Чуть подавшись в его сторону, блондинка игриво улыбнулась.
– Когда-нибудь я покажу вам такое, о чем ваша маленькая скво и не подозревает, Джоул. – Она нацепила солнцезащитные очки и плюхнулась на сиденье автомобиля.
После того как в пустынном безмолвии растаял рев двигателя, над дорогой еще долго висел шлейф поднятой колесами «феррари» пыли.
Коста-Брава
Мужчина сказал, что дом ему нравится. Его жена возразила:
– Великоват.
Однако Мерседес чувствовала, что они восхищены.
Они до всего дотрагивались руками, щупали ткань тяжелых штор, гладили мрамор, поворачивали краны… Она изо всех сил старалась не испытывать к ним неприязни. Конечно, можно было попросить Майю показать им дом, но Мерседес считала, что обязана была сделать это сама. Майя и Хоакин в это время сидели в саду и ждали.
Покупатели прошли в расположенный под стеклянным куполом зал бассейна, вокруг которого буйно зеленел созданный стараниями Майи зимний сад. Мужчина опустил руку в воду и одобрительно крякнул.
– Это сооружение было спроектировано и построено по специальному заказу, – пояснил агент по продаже недвижимости, указывая пальцем на сверкающий прозрачный купол. – В таком бассейне вы можете плавать круглый год.
– Прекрасно.
– Великолепный дом, не правда ли? Уникальное сооружение.
– Вот только великоват, – вздохнула женщина. Несмотря на жару, она была одета в жакет из леопардовой шкуры и кожаную юбку в обтяжку. На вид ей можно было дать лет тридцать с небольшим, в то время как ее супругу явно уже давно перевалило за сорок. Биржевой маклер из Барселоны со своей второй женой, как сообщил Мерседес агент по продаже недвижимости. Глаза женщины пребывали в постоянном движении, жадно пожирая все вокруг. – Разумеется, все эти растения останутся здесь?
– Да, – спокойно сказала Мерседес. – Растения останутся здесь.
– А как насчет мебели?
– Если желаете, мы обо всем можем договориться. Мужчина бросил на нее быстрый взгляд.
– Вы и мебель продаете?
– За хорошие деньги я могла бы подумать.
– Мебель в этом доме представляет особую ценность, – осторожно ввернул агент. – Как вы уже сами убедились, вся обстановка здесь высочайшего качества.
Мужчина пригладил блестящие волосы, разглядывая Мерседес умными, проницательными глазами.
– То есть вы покидаете это место и не хотите брать с собой ничего, кроме чека?
– Возможно, так мне было бы удобнее. – Она повернулась и, не дожидаясь дальнейших расспросов, повела их дальше.
– Думаю, вы согласитесь, – заливался на ходу агент, – что в этом доме во всем чувствуется изысканный вкус.
Мерседес слышала позади себя его монотонный голос, типичный для агентов по продаже недвижимости и заведующих похоронными бюро.
Они прошли в просторную гостиную. Супружеская чета из Барселоны молча огляделась по сторонам. Мерседес заметила, как покрытые ярко-красным лаком ногти женщины впились ей в ладони. Было ясно, что за этот дом она готова была продать душу дьяволу. «Если у них есть деньги, они его купят, – подумала Мерседес. – Но есть ли у них деньги?» Инстинкт подсказывал ей, что денег у них не слишком много.
– Камин привезен из Англии, – пояснила Мерседес. – Восемнадцатый век. Многие элементы отделки также привезены из Англии. В свое время все это украшало библиотеку старинного дома, принадлежавшего одному знатному семейству.
– Стеклянные двери ведут во внутренний дворик, – добавил агент, двигаясь дальше. – Колонны изготовлены из монолитного мрамора…
Неожиданно зазвонил телефон. Извинившись, Мерседес сняла трубку.
– Алло?
– Мама!
– Иден. – Интонация, с которой она произнесла имя дочери, заставила всех обернуться. – О, Иден, неужели это ты?
– Я, мама.
– Ты где?
– Здесь… Где и была…
– Как ты себя чувствуешь, дорогая? С тобой все в порядке? Он сказал мне, что ты болеешь.
– Болела. Теперь я уже поправляюсь.
– Он причинял тебе боль?
– Нет. Пока нет. О, мама, прости, что все так вышло. – Мерседес услышала, как дочь всхлипнула, и почувствовала, что к горлу подкатывает комок. – Я очень скучаю без тебя, мама.
– Дорогая… – Это было все, что она могла произнести. – О, дорогая…
Агент по продаже недвижимости пытался выпихнуть супругов из Барселоны во внутренний дворик, но они продолжали торчать возле дверей и, раскрыв рты, как зачарованные слушали этот странный разговор. Однако Мерседес едва ли замечала их.
– Он не позволит мне долго говорить с тобой, – звучал в трубке голос Иден. – Мама, ты достала деньги?
– Я стараюсь. Скажи ему, что я очень стараюсь. Но это так трудно…
– Когда ты их наберешь?
– Надо еще немного подождать. Я делаю все, что могу, но надо еще немного подождать. Ведь сумма-то какая большая…
– О, мама.
– Скоро, дорогая, скоро. Жизнью клянусь, я вытащу тебя оттуда, доченька.
– Ты сообщила в полицию?
– Нет. Они ничего не знают.
– Мама, прошу тебя, только не обращайся в полицию. Ради меня, умоляю.
– Я и не думала.
– Он убьет меня, если ты сделаешь это.
– Я ничего им не сказала. Ничего.
– Это правда?
– Поверь мне!
– Мама, я больше не могу разговаривать. Я должна идти. Я люблю тебя, мама…
Внезапно голос Иден оборвался.
– Иден! – в смятении закричала Мерседес. – Иден!
Ей показалось, что она услышала в трубке чье-то хриплое дыхание, затем связь оборвалась. Закрыв лицо руками, она так и осталась сидеть, раскачиваясь от невыносимой душевной муки.
Агенту по продаже недвижимости наконец удалось вытолкать своих клиентов из дома.
– Как вы можете видеть, – несколько запыхавшись, начал он, – территория поместья обустроена по высшему классу, с размахом. Денег здесь не экономили…
Часом позже супруги из Барселоны высадили агента возле его офиса, а сами отправились на своем БМВ в уютный сельский ресторанчик. Жена биржевого маклера вся дрожала от сделанного ею открытия.
– Ты слышал? – выпалила она, как только они остались в машине одни. – У нее похитили дочь!
– Кто похитил?
– Я-то откуда знаю? Бандиты, наверное. Вот она и распродает свое имущество!
– О-о, да ладно тебе, Пилар…
