалъ м-ръ Уардль. — Хозяева и слуги садятся вс? вм?ст? за столомъ, и, въ ожиданіи полночи, обыкновенно разсказываетъ кто-нибудь старинную исторію. Трундель, возьми кочергу, любезный, и поправь огонь.
Миріады искръ посыпались отъ горящихъ головней, и яркое пламя изъ камина отразилось на вс?хъ лицахъ.
— Хотите ли, господа, я пропою вамъ п?сню? — сказалъ м-ръ Уардль.
— Сд?лай милость, — отв?чалъ м-ръ Пикквикъ.
И м-ръ Уардль, наполнивъ кубокъ яблочной настойкой, проп?лъ, къ удовольствію всей компаніи, святочную п?снь, гд? доказывалось какъ дважды-два, что зима — самое лучшее изъ временъ года, a святки — лучшая нед?ля во всей зим?. Залпъ рукоплесканій и заздравный тостъ, предложенный вс?мъ хоромъ, были достойною наградою для благороднаго п?вца.
— Уфъ, какая демонская погода, господа! — сказалъ одинъ изъ гостей, заглянувшій въ окно.
— A что? — спросилъ Уардль.
— Сн?гъ валитъ хлопьями, в?теръ воетъ какъ голодный волкъ, и, кажется, подымается мятель.
— О чемъ это онъ говоритъ? — съ безпокойствомъ спросила старая леди. — Ужъ не случилось ли чего-нибудь.
— Н?тъ, матушка, ничего, — отв?чалъ Уардль, — Джемсъ зам?тилъ только, что на двор? поднимается вьюга. Отсюда даже слышно, какъ в?теръ реветъ черезъ трубу.
— Вотъ что! — сказала старая леди. — Помню, л?тъ за пять передъ т?мъ, какъ умереть твоему отцу, былъ такой-же сильный в?теръ, и сн?гъ почти зал?пилъ переднія окна. Въ тотъ самый вечеръ онъ еще разсказалъ намъ исторію о чертенятахъ, которые унесли старика Габріэля Грубба. Я это очень хорошо помню.
— О какой это исторіи говоритъ ваша матушка? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.
— То есть, собственно говоря, никакой тутъ исторіи н?тъ, любезный другъ. Фантазія довольно странная: ей пришелъ въ голову могильщикъ, о которомъ въ зд?шнемъ народ? носятся слухи, будто чертенята занесли его въ какія-то нев?домыя страны.
— Прошу покорно! — воскликнула старая леди. — Разв? есть между вами безтолковыя головы, которыя не пов?рятъ этому разсказу? Прошу покорно! Ты еще ребенкомъ могъ слышать и знать, что все истинная правда. В?дь Грубба унесли?
— Ну, да матушка, я не сомн?ваюсь, если вамъ угодно, — съ улыбкой отв?чалъ Уардль. видишь ли, другъ Пикквикъ, жилъ-былъ могильщикъ Груббъ, котораго занесли чертенята: вотъ теб? и вся исторія отъ начала до конца.
— О, н?тъ, этимъ ты не отд?лаешься, Уардль: я хочу слышать все, по порядку, и твоя обязанность разсказать намъ, какъ это было, и зач?мъ, и почему.
Уардль улыбнулся и посп?шилъ предложить заздравный тостъ, принятый вс?ми съ одинаковымъ восторгомъ. Зат?мъ, когда вс? глаза и уши обратились на него, онъ началъ разсказывать сл?д…
Однакожъ, надобно знать честь: эта глава и безъ того черезчуръ длинна. Мы совс?мъ упустили изъ виду обязанность добросов?стныхъ издателей и очевидно перешагнули черезъ барьеръ литературныхъ приличій. Итакъ, милостивые государыни и государи, начинается.-
Глава XXIX. и съ нею — пов?сть о могильщик? Грубб?
Въ н?которомъ славномъ город?, за н?сколько сотенъ л?тъ, когда еще не было на б?ломъ св?т? нашихъ д?довъ и отцовъ, жилъ-былъ н?кій мужъ, по имени Габріэль Груббъ, ключарь и могильщикъ н?коего кладбища, гд?, съ незапамятныхъ временъ, покоились ц?лыя сотни тысячъ мертвецовъ. Изъ того, милостивые государи, что онъ былъ челов?къ, окруженный на каждомъ шагу символами смерти, никакъ не сл?дуетъ, я полагаю, что характеръ y него непрем?нно долженъ быть угрюмый, печальный и суровый: вс? гробовщики, сколько мн? изв?стно, народъ чрезвычайно веселый, и я зналъ на своемъ-в?ку одного факельщика, который y себя, въ домашнемъ кругу, за бутылкой пива, жилъ прип?ваючи въ полномъ смысл? слова, то есть, расп?валъ онъ самыя веселыя п?сни отъ ранняго утра до поздней ночи. При всемъ томъ, вы угадали: Габріэль Груббъ точно былъ пасмуренъ, угрюмъ даже мизантропъ съ головы до ногъ, потому что онъ велъ дружбу и бес?довалъ только съ самимъ собою да еще съ походною бутылочкой широкаго разм?ра, которую им?лъ похвальное обыкновеніе всегда носить въ одномъ изъ своихъ глубокихъ кармановъ.
Однажды, наканун? святокъ, часа за полтора до полночи, Габріэль взвалилъ на плечо свой заступъ, засв?тилъ фонарь и отправился, по своимъ д?ламъ, на старое кладбище: ему нужно было приготовить къ утру св?жую могилу. Теперь онъ былъ особенно не въ дух? и ускорялъ свои шаги, разсчитывая весьма основательно, что хандра его пройдетъ, если онъ усердно примется за свою обычную работу. Продолжая свой путь вдоль старинной улицы, онъ вид?лъ, какъ веселое зарево каминовъ пробивалось черезъ окна, и слышалъ, какъ шум?ли и см?ялись счастливыя семейства, прив?тствовавшія другъ друга съ наступленіемъ святокъ: въ это-же самое время до чуткаго его носа доносилось благовоніе святочныхъ пирожковъ и другихъ безчисленныхъ яствъ, приготовленныхъ на кухн? къ семейному пиру. Все это тяжелымъ камнемъ налегло на сердце Габріэля Грубба, и когда всл?дъ зат?мъ, повыскочили на улицу группы ребятишекъ, сопровождаемыя веселыми д?вочками въ папильоткахъ и съ курчавыми волосами, могильщикъ улыбнулся демонской улыбкой, и воображеніе его мигомъ нарисовало вереницу д?тскихъ бол?зней, задушающихъ челов?ческую жизнь въ самомъ ея начал?. Это ут?шило его.
При этомъ счастливомъ настроеніи духа Габріэль подвигался впередъ, отв?чая по-временамъ грубымъ и хриплымъ голосомъ на поклоны и прив?тствія сос?дей, проходившихъ мимо. Наконецъ, онъ повернулъ въ темную аллею, по прямому направленію къ кладбищу. На этомъ м?ст? всегда было мрачно и пусто, и городскіе жители могли проходить зд?сь только днемъ, когда кто-нибудь хот?лъ сд?лать печальный визитъ своему отжившему родственнику или другу. Легко, стало быть, представить удивленіе и вм?ст? негодованіе могильщика, когда онъ увид?лъ на самомъ конц? аллеи какого-то пузыря, который рев?лъ во все горло святочную п?сню. Не говоря дурного слова, Габріэль поставилъ фонарь на землю, и, когда мальчишка, сп?шившій, в?роятно, на святочный вечеръ къ своимъ родственникамъ, подб?жалъ къ нему на ближайшее разстояніе, могильщикъ, со всего размаха, съ?здилъ его кулакомъ по голов?, отчего б?дный залился горькими слезами и зап?лъ уже совс?мъ другую п?сню. Совершивъ этотъ подвигъ, Габріэль Груббъ поднялъ опять свой фонарь, и, ускоривъ шаги, вступилъ черезъ н?сколько минутъ на кладбище и отворилъ сильною рукою жел?зную калитку.
Первымъ его д?ломъ было снять свой балахонъ и поставить фонарь на землю. Зат?мъ Габріэль Груббъ взялъ свой заступъ и съ веселымъ духомъ принялся копать недоконченную могилу. Земля была мерзлая и жесткая, молодой м?сяцъ св?тилъ тускло, работа подвигалась медленно. При другихъ обстоятельствахъ и въ другое время все это, в?роятно, могло бы въ могильщик? разстроить душевное спокойствіе; но теперь онъ былъ совершенно счастливъ и доволенъ собою. Проработавъ около часа, Габріэль Груббъ с?лъ на одинъ изъ могильныхъ камней и втянулъ въ себя н?сколько глотковъ живительной влаги. Это развеселило его до такой степени, что онъ громкимъ голосомъ проп?лъ могильную п?сню и потомъ еще громче захохоталъ.
— Ха, ха, ха!
