пришло в голову задуматься, не связано ли все это между собой.
При этой мысли целая вереница образов возникла у нее в голове. Сент-Джон, пробормотавший что-то о телефонном разговоре и затем исчезнувший. Сент-Джон, добывающий информацию об этих вкладах. Сент-Джон, произносящий с ледяной уверенностью: «Я уничтожу его».
Джессу охватил благоговейный страх. Возможно ли такое? Мог ли один человек проделать все это так быстро? Даже такой энергичный и целеустремленный, как Сент-Джон?
Мог, имея за собой всю мощь «Редстоуна», подумала она.
Конечно, это был прыжок, но не обязательно вслепую.
«Я уничтожу его…»
Джесса внутренне поежилась. Он произнес каждое слово в буквальном смысле. Джесса понимала и даже приветствовала это намерение, в конце концов, она ввязалась в это, чтобы остановить Олдена, а не потому, что хотела стать мэром.
И еще оставался один образ, который Джесса не могла полностью изгнать из головы, и он мог одержать верх над остальными. Это был образ мальчика, неуверенно и с тоской смотрящего на большого золотистого пса.
Мальчика, который был заперт, как некогда Сент-Джон, в извращенном мире Олдена.
– Вы думаете, что сможете с этим справиться?
Джесса инстинктивно шагнула назад, сожалея об этом трусливом жесте, и вытерла лицо.
– Вы плюетесь, – сказала она с непритворным отвращением.
Джесса знала, что это должно взбесить Олдена, но они стояли перед копировальной конторой вместе с несколькими утренними наблюдателями, и она чувствовала себя в относительной безопасности. Тем более что одним из этих наблюдателей был дядя Лэрри, как ни странно, молча стоявший позади. Тут Джесса увидела, как правая рука Олдена сжалась в кулак, и внезапно засомневалась, не перегнула ли она палку.
– Вы стоите за всем этим, – прошипел он. – Это ваша вина.
– До полудня я не занимаюсь теориями заговора, – отозвалась Джесса, заслужив смех зрителей, которых становилось все больше. Это заставило Олдена покраснеть еще сильнее – он не принадлежал к людям, добродушно воспринимающим смех над собой. Она чувствовала, что он едва сдерживается, чтобы не наброситься на нее или на усмехающихся зевак.
– Не знаю, как вам это удается, но обязательно узнаю. – Олден снова начал брызгать слюной.
– Мистер Олден, – произнесла Джесса тоном родителя, объясняющего ребенку его погрешность в логике, – вы должны определиться: либо я слишком глупа, чтобы вести семейный бизнес, либо настолько умна, чтобы организовать заговор, в котором вы меня обвиняете.
Бросив взгляд на дядю Лэрри, Джесса увидела гордую усмешку на его лице. Она знала, что ее слова передадут семьям и друзьям присутствующих. Она знала Сидар и законы, по которым он живет. Это был город, в котором слухи о событиях разносились раньше, чем эти события завершались.
Когда Олден, выругавшись, умчался в своем дорогом шведском седане, Джесса услышала бормотание людей, привлеченных необычной – во всяком случае, для Сидара – стычкой. Она увидела среди них Мисси Уэгмен, которая, кроме того, что первой примыкала к любой группе недоброжелателей, была также основным элементом весьма эффективной информационной системы Сидара. Известие о столкновении наверняка распространится прежде, чем Джесса доберется до магазина с коробкой новых папок, которые она зашла приобрести.
Джесса смотрела на людей, по-разному реагирующих на сцену, произошедшую на их глазах. В глазах Лэрри светилось одобрение.
– Надеюсь, Олден не выместит это на Тайлере, – сказала она, добавив про себя: «Как раньше вымещал на Эдаме».
Джесса видела нахмуренные брови и знала, что заставила некоторых своих сограждан задуматься.
– Два сына, и оба страдают от несчастных случаев?
Дядя Лэрри произнес это рассеянным тоном, как будто из простого любопытства. Но в его лице не было ничего рассеянного, и Джесса знала, что он сделал это намеренно.
– И один из них мертв, – сказал кто-то, вызвав очередной всплеск негодования. Некоторые в группе были слишком молоды, чтобы помнить это, но многие учились вместе с ней и с Эдамом и должны были помнить бесконечные синяки и ушибы, с которыми мальчик появлялся в школе.
– Не говоря уже о жене, которая покончила с собой, – добавила Мисси, всегда готовая вскочить в только что организованный вагон недоброжелателей.
Лэрри взял Джессу за руку.
– Пошли, дорогая, – сказал он, прибавив, когда остальные уже не могли их слышать. – Здесь наша работа закончена.
Джесса посмотрела на него и едва не рассмеялась при виде довольной усмешки.
– Я горжусь тобой, девочка. Ты отлично все проделала – сумела переломить ситуацию и обратила ее себе на пользу, дала людям возможность взглянуть на подлинного Олдена. Это зрелище они запомнят. – Он обнял ее за плечи. – Что еще важнее, твой отец тоже гордился бы тобой.
Эти слова вызвали ком в горле. Борясь со слезами, Джесса обняла дядю, когда они стояли на углу, ожидая зеленого сигнала одного из трех светофоров Сидара, чтобы перейти улицу.
– Я люблю тебя, дядя Лэрри.
– Знаю. Это достижение, которое мне нелегко дается.
– Зато мне это ничего не стоит. – Внезапно удовольствие сменилось беспокойством. – Надеюсь, Олден не выместит это на бедном Тайлере.
– Я присмотрю за пареньком, – сказал Лэрри, когда они двинулись через улицу. – Он иногда заходит ко мне.
Глаза Джессы удивленно расширились.
– Ты никогда не говорил об этом.
Они направились к последнему блоку магазина.
– Он просил меня не говорить. Я не мог его выдать.
– Конечно. – Ее дядя всегда был надежным сейфом для хранения детских секретов. И она догадывалась, что у Тайлера они были, как и у Эдама. – Я рада, что он приходит к тебе.
– Он любит гномов. А они любят его.
Джесса засмеялась и стала доставать из кармана ключи, когда они подошли к заднему входу в магазин.
– Ты не меняешься, дядя Лэрри.
– Большинство людей в мире не могут сказать такого о себе, – серьезно заметил он.
– Это их беда. – Она снова обняла его.
– Я загляну к твоей матери, – сказал Лэрри. – Думаю, я смогу уговорить ее сходить со мной этим утром к Стэнтону.
– Это было бы чудесно. Она…
Джесса внезапно умолкла. Она машинально вставила ключ в замок задней двери, сосредоточившись больше на дяде, чем на своей задаче. Но это не помешало ей осознать – что-то не так.
Дверь была не заперта.
Джесса озадаченно нахмурилась:
– Я знаю, что заперла ее вчера.
– Конечно, заперла. – Лэрри встал между ней и дверью. – Ты всегда так делаешь.
Его движение заставило ее замереть. Тут могло быть два варианта. И ей не нравился ни один из них.
Либо эта чертова избирательная кампания приобрела по-настоящему скверный оборот, либо грабители влезли в ее магазин.
– Думаешь, кто-то вломился внутрь? – спросила она, понизив голос до шепота.
– Я думаю, нам следует соблюдать осторожность, пока мы это не выясним. – Он потянулся к дверной
