Элизабет кивнула:
– У меня нет причин полагать обратное. Сент-Джон и Хоторн поразительно похожи, а история столь фантастична, что не может не быть правдой.
– Боюсь, вы оказываете Уэстфилду плохую услугу.
– Еще немного времени – это все, что я прошу. Я также обещаю рассказать ему все, что вы обнаружите.
Эйвери страдальчески вздохнул:
– Хорошо, я проведу расследование, а пока буду молчать.
– Благодарю, мистер Джеймс, вы всегда были мне другом.
Эйвери зарделся, потом мрачно кивнул:
– Не благодарите меня… пока. Может статься, в конце концов мы оба пожалеем, что занялись этим.
В течение нескольких последующих недель Элизабет привыкала к семейной жизни с Маркусом. По его настоянию все это время Ашфорды не покидали дом, ему было спокойнее знать, что Элизабет не одна, а она радовалась обществу, когда Маркус занимался делами.
По настоянию Элдриджа они посещали светские мероприятия, те, которые могли бы привлечь Сент- Джона. Пирату удалось перехитрить всех агентов, выяснявших его местонахождение, и с вечера разговора с Элизабет его больше не видели. Внезапное исчезновение Сент-Джона стало загадкой, разволновавшей всех.
Маркус никогда не забывал об опасности, грозившей Элизабет. Охранники располагались в доме и вокруг него, одетые в ливреи Уэстфилдов, чтобы не вызывать подозрений.
Бесконечное ожидание сделало графа похожим на загнанного зверя. С момента их первого танца Элизабет знала, что Маркус относится к тем людям, которые умеют контролировать свои страсти.
Он ничего не скрывал: если злился, то орал, когда был доволен – смеялся. Когда Маркус был возбужден, он занимался с ней любовью, несмотря на время дня и место, в котором они находились. Дважды он покидал палату лордов днем, чтобы соблазнить ее. Элизабет никогда не чувствовала себя столь важной для кого-то, столь необходимой. Собственник, Маркус без колебаний резко выговаривал всякому, кто проявлял по отношению к ней слишком большую фамильярность.
Со своей стороны Элизабет ощутила, что ревность ее не ослабла после получения прав. Им приходилось все время находиться в обществе, где легкий флирт не только распространен, но и ожидаем. Брак лишь увеличил привлекательность Маркуса для других женщин; его живая энергия переросла в медленную грацию мужчины, часто пребывавшего со страстной женщиной. Теперь устоять перед ним было просто невозможно.
Однажды вечером на балу ревность Элизабет наконец-то сослужила ей службу. Когда Маркус направился к столам с напитками, она заметила, что несколько женщин тут же решили снова наполнить бокалы. Отвернувшись, она увидела перед собой вдовствующую герцогиню Рейвенсенд.
– Вы видите, как женщины преследуют моего мужа? – пожаловалась она.
Герцогиня пожала плечами:
– Маскарады позволяют отбросить сдержанность, предписанную обществом. Видишь, в дальнем углу трясется пальма? Леди Гринвилль и лорд Сактон покинули своих супругов ради эксгибиционистского спорта. Клэр Милтон вернулась из сада с веточками в волосах. Тебе не стоит удивляться тому, что они охотятся на Уэстфилда, словно дворняги.
– Я и не удивляюсь, просто не хочу терпеть этого. Прошу прощения, ваша светлость. – Элизабет быстро направилась в соседнюю комнату, чтобы поискать там мужа.
Маркуса она обнаружила у стола, с бокалом в каждой руке и в окружении женщин. Увидев ее, он невинно пожал плечами и игриво улыбнулся под маской.
Пробившись через толпу, Элизабет взяла мужа под руку и повела обратно в бальный зал. Все удовольствие от вечера было испорчено.
Герцогиня взглянула на ее лицо с улыбкой, но ничего не сказала, а Маркус загадочно хмыкнул.
– Благодарю, леди Уэстфилд, за то, что спасли меня…
– Вы никогда не желали быть спасенным, – огрызнулась она, разозлившись из-за того, что Маркус повел себя столь равнодушно, даже видя, как она расстроена.
Маркус поднял руку и провел пальцем по напудренному локону.
– Ты, кажется, ревнуешь…
Элизабет отвернулась, прикидывая, сколько женщин в зале знали его столь же близко, как и она.
Маркус обошел ее и оказался спереди.
– Что такое, любимая?
– Тебя это не касается.
Не обращая внимания на людей вокруг, Маркус провел большим пальцем по ее нижней губе.
– Скажи, в чем дело, или я не смогу ничего исправить.
– Я ненавижу каждую женщину, которая знала тебя раньше. – Покраснев, Элизабет опустила голову, ожидая услышать его смех.
Вместо этого низкий бархатистый голос обдал ее теплом.
– Помнишь, я сказал, что близость и секс могут быть взаимоисключающими? – Он нагнулся и коснулся
