несколько лишних шагов, дотронуться до противоположной стены!
Свобода. До чего же все-таки относительно понятие свободы!
Иден еще несколько минут походила по каморке, пока боль в ногах не стала невыносимой, затем упала на постель и принялась растирать подрагивающие мышцы. Отдохнет немного – и снова отправится на прогулку. Она повернулась на бок и с интересом взглянула на поднос. Кусочек жареного цыпленка с картофельными чипсами. Пища вызывала у нее отвращение, но теперь она должна была думать о своих ногах. А ее ногам нужен был протеин, даже если желудок отказывался принимать его.
Иден протянула руку, подняла со стоящего на полу подноса тарелку, положила ее на постель и стала есть.
Коста-Брава
Бизнесмен из Мадрида, засунув руки в карманы брюк, равнодушно разглядывал яхту Мерседес. Его губы слегка вытянулись, словно он беззвучно насвистывал какую-то мелодию.
– Я купила ее три года назад, – сказала Мерседес – Заплатила больше миллиона долларов.
Бизнесмен никак не прореагировал и продолжал свой молчаливый свист.
– Сами видели, как она оснащена. Построена в Голландии, в Де-Ври. Каждая деталь сделана безукоризненно. Ходит со скоростью до восемнадцати узлов. Четыре двухместные каюты-люкс. Палубы из бирманского тика. Оборудована новейшими приборами спутниковой навигации…
– Да ей ведь уже три года, – перебил бизнесмен.
– Это классическая яхта!
– К сожалению, больше дать за нее не могу – Он взглянул на часы – К тому же, времени у меня в обрез. Прошу прощения, я должен позвонить. – Повернувшись спиной к Мерседес, он направился в маленькое здание администрации пристани.
Мерседес вне себя от гнева посмотрела на Пако, владельца стоянки частных судов.
– Вот скотина!
– Смешно слушать подобные предложения, – проговорил Пако.
– Двести тысяч долларов? Это не смешно, это оскорбительно! – возмущенно сказала она.
Пако передернул плечами.
– Ну и не тратьте на него времени. Губы Мерседес сжались в тонкую линию.
– Я не могу его отпустить. Вы же не подготовили мне список потенциальных покупателей.
– Да за такой срок это просто невозможно. Чтобы хорошо продать яхту такого класса, нужно быть терпеливым.
– Но я не могу ждать, – отрезала она. – У меня нет выбора.
Пако нахмурился.
– Надеюсь, вы не собираетесь принять это предложение? – Мерседес промолчала, и выражение его лица стало меняться. – Двести тысяч?! Сеньора Эдуард, мне трудно поверить, что вам так нужны деньги. Эта яхта стоит по меньшей мере семьсот пятьдесят тысяч долларов. Если вы дадите мне хотя бы месяца три, я подыщу…
– У меня нет трех месяцев, – почти срывающимся голосом произнесла она. – У меня нет даже трех недель, Пако!
Они увидели возвращающегося к ним бизнесмена из Мадрида. Сияющие на солнце белоснежные корпуса десятков стоявших у пристани яхт невыносимо слепили глаза. Он надел темные очки и, обращаясь к Мерседес, бесцеремонно заявил:
– Я должен сейчас же ехать на одну из моих фабрик. Так что вы решили?
Мерседес стиснула зубы.
– Если вы поднимете цену до четверти миллиона, я, пожалуй, готова согласиться.
Мадридский фабрикант был весьма привлекательным мужчиной с грубоватыми чертами лица.
– Хватит с вас и двухсот тысяч, сеньора Эдуард, – холодно сказал он. – Деваться-то вам все равно некуда.
– Что вы имеете в виду?
– У вас неприятности, сеньора Эдуард. Вы распродаете все свое имущество. Причем, спешно. Это уже ни для кого не секрет.
Ее лицо побелело и сделалось неподвижным.
– Понятия не имею, о чем вы говорите. Бизнесмен чуть заметно улыбнулся.
– Да ну? – Он вытащил из внутреннего кармана пиджака чековую книжку и снял колпачок с золотой ручки. – Я готов выписать чек на двести тысяч долларов. На счет в нью-йоркском банке. Ну так как?
Пако ошарашенно уставился на Мерседес. Она застыла на месте, лицо – непроницаемая маска. Затем, не говоря ни слова, медленно наклонила голову.
Человек из Мадрида подмахнул чек, вырвал его из книжки и протянул Мерседес.
– Захотите еще что-нибудь продать – обращайтесь ко мне. – Он широко улыбался. – Иметь с вами дело – истинное удовольствие. Надеюсь, вам удастся справиться со своими проблемами. – Он повернулся и, даже не взглянув на великолепную яхту, которую только что приобрел, зашагал прочь.
Зазвонил телефон – Хоакин де Кордоба снял трубку. Он сделал паузу и услышал, как свою трубку подняла и Мерседес.
– Алло? – сказала она.
– К нашей линии подключился кто-то третий, – произнес хрипловатый голос, который полковник де Кордоба мгновенно узнал. От волнения у него учащенно забилось сердце. Он не сомневался, что и Мерседес переживает сейчас те же эмоции. – Кто еще нас слушает?
– Друг семьи.
– Друг семьи?
– Консультант. Хоакин де Кордоба. Вы как-то с ним уже разговаривали.
– Легавый?
– Нет. Просто друг. Старый друг семьи.
– Что ж, а я Пол. Тоже старый друг семьи. Очень старый.
Мерседес вздохнула.
– Скажите, как моя дочь?
– Паршиво. Сама понимаешь: ломка – штука кошмарная. – Повисла зловещая пауза, затем раздался язвительный смех. – Ты что, думала, я не узнаю, что девчонка наркоманка? Да ведь у нее вся шкура в дырках. В такой тяжелой стадии наркомании ломка бывает просто невыносимой.
– Прошу вас, – тихо проговорила Мерседес, – скажите, она страдает?
– Хуже, чем страдает. Она одной ногой в могиле. Де Кордоба затаил дыхание.
– Что вы хотите этим сказать? – взволнованно спросила Мерседес.
– Я хочу сказать, что долго она не протянет.
– Давай деньги. И быстро. А то твоя дочка вернется к тебе в гробу.
– Что у нее болит?
– Да все!
– Вы должны показать ее врачу. Пожалуйста! Помогите ей!
– Я не могу обращаться к врачам. И ты это прекрасно знаешь. Мне легче дать ей сдохнуть, чем позвать врача. – Он снова засмеялся. – Ну не ирония ли это! Твоя доченька – и вдруг наркоманка!
– Пожалуйста! Если Иден больна…
– Называй это Божьей карой.
– Послушайте меня!
– Нет. Ты послушай меня. И ты тоже, мистер Слухач. Может быть, ты узнаешь что-нибудь новенькое о своей приятельнице. Эй, старина, ты меня слышишь?
– Да, – негромко сказал полковник.
– Тебе известно, что ее муженек был крупнейшим наркодельцом Лос-Анджелеса? Ты это знал?
Де Кордоба ничего не ответил.
– Да-а. Было дело. Что ты на это скажешь, старина?
– Не знаю, что вы хотите от меня услышать, – неуверенно ответил де Кордоба.
