времена, когда их с матерью сопровождали по дороге из города шериф и священник.
Генри неожиданно остановил фургон – из лавки выбежала женщина и окликнула его:
– Мистер Эшфорд, доброе утро!
Генри кивнул ей.
– Вашей жене понравилась шляпка? – спросила женщина, стараясь при этом заглянуть в лицо его спутнице.
– Моей жене понравилась шляпка?
Шепот Генри был настолько тихим, что Речел не сразу поняла, что вопрос обращен к ней. Она растеряно оглянулась, узнала лавку модистки и витрину, в которой уже появилась новая шляпка.
– Очень красивая, – сказала она и встретилась глазами с хозяйкой.
Та удивленно уставилась на Речел, когда разглядела под соломенной шляпкой ее лицо.
– Это ваша жена?
Не дожидаясь ответа Генри, модистка насмешливо произнесла:
– Значит, я была права, когда говорила, что ваша жена не стоит моей шляпки?
Не зная, о чем идет разговор, Речел почувствовала, как внутри у нее поднимается волна страха.
– Вы правы, – так же насмешлива ответил Генри. – У моей жены столько достоинств, что ваша шляпка ничего не прибавит.
Модистка открыла рот, отступила назад и чуть не споткнулась о порог собственной лавки. Речел почувствовала, как загорелись ее щеки, страх отступил, и она перевела дух. Генри защитил ее, и это было первым и таким приятным проявлением уважения.
– Почему вы прислали мне шляпку, мистер Эшфорд? – поинтересовалась Речел, пытаясь понять истоки столь противоречивых поступков мужа.
– Потому что у вашей соломенной очень жесткие поля, – отозвался он. – Не хочу, чтобы они лезли мне в глаза…
Речел посмотрела на Генри, пытаясь по выражению его лица отгадать правду. Но так ничего и не поняла. Однако Речел не сомневалась, что если мужчина что-нибудь дарит, то всегда преследует какую-то цель. Сколько раз Речел наблюдала, как в доме Розы появляется посетитель с подарком для «любимой девочки», чтобы та по достоинству «отблагодарила» его. Затем этот клиент возвращается к жене и преподносит шляпку или бусы, чтобы купить ее терпение.
Неужели обмен товаров на услуги – это единственно возможные отношения между мужчиной и женщиной? Даже в браке? Разве это такая уж несбыточная мечта – дружба, уважение, совместные трапезы в кругу любящих друг друга родителей и детей? Как ни странно, Речел это казалось недостижимым, пока она не встретила Генри Эшфорда.
Генри ответил на ее взгляд насмешливой улыбкой и подстегнул лошадей, заставляя фургон двигаться быстрее, перестав обращать внимание на прохожих, которые окликали их или свистели вслед. Так как Генри объявил модистке, что его жена – само совершенство, Речел выпрямила спину, подняла подбородок и с гордостью оглядывала горожан.
– Вы знаете этих людей? – спросил Генри.
– Некоторые… немного знакомы, – осторожно ответила она.
– А я здесь ни с кем не успел познакомиться, – признался Генри. – И слава Богу! Здесь обитают одни дикари.
Речел не смогла сдержаться. Сначала все ее эмоции, накопившиеся за последнюю неделю, выдала кривая нервная усмешка, а потом начался приступ истерического хохота. Она пыталась закрыть ладонью рот, но еще долго не могла успокоиться. Дикари… Если Генри считает таковыми жителей Шайенна, то что он подумает об обитателях дома Розы?..
Эта мысль отрезвила Речел, и она перестала смеяться. Генри хмуро посмотрел на жену и подхлестнул лошадей. Им овладело язвительное настроение. Проезжая мимо лучших и самых известных в Шайенне зданий – театров и салунов, церквей и борделей, – Генри давал им далеко не лестную характеристику.
Вскоре они выехали из города. Далеко впереди простирался бескрайний горизонт, позади клубилось серое облако пыли. Фургон трясло на неровной дороге. Теперь Генри ругал только лошадей. Речел думала о своем. Страх или надежда – а может, и то и другое, – мучили ее, мешали сказать Генри, что она не держит его и освобождает от дальнейших обязательств.
Проехали еще милю, и еще одну: город, оставшийся позади, давно исчез из виду. Речел, не в силах скрыть волнение, сжала пальцами край сиденья. Она больше не могла ждать, не могла выносить волнения, мешавшего ей дышать.
– Вы разумно поступили, что собрались уехать к себе домой, – неожиданно произнес Генри, начиная разговор.
– Я всегда разумно поступаю, – безразлично ответила Речел.
– Неужели? Именно поэтому вы оставались в городе и ждали возвращения мужа, который вовсе не собирался возвращаться?
– Каждый вправе надеяться, – ответила она, не глядя в его сторону.
– Какая вы терпеливая… – иронично сказал Генри.
– Вы можете остановиться здесь, – в едином порыве на выдохе произнесла Речел. – Мы уже отъехали слишком далеко…
Ответа не последовало. Речел посмотрела на горы, возвышавшиеся вдалеке, и твердо добавила:
