Профессор усмехнулся и произнес:
— Конечно, вы удивлены. Но скажите, вы хорошо знаете этого Евгения?
— Я даже никогда его не видел, — признался Артур. — Но Денис его знает. Денис, подтверди, что это Евгений.
Кролик поперхнулся и захлопал ресницами.
— Я… Ну… Вообще-то, не очень… Так, видел мельком. В темноте, знаете ли… Не очень хорошо разглядел. Даже не был уверен, пингвин это или цапля.
— Что ты мелешь! — возмутился Артур, от волнения совершенно забыв о том, что Интегральский не в курсе участия Дениса в той авантюре. — Это же ты придумал сделать из него пришельца!
— Неправда, это придумал Константин! — яростно возразил кролик. — Профессор, уж я его так отговаривал, так отговаривал!
К счастью, Интегральского сейчас беспокоило другое.
— Денис, выходит, ты не очень хорошо знаешь этого пингвина?
— Да вообще не знаю! Его Константин привел!
— То есть ты не можешь быть полностью уверен, что он тот, за кого себя выдает?
— Не могу…
Артур замахал лапами:
— Профессор, то, что мы кого-то не знаем, не означает, что он пришелец!
— Это точно, — рассмеялась Кира, с любопытством наблюдавшая за развернувшейся перед ее глазами сценой. — Этак вышло бы, что на Земле гораздо больше пришельцев, чем землян.
Интегральский улыбнулся и кивнул.
— Прекрасно понимаю ваш скепсис. А потому приглашаю всех к соседнему окну.
В соседнем окне можно было разглядеть содержимое другой половины сарая. И все его разглядели…
— Что это такое?! Не может быть! — раздались изумленные голоса.
Довольный произведенным эффектом, профессор Интегральский объявил:
— Это и есть тот аппарат, на котором чуть не разбился пингвиноид.
— Космический корабль! — хрипло прошептал Артур и потер глаза.
— Вернее, шаттл, — поправил его Интегральский.
— Челнок, — предложил вариант Денис.
— Шлюпка, — не осталась в стороне Кира.
Интегральский взмахом лапы прекратил дискуссию о терминологии.
— Как ни назовите, смысл тот же — это не сам межзвездный корабль, а катер с него.
— Профессор, но ведь катер упал в лесу! Как вы перетащили его в сарай? — спросил Артур.
Доберман вздохнул.
— Нанял рабочих.
Гости встревожились — а разве это не грозит раскрытием тайны?
— Надеюсь, что нет, — ответил профессор. — Выбора-то у меня не было. Нельзя же оставлять катер в лесу, где на него может наткнуться кто угодно, включая и армию. Военные, кстати, засекли падение и уже рыскали тут. И в лесу побывали, и ко мне зашли… Я им наплел, что это упал метеорит, даже показывал обломки из моей личной коллекции. И на месте падения их разбросал. Получилось живописно. Вроде поверили.
— Да, но рабочие-то вряд ли считали, что они перетаскивают метеорит, — заметил Денис. — Метеоритов такой формы природа, при всем моем к ней уважении, создавать не умеет.
— Рабочих я ввел в заблуждение. Сказал им, что это летающая тарелка.
Артуру снова подумалось, что профессор сошел с ума. Усилием воли он прогнал эту мысль и поинтересовался:
— И как же это ввело их в заблуждение?
— Очень просто — они не поверили. Мы вместе посмеялись, а потом я наплел, что это экспериментальная модель нового бесколесного автомобиля, собранного в наших лабораториях. Это их убедило.
— Профессор, а можно посмотреть на катер поближе? — с горящими глазами спросил Артур.
— Да-да, профессор, и потрогать! — немедленно присоединился к нему Денис.
— Шутить изволите? — строго свел брови Интегральский. — Внутри пришелец! Кто знает, чего от него ожидать!
— И кто знает, пришелец ли он, — негромко произнесла Кира.
Артур развел лапами:
— Даже не знаю, что сказать. Ведь, и правда, все указывает на то, что этот Евгений — не землянин!
Профессор зашикал на него:
— Шшш… Тише, не разбудите его.
Евгений же на самом деле не спал. Он проснулся еще при первых звуках голосов за стеной и внимательно слушал разговор профессора с гостями. По мере того как Артур и Денис (особенно Денис!) убеждались, что он пришелец, пингвина охватывало отчаяние. И даже хуже того — сомнения. Очень неожиданные сомнения.
Когда кролик признался, что плохо знает Евгения, пингвину вдруг пришла в голову неожиданная мысль: а насколько хорошо он знает сам себя? Может, не случайно все на свете отказываются признать в нем землянина? А вдруг он действительно пришелец!
Ведь если разобраться, то Евгений всегда был не такой, как все. Даже в детстве, которое он провел в далекой Антарктиде, он очень отличался от других детей. Уж не чувствовали ли окружающие, что он чужак? Ведь именно его, единственного из всех детей, родители отправили за море учиться. Почему только его? Да и настоящие ли они ему родители?
Евгению стало жарко. Прежде он, бывало, задумывался, почему лично его ни разу не похищали инопланетяне. Уж не от того ли, что он сам инопланетянин! Может, это он сам похищал землян?! А не помнит об этом, потому что на то есть причина? Может, он запрограммирован не помнить? Может, его инопланетная сущность просто до поры до времени спит! А потом она проснется, и тогда…
Или уже проснулась? Он же смог управлять космическим катером! Евгений, который и с самокатом-то управляется с трудом, поднял в воздух инопланетный летательный аппарат. Пусть ненадолго и чуть ли не с летальным исходом, но все же! Не означает ли это, что он…
Может, он и есть Губитель вселенных?!
«Прочь, прочь, ужасная мысль!»
Между тем подозрения профессорских гостей, что Евгений инопланетянин, продолжали трансформироваться в уверенность. Дошло до того, что Денис воскликнул:
— Выходит, пришелец притворялся земным пингвином! А мы-то выдавали его за пришельца! Артур, что, если и Константин тоже?!
— Нет, это уже слишком, — возразил кот. — Его я с детства знаю. Землянин — в худшем смысле слова.
И тут наконец Кира не выдержала:
— Ребята, профессор! Вы вообще себя слышите?
Три пары глаз удивленно вытаращились на внезапно рассердившуюся кошку, которая до сих пор казалась такой невозмутимой. А та продолжала, взволнованно жестикулируя:
— Какая разница, кто он! Да будь он хоть демоном, ему нужна помощь! Неужели только я вижу в нем не землянина или пришельца, а кого-то, кто потерпел крушение и чудом спасся? Можно его хотя бы выслушать? Или запирать под замок всё загадочное — это так у вас в университете принято?
Ее слова произвели эффект. Профессор Интегральский тряхнул головой, словно отгоняя оцепенение.
— Вы правы, — сказал он. — Надо спокойно во всем разобраться. Мне стыдно в этом признаться, но переживания затмили мой разум, и я вел себя антинаучно. Конечно, мы с ним поговорим. И пока не будет доказано, что он враг, будем относиться к нему как к гостю. Сейчас я приглашу его в дом.
