Лаура с удовольствием подумала о своей предусмотрительности, благодаря которой она еще с вечера забаррикадировалась. Однако, не прошло и минуты, как подушка отлетела в сторону, и она обнаружила, что над нею стоит разъяренный как дикий кот, отец. Из-за двери испуганно выглядывала Ида.
– Выходи сию секунду и принимай подарок!
– Я тебе не твоя рабыня, чтобы ты мне приказывал, убирайся из моего будуара!
– Черта с два!
– Ты просто невозможен! – Лаура вскочила с кровати, накинула поверх ночного платья плед и направилась вон из комнаты.
– Ты идешь на улицу?
– Да, в кухню завтракать.
– Нет, нет, нет! Ты должна пойти посмотреть лошадку, – мужчина попытался схватить дочь за руку, чтобы потянуть ее к передней двери, но та оттолкнула его и пошла к черному ходу.
Шартье вздохнул и, пожевав кончик сигары, пошел помогать дочери разбирать вторую баррикаду.
– Лаура, я не понимаю, чего ты так сердишься. Что за ужасный демон вселился в тебя и заставляет поступать так, как твоя мать.
– Ты, жалкий волокита, как ты осмелился сравнивать меня с ней!
– Волокита? – Шартье протянул указательный палец к носу дочери. – Да как ты осмелилась назвать так своего папу? Да я тебя в клетку посажу!
– Мисс Лаура, миста Шартье, может вы все-таки идти чего-нибудь перекусить, – попробовала примирить спорщиков Ида.
– Молчи, женщина! – завопил совершенно вышедший из себя Этьен.
Лаура стремительно распахнула дверь и выскочила на улицу так, что только взметнулась ее ночная рубашка. Она бросилась на кухню и схватила нож. За ней поспешила Ида.
– Ой, нет, подождите минуточку, мисс Лаура, пока кого-нибудь не ранили.
– Я не собираюсь никого ранить, – сказала девушка, положив нож на разделочную доску. Она подошла к стоявшей у двери коробке и стала шарить в ее содержимом, перебирая яйца, сыр, фрукты, коробки с кофе. Слишком сбитая с толку и расстроенная, она совсем забыла о том, что это именно Доминик привез всю эту еду вчера вечером и сейчас поставила на плиту чайник и принялась крошить бананы в кастрюлю.
В дверном проеме появилась голова Этьена.
– Знаешь, дорогая, твой папочка думает, что огонь в печи надо помешивать.
– Ну, так пусть дорогой папочка это и сделает, – примирительным тоном произнесла Лаура, взяла нож и стала разбивать яйца для омлета, – если конечно мой папочка не хочет пить холодный кофе.
– Дайте-ка я этим займусь, – сказала Ида, открыла дверцу печки и принялась помешивать кочергой угли.
– Может быть ты позволишь Иде приготовить завтрак, котик мой, – предложил отец, – а мы пока посмотрели бы лошадку.
– Я уже сказала тебе, что я думаю об этой лошадке, – Лаура продолжала яростно сбивать яйца проволочной сбивалкой.
– Ну, пожалуйста.
Лаура нетерпеливо вздохнула.
– Ну ладно, показывай.
Даже подпрыгивая от удовольствия, Этьен подвел ее к привязанной перед домом белой молодой кобылице и торжественно произнес:
– Она твоя, ангел мой.
– Благодарю. Почему бы тебе, когда поедешь назад, не поставить лошадь обратно в конюшню?
Этьен с досады даже хлопнул свою шляпу на землю.
– Этак ты до бешенства меня доведешь. Из-за чего ты так упрямишься?
– Из-за пустячка в полмиллиона долларов.
– Но почему это тебя раздражает, если капитан Доминик всего лишь заплатил за то, что по ошибке увел мой барк.
Лаура изумленно воззрилась на отца.
– Так вот за что эти деньги! Выходит, ты знал про барк?
– Ну, капитан рассказал мне об этом прошлой ночью.
– А ты не собираешься его повесить?
– Повесить такого отличного моряка? О, нет! Если бы я только мог, я бы этому пройдохе отдал под команду весь свой купеческий флот.
– Но он брат Жана Лаффита.
Теперь настала очередь изумляться Этьену.
– Ты знала об этом и все же мне не сказала?
