– И все равно я не понимаю. Если вы были братьями, как он мог работать на Элдриджа и не навредить вам или… или…
– Не стать предателем? Элизабет, прошу вас, не думайте об этом. Он ведь был вам хорошим мужем, не так ли? – Сент-Джон вздохнул и положил шляпу рядом с собой.
– Ваше расследование дало какую-то информацию о нашем отце?
Элизабет закусила губу.
– К сожалению, дало. Таких называют ненормальными, полусумасшедшими.
– Вот как? – Сент-Джон опустил глаза. – Речь идет о жестокости? Безумии? Нет? Тем лучше. Достаточно сказать, что никто не хотел работать у него управляющим, а он был слишком болен, чтобы управляться с финансами должным образом. Когда отец скончался, Найджел обнаружил, что он банкрот.
– Как это возможно? Нас никогда ни за что не преследовали.
– Мы встретились, когда мне было десять. Моя мать выросла в деревне, поэтому, когда беременность стала очевидной, ее выгнали с работы в буфетной и вернули с позором родственникам. Найджел был на два года моложе меня, но уже детьми мы понимали свое родство, поскольку внешне слишком похожи, да и манеры у нас сходные. Найджел находил возможность общаться со мной. Уверен, жить с отцом ему было непросто, и он искал убежища в братских отношениях.
Когда я узнал о финансовых затруднениях, то приехал в Лондон и выяснил все, что было необходимо. Я познакомился с теми, с кем должен был познакомиться, делал то, что просили, ездил туда, куда посылали. Я делал все, чтобы заработать, но долги Найджела были непомерными, уверяю вас. Узнав о том, чем я занимаюсь, он пришел в ярость и сказал, что не сможет получать удовольствие от новообретенного состояния и стабильности в то время, как я подвергаюсь опасности. Позднее, когда я понял, что меня преследуют, Найджел отправился к лорду Элдриджу и…
– Стал агентом.
– Да. Информация, поступавшая через агентство, позволяла мне ускользать от Уэстфилда, но Найджел любил вас, восхищался вами, уважал вас. Он часто говорил о вас и настаивал на том, чтобы я продолжил заботиться о вас, если с ним что-нибудь случится.
– Какая злая ирония, – пробормотала Элизабет. – Уэстфилд настаивает, чтобы я не пользовалась вдовьей пенсией, но, выходит, какая-то ее часть принадлежит ему по закону, так?
– Некоторым образом. То, что проистекает из средств, вырученных от продажи грузов компании «Ашфорд шипинг». Мы воспользовались ими, чтобы уплатить долг Хоторна.
Элизабет побледнела. Это было еще хуже того, что она могла себе представить.
– И все равно я многого не понимаю. Как получилось, что у вас оказалась моя брошь?
– Я был поблизости, когда на Баркли и Хоторна напали. – Сент-Джон вздохнул. – Именно я послал людей помочь вашему брату. Я также взял брошь, потому что не был уверен, что могу поручить кому-нибудь вернуть ее вам.
– Но почему вы там оказались? Ваш брат умер из-за вас?
Сент-Джон вздрогнул.
– Возможно. В конце концов все мы должны расплачиваться за грехи.
– Что такого в дневнике, чем он так важен?
– Не могу сказать, Элизабет.
– Но почему? Я хочу наконец разобраться.
– Прошу прощения. Ради вашей же безопасности вы не должны этого знать.
– Меня пытались убить.
– Отдайте мне дневник – это единственный способ избавить вас от опасности.
Элизабет покачала головой:
– Уэстфилд запер дневник, и у меня нет к нему доступа. В дневнике содержатся карты различных водных путей и зашифрованные записи. Мой муж считает, что речь идет о заданиях Найджела. Если бы я отдала дневник вам, известному пирату, это посчитали бы предательством, а Элдридж, узнав о нашем родстве…
– Уэстфилд защитит вас, а я разберусь с Элдриджем.
Элизабет тяжело сглотнула. Она не могла потерять Маркуса. Не сейчас.
– После того, что произошло четыре года назад, муж мне не доверяет. Если я обману его таким образом, он никогда не простит мне этого.
Сент-Джон пожал плечами:
– Без Найджела дневник ничего не стоит, поскольку никто не в состоянии его расшифровать. Если я заберу его, вы сможете уехать и насладиться медовым месяцем, а потом я приманю того человека и покончу с ним.
– Вы знаете о дневнике больше, чем говорите. Если бы он ничего не стоил, моя жизнь не подвергалась бы опасности.
– Речь идет о сумасшедшем. Сумасшедший, говорю я вам. Подумайте о нападении на балу: может ли так действовать здравомыслящий человек?
Элизабет ответила не сразу.
– Откуда вы узнали?
