Лолли была готова его убить.
Ральф оглядел Чейза с головы до ног:
– Лолли, дорогая. Скажи, это свинячье рыло и есть твой друг?
Чейз скрестил руки на груди:
– Послушай, Ральфи. Не стоит тратить на меня свое очарование. Прибереги его для миссис Брикетт.
Фыркнув, Ральф сунул поднос под мышку и зашагал прочь.
Чейз покачал годовой.
– Не буду отрывать вас от еды, – сказал он.
Лолли посмотрела на тарелку с тушеным мясом. Она уже забыла, что заказала его.
– Не хотите присоединиться ко мне?
– С удовольствием.
Чейз сел, сделал знак единственной в пабе служанке и заказал бараньи ребрышки. Теперь, когда они обменялись любезностями, говорить было не о чем, кроме погоды и цены на сахар, а Лолли не хотела это обсуждать. Она отломила кусочек хлеба и положила его в рот.
– Вы пришли, чтобы сделать мне выговор за мое вчерашнее поведение? – спросил он.
– Нет. Дело в том, что я забыла передать вам кое-что из вещей Минны.
Он пожал плечами:
– Что именно?
«Действительно, что?» – лихорадочно подумала Лолли. Она открыла свою сумочку и порылась в ней. Монеты, носовой платок, мешочек со всякой мелочью. О!
– Вот.
Она вложила какой-то предмет в его большую ладонь.
– Наперсток?
В ответ на его недоверчивый взгляд Лолли выставила вперед подбородок, готовая отстаивать свое утверждение.
– Да. Минна никогда не выходит из дома без этого наперстка, считая, что он приносит удачу. Вероятно, она сейчас очень переживает, не зная, где он. Так как вы мне не сказали, где этот жестокий полицейский ее держит, я не могла сама передать ей наперсток.
– Понятно, – сказал Чейз с улыбкой, кладя наперсток в карман. – Я не хотел бы, чтобы леди осталась без своего талисмана. Я передам ей его утром.
Лолли снова почувствовала себя неловко от собственной глупости. Видимо, ей никогда не удастся от нее избавиться. Не используя собственное тело, она не умела общаться с мужчиной.
– Хорошо. Теперь я буду спокойна.
Он посмотрел на нее с озадаченным выражением лица.
– Ну ладно. – Неловкость становилась мучительной. Казалось, он видит ее насквозь. – Тогда я пойду.
Лолли встала, чтобы уйти, но Чейз удержал ее за руку:
– Не надо.
Ее грудь вздымалась и опускалась под тонкой кисеей платья.
«Что не надо? Выставлять себя дурочкой? Тосковать по тебе?»
– Останьтесь. Пожалуйста. Я очень хочу, чтобы вы остались.
Она посмотрела в его проницательные голубые глаза. В них больше не было ни озадаченности, ни скрытого понимания. В них отражались искренняя просьба и едва заметный страх, что она скажет «нет». Этого было для нее достаточно, и она села.
– Я рад, что вы пришли сюда, чтобы меня найти. Я вижу, какая вы заботливая подруга, если принесли талисман мисс Минны.
– Благодарю.
Лолли знала истинную причину, по которой пришла сюда, и Чейз тоже знал. Она не могла на него смотреть.
– Я благодарен судьбе за то, что вы оказались здесь, потому что мне кажется, наше знакомство было не очень удачным. И я об этом жалел.
Угасшая надежда вновь возродилась в ее душе.
– В самом деле?
Он кивнул:
– Я не имел в виду вас, когда говорил так резко. Я знал, что вы просто выполняли свою работу.
Лолли была озадачена.
– А что же вы имели в виду?
– Я был сердит не на вас, а на вашу профессию. Мне не нравится быть просто объектом соблазнения.
– О нет. Я не стремилась вас обольстить, чтобы только содрать деньги…
– Нет, конечно. Вы, сами того не зная, дали мне возможность лучше понять самого себя.
– Я не понимаю.
Чейз тяжело вздохнул:
– Прежде чем стать констеблем, я вел другую жизнь.
Лолли вскинула голову:
– Какую жизнь?
– Уличную. И довольно бесчестную. Я был вором. Лучшим карманником Лондона… по крайней мере я так считал. Я мог стянуть кошелек у джентльмена так, что он ничего не чувствовал. Я также вскрывал дамские сумочки, незаметно разрезая их, – сказал Чейз, – и женщина обнаруживала, что случилось, лишь когда приходила домой.
Лолли попыталась представить, как он подкрадывается к ничего не подозревающей женщине и вытаскивает что-то из ее сумочки. Это не укладывалось у нее в голове.
– Конечно, я был очень молод в те дни. Безмозглый и бесчувственный. Но мне приходилось поддерживать семью и обеспечивать самого себя. Я считал себя ответственным за своих близких, но большую часть времени проводил с товарищами на улице.
Лолли почувствовала тревогу.
– Так, значит, вы женаты.
Он усмехнулся, блеснув белыми зубами:
– Нет. Дело в том, что мой отец умер довольно рано, и я вынужден был заботиться о своей матери и четырех сестрах. Матери ужасно не нравилось, что я стал шалопаем. Она хотела, чтобы я нашел подходящую работу. Но меня устраивала моя жизнь, пока меня не поймали.
Они продолжали беседовать, съев основное блюдо, потом десерт и выпив кофе. Прошло почти два часа, а разговор все не кончался. Лолли была увлечена его рассказами о преступлениях и самозащите, о применении оружия и допросах подозреваемых. Стремление Чейза выжить в этом мире напоминало ей ее собственную жизнь. Разница заключалась в том, что Чейз нашел в себе силы покончить с прежним образом жизни, а она не смогла это сделать. И чем меньше он знал о ее прошлом и о том, как она попала в заведение мадам Финч, тем лучше. Поэтому когда он начинал интересоваться ее жизнью, она старалась уйти от ответа, переводя разговор на другую тему.
– Лолли, Лолли, – задумчиво произнес Чейз. – Это ваше настоящее имя?
– Нет. Я сама назвала себя так. Мне не нравится мое настоящее имя.
– Какое оно?
Она шмыгнула носом.
– Я не достаточно хорошо вас знаю, чтобы его назвать.
– Тем не менее, – настаивал он, и на щеках его опять обозначились ямочки.
– Я не хочу говорить. Вы будете смеяться.
– Не буду. Ну же. Какое ваше настоящее имя?
Лолли распрямила плечи:
– Хорошо. Мое настоящее имя – Бланш.
