— Ха, ха, ха! — повторилъ голосъ, раздавшійся за спиной Габріэля Грубба.
Могильщикъ насторожилъ уши и пріостановился въ то самое мгновеніе, какъ плетеная бутылка снова готова была прикоснуться къ его устамъ. Ближайшая могила, гд? сид?лъ онъ, была такъ же спокойна и безмолвна, какъ все кладбище въ эту бл?дно-лунную ночь. С?дой иней алмазами блест?лъ и сверкалъ на могильныхъ камняхъ. Сн?гъ б?лымъ саваномъ разстилался по всему пространству. Ни мал?йшій шорохъ не нарушалъ глубокаго спокойствія торжественной сцены.
— Нечего тутъ трусить, — проговорилъ Габріэль, приставляя опять бутылку къ своимъ губамъ, — это было эхо.
— Н?тъ, не эхо, — сказалъ басистый голосъ.
Габріэль вскочилъ и какъ вкопанный остановился отъ изумленія и страха: глаза его устремились на фигуру, отъ вида которой мгновенно похолод?ла его кровь. Съ перваго взгляда могильщикъ догадался и понялъ, что фигура, сид?вшая въ перпендикулярной поз? на могильномъ камн?, не могла принадлежать къ живымъ существамъ этого міра. Ея длинныя, фантастическія ноги были закинуты одна на другую, и голыя фантастическія руки опирались на ея кол?ни. На тощемъ ея т?л?, спереди, была б?лая, какъ сн?гъ, простыня, украшенная небольшими прор?зами, a сзади — коротенькій плащъ покрывалъ ея спину. Кружевныя манжеты, вм?сто галстуха, украшали ея шею, и длинные башмаки съ заостренными концами были на ея ногахъ. На голов? ея торчала шляпа съ широкими полями, украшенная единственнымъ перомъ. Шляпа подернута была с?дымъ инеемъ, и фигура им?ла такой спокойный видъ, какъ будто могильный камень былъ ея обыкновенной резиденціей дв?сти или триста л?тъ подрядъ. Она сид?ла съ большимъ комфортомъ, высунувъ языкъ и д?лая преуморительныя гримасы, какія только могутъ быть приличны выходцамъ съ того св?та. Могильщикъ понялъ, что ему приходится им?ть д?ло съ нечистымъ духомъ.
— Это было не эхо! — сказалъ нечистый духъ.
Габріэль Груббъ остолбен?лъ, и языкъ его не поворотился для отв?та.
— Что ты д?лаешь зд?сь наканун? Рождества? — спросилъ духъ суровымъ тономъ.
— Копаю могилу, сэръ, — пролепеталъ Габріэль Груббъ.
— Кто-жъ въ такую ночь бродитъ зд?сь по кладбищу, нарушая могильный сонъ мертвецовъ? — спросилъ духъ страшно-торжественнымъ тономъ.
— Габріэль Груббъ! Габріэль Груббъ! — завизжалъ дикій хоръ нестройныхъ голосовъ, которые, казалось, наполняли все кладбище.
Могильщикъ оглянулся во вс? стороны, но не увид?лъ ничего.
— Что y тебя въ этой бутылк?? — спросилъ нечистый.
— Желудочная настойка, сэръ.
— Кто-жъ пьетъ на кладбищ? желудочную настойку въ такую торжественную ночь.
— Габріэль Груббъ! Габріэль Груббъ! — подхватили невидимые голоса.
Нечистый духъ бросилъ злобный взглядъ на испуганнаго могильщика и, возвысивъ свой голосъ, закричалъ:
— A кто будетъ нашей законной добычей въ эту полночь?
— Габріэль Груббъ! Габріэль Груббъ! — завизжали безчисленные голоса.
— Ну, Габріэль, что ты на это скажешь? — спросилъ духъ, бросая на собес?дника сатанинскій взоръ.
Могильщикъ не см?лъ пошевельнуться, и дыханіе сперлось въ его груди.
— Что-жъ ты объ этомъ думаешь, Габріэль? — повторилъ духъ.
— Это… это… сэръ, очень любопытно, — проговорилъ могильщикъ, полумертвый отъ страха, — любопытно и очень мило; но вы ужъ позвольте мн? докончить работу.
— Работу! — воскликнулъ духъ. — Какую, Габріэль?
— Я долженъ до разсв?та вырыть могилу, — пролепеталъ могильщикъ.
— Такъ, такъ, — сказалъ духъ, — кто же роетъ могилы, когда веселится весь челов?ческій родъ?
И опять таинственные голоса провопили:
— Габріэль Груббъ! Габріэль Груббъ!
— Пріятели мои, кажется, нуждаются въ теб?, любезный Габріэль, — сказалъ духъ, высунувъ языкъ во всю длину.
— Какъ же это, сэръ! — возразилъ трепешущій могильщикъ. — Я не им?ю чести знать вашихъ друзей, и они меня ни разу не видали. Мы незнакомы, сэръ.
— Н?тъ, сударь мой, они отлично тебя знаютъ! — отв?чалъ духъ суровымъ тономъ. — Знаемъ мы челов?ка, который въ эту самую ночь, при выход? изъ своей хижины, бросалъ злобные взгляды на невинныхъ д?тей, выб?гавшихъ за ворота родительскихъ домовъ! Мы знаемъ челов?ка, который, въ неистовой зависти и злоб? на чужую радость, поразилъ веселаго мальчика безъ мал?йшей вины съ его стороны. Знаемъ мы его, знаемъ!
Зд?сь нечистый духъ закатился самымъ отчаяннымъ см?хомъ и вдругъ, перекувырнувшись, сталъ на своей голов?, вверхъ ногами; но черезъ минуту, сд?лавъ ловкій прыжокъ, онъ опять очутился на могильномъ камн? и поджалъ подъ себя ноги, какъ портной на своемъ прилавк?.
— Вы ужъ позвольте мн? васъ оставить, сэръ, — пролепеталъ могильщикъ, употребляя отчаянныя усилія сдвинуться съ м?ста.
— Насъ оставить! — завопилъ духъ. — Габріэль Груббъ хочетъ насъ оставить! Ха, ха, ха!
И въ то время, какъ онъ хохоталъ, кладбище вдругъ озарилось яркимъ св?томъ, заиграла плясовая музыка, и миріады чертенятъ повыскочили изъ земли, чтобъ играть въ чехарду съ памятниками на могилахъ. Игра была шумная и р?звая, никто не переводилъ духа и каждый старался показать передъ другимъ свою удивительную ловкость. Несмотря на оц?пен?ніе чувствъ, могильщикъ могъ однако же зам?тить, что первый духъ, его недавній собес?дникъ, превзошелъ вс?хъ своимъ дьявольскимъ искусствомъ. Между т?мъ, какъ пріятели его показывали свою удаль надъ памятниками обыкновеннаго разм?ра, онъ, напротивъ, перепрыгивалъ черезъ гигантскіе фамильные своды, не встр?чая нигд? и ни въ чемъ ни мал?йшихъ препятствій. Мало-по-малу чертенята угомонились, музыка смолкла, нечистый духъ схватилъ могильщика за шиворотъ и провалился съ нимъ сквозь землю.
Отуманенный быстротою движеній, Габріэль Груббъ долго не могъ придти въ себя; но когда, наконецъ, лучъ размышленія проскользнулъ по его разгоряченному мозгу, онъ увид?лъ себя въ огромной пещер?, окруженной со вс?хъ сторонъ полчищами чертенятъ, безобразныхъ, угрюмыхъ и дикихъ. Въ центр? этой комнаты, на возвышеніи зас?далъ его кладбищенскій пріятель, им?вшій очевидно надъ вс?ми безконтрольную власть. Габріэль Груббь стоялъ подл? него, неподвижный и безмолвный.
— Сегодня очень холодно, — сказалъ Веельзевулъ, — потому что такъ, безъ сомн?нія, надлежало называть главнаго духа, зас?давшаго на возвышеніи, — очень холодно, — эй, кто-нибудь, стаканъ горячей водки!
При этой команд? полдюжины чертенятъ исчезли въ подземномъ буфет?, и черезъ минуту воротились съ кубкомъ огненной влаги, которую немедленно представили Веельзевулу.
— А, это недурно! — сказалъ Веельзевулъ, залпомъ проглотивъ огненный кубокъ. — Подать такой же Габріэлю.
Напрасно несчастный могильщикъ клятвенно ув?рялъ, что онъ не привыкъ согр?вать себя на ночь горячительными напитками: одинъ чертенокъ скрутилъ его руки, другой насильно разжалъ ему ротъ, a третій, по данному знаку, затопилъ его горло огненной влагой, при чемъ Веельзевулъ и вс? чертенята покатились со см?ху, между т?мъ, какъ Габріэль задыхался, чихалъ и плакалъ.
— Ну, что, хороша водка? — спросилъ Веельзевулъ.
— Хороша, сэръ, покорно васъ благодарю, — отв?чалъ трепещущій могильщикъ.
— Не стоитъ благодарности. Покажите теперь этому
При этихъ словахъ густое облако, покрывавшее отдаленный конецъ пещеры, начало постепенно исчезать, и скоро передъ глазами могильщика, на значительномъ разстояніи отъ него, открылась небольшая, б?дно меблированная комната, гд? все было чисто и опрятно. Толпа маленькихъ д?тей кружилась около камина; они дергали за платье свою мать и гомозились вокругъ ея стула. Мать по временамъ подымалась со своего м?ста и, подходя къ окну, старалась разгляд?ть вдали какой-то ожидаемый предметъ. Вкусный об?дъ уже стоялъ на стол?, покрытомъ чистою скатертью, и спокойныя
