— На всех окнах, дверях и стенах — защита. Не пробиться. Снизу — тоже. Пытаемся через крышу, там кое-где щели остались, — седоусый 'Старший Брат' озабоченно смотрит на Эргарета. — А это кто? Новенькие?
— Тисаф и Крэллин, — отвечает Эргарет. — Значит, защита на стенах? Прочная?
— Владыкой Зари не прошибешь! — фыркает седоусый.
— Значит, и в самом деле прочная, — кивает Эргарет. — Сколько здесь наших?
— Семеро, — отвечает седоусый. — Двоих этот гад зацепил. Переборол наши 'щиты'! Так что вы, ребята, вовремя. И… осторожнее, ради всех Богов!
— Понятно, — кивает Эргарет. — Крэллин, посмотри, можешь обрушить такую стену?
— Эргарет, ты издеваешься над парнем? — возмущается седоусый. — Даже я вижу, что он не высокий лорд! Как он ее, по-твоему, должен обрушить? Лбом, что ли?
— Лбом, — ухмыляется Эргарет. — Ты, Фэймор, даже представить себе не можешь, до чего у парня крепкий лоб! Куда уж там нашему драгоценному Владыке! Так что ты скажи ребятам, чтоб убирались покуда с крыши. А то сейчас здесь что-нибудь, наверное, рухнет… я надеюсь. Ну, Крэллин, попробуешь?
Ты медленно киваешь. Ты уже видишь руну… сложную, странную руну этого древнего строения. Он так устал стоять, этот дом… он бы давно рухнул, когда б не магия, навечно вплетенная в его плоть… но эту магию уже рушит другая… новая, отдающая привкусом все той же 'пустоты'. Странно, но наложенная магическая защита ничуть не укрепляет плоть самого дома. Он рухнет, едва лишь они исчезнут. Интересно, знает ли об этом запершийся внутри младший высокий лорд? Впрочем, ему-то, наверное, все равно.
— Убирайте людей, — говоришь ты, почти зачарованный сложностью плетения, завораживающей красотой руны… странно, а сам дом вовсе не выглядит таким уж красавцем…
Ты придвигаешься ближе, нет, ты остаешься на месте, вот только что-то в тебе придвигается к узору дома, придвигается, чуть касаясь его древней усталой души. Ты словно бы проваливаешься в некое подобие сна… вот только его видишь не ты. Нет, это не твой сон, тебя лишь пригласили поучаствовать, потому что ты можешь… единственный среди тех, кто дышит, ходит и разговаривает, ты — можешь… можешь войти в этот сон и понять… понять, до чего он устал стоять и быть камнем… как ему хочется наконец вздохнуть с облегчением и стать дождем… дождем, идущим вверх. Краем уха ты слышишь отдаваемые команды. Седоусый что-то приказывает, ему откликаются…
— В этом доме кто-нибудь еще есть? — с трудом выдираясь из невероятного сна, спрашиваешь ты седоусого.
— Никого, — отвечает седоусый. — Только этот гад, чтоб ему…
— Готовьтесь, — вновь погружаясь в марево чудесных видений, говоришь ему ты. — Сейчас этого дома не станет.
— Целого дома? — удивляется седоусый.
— Крэллин, одной разрушенной стены вполне хватило бы, — говорит Эргарет.
— Я не могу разрушить стену, — отвечаешь ты. — Мне не пробить защиту. Но… у нас есть могущественный союзник.
— Союзник? — вопрошает Эргарет.
— Этот дом так устал быть домом, — отвечаешь ты. — А его руна так переплелась с этой самой защитой, что если убрать одно, не устоит и другое…
— Не понял? — удивляется седоусый.
Но тебе лень объяснять. То есть нет, тебе не лень, просто… этот дом зовет тебя к себе… в свой сон… там так хорошо… там можно быть дождем… просто дождем… и падать вверх… в небо… Богам ведь тоже иногда нужно, чтобы пошел дождь? Видимо, это и есть то самое время… время, когда Боги просят дождя у смертных, обращая свои глаза к земле, так можно ли им отказывать? И руна воды здесь будет лучше, чем руна камня.
— У кого-нибудь есть вода? — спрашиваешь ты.
— Есть вино, — откликается седоусый, доставая флягу.
— Что ж, пусть будет вино.
Ты протягиваешь ладонь.
— На руку? — удивляется седоусый.
— На ногу, — ворчит Эргарет. — Лей скорей! Ребята с крыши убрались?
— Убрались, — отвечает тот, и вино льется тебе в ладонь. — Еще?
— Хватит.
Ты лепишь руну. Дождь получится слегка пьяный, ну так что с того? Дом тут веками стоял совершенно трезвый, так неужто после стольких лет нельзя немного расслабится?
Винная руна пружинит под пальцами.
— Как только не станет стен, не станет и защиты, — говоришь ты. — Тогда… будете его живьем брать… или?
— Надо бы хоть одного живьем взять, — озабоченно говорит седоусый.
Он потрясенно косится на комок вина в твоих пальцах, но ничего не говорит.
— Живьем, — кивает Эргарет. — Иди к ребятам, скажи, пусть готовятся.
Седоусый кивает и убегает.
— Погоди малость, — говорит тебе Эргарет.
И ты ждешь. Ты ждешь вместе с домом. Он так давно уже ждет… он привык к ожиданию… он подождет еще немного, он ведь знает, что уже скоро…
— А вот теперь — давай! — командует Эргарет, и винная руна, кувыркаясь, летит в стену дома.
— Ох! — Тисаф потрясена.
На это и в самом деле стоит посмотреть. Древний, насквозь уставший камень словно бы облегченно вздыхает, вековечная судорога отпускает его, он встряхивается и внезапно рассыпается на мириады сверкающих капель, улетающих в небо. Дождь и в самом деле идет вверх! Туда, откуда смотрят на землю глаза Богов.
А в следующий миг ты валишься носом в мостовую. И рядом точно так же валится Тисаф. Белесая, смердящая магией мерзость проносится над вашими головами.
— Лежать! Головы не подымать! — грохочет над вами голос Эргарета.
Ты все-таки подымаешь голову, чтобы увидеть, как Эргарет превращается в стремительное движение, в удар атакующей змеи, настигающей цель.
Чей-то пронзительный вопль. Что-то с грохотом рушится неподалеку от вас. Ты подползаешь к Тисаф, пытаясь ее прикрыть, и получаешь по уху.
— Это я должна тебя закрывать, — сердится она. — Это у меня щиты, а у тебя — ничего.
На месте дома идет сражение. Младший высокий лорд отчаянно защищается. Звенят заговоренные клинки, то и дело высверкивают короткие серые молнии, от обездвиживающих заклятий на земле густая изморозь. Восемь человек окружают одного, пытаясь взять его живьем. Что ж, ему-то никто из восьмерых живьем не нужен.
— Осторожно! — рычит кто-то, кажется седоусый.
— Что ж мы, так и будем тут лежать? — возмущается Тисаф и встает. — Мы 'Старшие Братья' или кто?
— С ума сошла! — вскакиваешь ты, хватая ее за руку. — Что, по-твоему, мы можем тут сделать?!
— Да хоть подножку ему поставить, гаду такому! — откликается Тисаф, вырывая руку. — Да ты на рожу-то его глянь, такая же сволочь, как и тот! Правду Эргарет говорил! Этому тоже небось нравится над людьми издеваться!
— Стой! Куда ты?!
Но Тисаф ловко уворачивается и бросается вперед столь стремительно, что ты ничего не успеваешь сделать. Впрочем, не только ты.
Высокий лорд на миг застывает, когда невесть откуда взявшаяся девица ловко уклоняется от его меча и с радостным воплем: 'Люби меня!' — повисает у него на шее.
Этого мгновения Эргарету вполне достаточно. Его ладонь быстро описывает плавный полукруг, и глаза 'пустышки' закатываются. Он оседает и мешком валится наземь. А седоусый с трудом останавливает меч буквально в волосе от спины твоей девушки.