Но выкрик опоздал, как опаздывали и они сами — безнадежно, непоправимо. Стрела уже летела — летела быстрее, чем принц мог метнуться к луке седла. Стрела уже знала, куда она вонзится... а принц не успевал, не успевал...
Неожиданный порыв ветра хлестнул лицо пылью и мелкими камешками, дернул за волосы... нет, не дернул! Это стрела мазнула вдоль щеки, срезав прядь.
«Живой», ошеломленно выдохнул разум. Ну, его и винить не за что. Никакая другая мысль в рассудке человека, чудом избегнувшего смерти, появиться не способна.
Но тело — тело сообразило быстрей. Телу и самому доводилось натягивать лук и посылать стрелу в цель. Конечно, на этом расстоянии даже и такой выстрел вне сравнения — для человека. Слишком уж внезапно налетел ветер. Но эльф — эльф бы сделал упреждение не только на тот ветер, который есть, а и на тот, который будет. Эльф бы нипочем не промахнулся.
— Стреляй! — прокричал принц, выметнув руку в сторону светловолосого. — Стреляй, скорее! Он не...
Принц хотел сказать: «он не эльф», — но не успел. Ветер снова плюнул пылью в лицо, запечатав выкрик на полуслове. Проклятье! Он снова не успел... не успел вымолвить единственно важное... и теперь все погибло — потому что Арьен не понял его прерванного вопля... и он не будет, не станет, не сможет стрелять по своим!
Но Арьен уже натягивал тетиву — прямо на скаку, не замедляя бешеного бега — стрела уже рвалась в безупречный полет... ветер там или не ветер, а Эннеари не мог промахнуться.
Он и не промахнулся.
Стрела вошла светловолосому в горло.
Руки его взметнулись — и бессильно упали прежде, чем он успел коснуться древка. А остальные трое эльфов застыли, словно окаменев. Их сотоварищ валился наземь рядом с ними, убитый наповал — а они стояли недвижно, не пытаясь даже поднять луки и сделать хотя бы один выстрел.
Толпа шатнулась ближе. Еще ближе. Вот-вот уже шаг сменится бегом, и тогда...
Черный Ветер не зря заслужил такое имя. Принцу казалось, что скакать быстрее невозможно — но тут Эннеари отчаянным усилием послал коня вперед. Дробь его копыт слилась в единый рокочущий звон. Рыжий жеребец последовал за ним, распластав по ветру белое золото гривы. Принц даже не пытался справиться со своим скакуном. Оставалось надеяться, что Белогривый сам справится со всадником.
А Эннеари снова послал вороного вперед — вперед, туда, где стояли оцепеневшие эльфы, вперед, поверх голов... и Черный Ветер, еще и еще раз оправдывая свое имя, перемахнул через толпу и встал на ее пути, храпя и поводя налитыми кровью глазами.
— Стоять! — Властный голос Арьена был страшен.
Конечно, никакая властность не остановит толпу — но вот заставить ее откачнуться на малое мгновение...
А большего срока и не нужно.
Принцу и в голову не пришло заставить Белогривого повторить безумный прыжок. Рыжий жеребец расталкивал толпу мощной грудью.
— Назад! — каркнул принц сорванным голосом.
На свой лад он тоже был страшен — и ужас замедлил толпу на еще один бесценный миг.
— Эльфий прихвостень! — выкрикнул кто-то, и толпа выдохнула, как по команде — все одновременно, в едином озлоблении.
— Да? — зло прохрипел принц. — Правда? Ну, мы сейчас посмотрим, что это за эльфы.
Он соскочил с коня и зашагал к застывшей троице и мертвецу со стрелой в горле. Принц шел, не оборачиваясь, не замедляя и не ускоряя шага... вот и еще минута выиграна — потому что этот странный человек в пропыленной одежде повернулся к толпе спиной. Еще минута ошеломления — быстрее, быстрее же, пока оно не схлынуло! — но быстрее как раз и нельзя. Стоит хоть самую малость заторопиться, и толпа набросится.
Принц ровным шагом подошел к убитому. Нагнулся. При одной мысли о том, что ему предстоит сейчас совершить, его замутило.
«А если я еще и ошибся...»
Принц ухватил древко и резким рывком выдернул стрелу наискось — так, чтобы кровь хлынула.
Толпа слаженно ахнула. Ну еще бы. Одно дело — самим набраться злобы рвать кого-то в клочья и прочие зверства творить, и совсем другое — увидеть, со стороны увидеть, как эти жестокости выглядят. Не сотворить в омрачении ярости собственными руками, а увидеть собственными глазами.
«Если я ошибся...»
Но он не ошибся. Чужой облик вытекал из мертвеца вместе с кровью. Светлые длинные волосы укоротились, заблестели проседью на темных кудрявых висках, обнажив округлые человеческие уши. Тонкие длинные пальцы сделались короче и шире в суставах. Узкий надменный нос вобрался внутрь едва не наполовину, раздался в переносице, тяжелые ноздри разъехались вширь. Мясистое лицо было отталкивающим даже по человеческим меркам.
— Ох, батюшки, — придушенно донеслось из толпы.
Принц выпрямился.
— Никакой это не эльф, — произнес он, с трудом подавляя дурноту. — Человек это. Человек, который зачем-то решил стравить эльфов и людей.
Эннеари спрыгнул с коня, подошел, вгляделся.
— Что это? — вырвалось у него.
— Вывертень, — ответил принц, силясь сложить дрожащие губы в усмешку. — Не слыхал про таких? Хотя где тебе... это не ваша магия.
— Оборотень? — недоверчиво переспросил Арьен.
— Вывертень, — поправил принц. — Маг, который может обернуться кем угодно. Не просто оборотень, а профессиональный. Работа у него такая. Я так понимаю, эльфом этот мерзавец оборачивался с особенным удовольствием. Сам-то он на рожу куда как не красавчик.
Последние слова он нарочно произнес громче, чтобы толпа тоже услышала.
— Вывертень... вон оно как... — загудел чей-то бас. — Вывертень — не эльф, это уж точно. Вывертни эльфами не бывают. Точно вам говорю. Натура у них для выверта неподходящая.
Принц украдкой перевел дыхание.
— А эти? — поинтересовался надрывный тенорок. — Эти вон — они что, тоже?..
— Эти — не «тоже», — отрезал принц, оглянувшись на троицу эльфов, бессильно замерших над мертвым магом. — Это не колдуны, а околдованные.
— Во-он как... — протянул прежний бас. — Что же тогда с ними, к шуту, делать? Оно конечно, надо бы их... того... а как же можно, если они не того...
— А им и так долгого веку не видать, — вздохнул принц.
— Почему? — знакомым уже каменным голосом осведомился Эннеари.
— А ты посмотри поближе — сам увидишь. Посмотри, дотронься. И вы дотроньтесь, — обернулся он к растерянным людям. — Чтобы потом разговоров пустых не было.
Арьен недоверчиво коснулся руки одного из стоящих, и лицо его потемнело.
Из толпы бочком-бочком протолкался низкорослый широкоплечий крестьянин — по всей видимости, признанный коновод — и нерешительно приблизился. В правой руке он по-прежнему судорожно сжимал вилы, а левая его рука опасливо дотронулась до неподвижного эльфа кончиками пальцев, дотронулась — и тут же отдернулась.
— Ох ты! — растерянно пробасил он. — Да у этого парня, видать, лихоманка. Горячий, как уголья!
Эльф даже не шелохнулся в ответ на прикосновение. Его немигающие глаза блестели пронзительно и бессмысленно.
— Теперь понял? — обернулся принц к Эннеари. — Они выгорают изнутри. Вывертень околдовал их... сильнее даже, чем я думал... насквозь околдовал. Может, и не сразу получилось насквозь — так у него
