'Пьяный орк'), изящный длинноногий мужчина с явной примесью эльфийской крови, рассыпался перед нами в заверениях в почтении и готовности услужить. Как весь персонал любого общественного заведения ухитряется чувствовать денежного клиента – загадка. Видимо, у них к этому какая-то врожденная предрасположенность. Торин, к примеру, был одет по-дорожному просто и удобно, а в нем мигом распознали обеспеченного постояльца и обращались преимущественно к аристократенку, почти не обращая внимания на нас с Вэррэном. Что меня, впрочем, ничуть не огорчило.
Комнатка была небольшая, но уютная, светлая и чистенькая, способная послужить отличным пристанищем для скромной, привыкшей обходиться без особой роскоши и изысков наемницы. Торин вновь расщедрился на отдельные помещения для всех троих, видимо надеясь таким нехитрым способом избавиться от моей назойливой опеки. Ха!
Страдальчески-обреченную мину, появившуюся на враз посмурневшем лице моего подопечного после того, как я самовольно перебралась в его комнату со всеми своими вещами и Тьмой на плече, просто невозможно описать словами. Если смотреть на Лорранского, не зная, что происходит, можно подумать, что завтра ему придется хоронить горячо любимую мамочку, которая забыла упомянуть своего сыночка в завещании.
– Выше нос, Торин! – сочла я нужным подбодрить хмурого клиента,- Мы уже почти две недели таскаемся по дорогам Райдассы. Значит, скоро ты сможешь вернуться домой.
При упоминании о родовом поместье Лорранских графеныш и впрямь оживился:
– Слушай, Тень, а можно отсюда письмо отправить?
– Почему нет? – пожала я плечами.- А кому ты писать собрался?
– Твое какое дело? – мигом напыжился Торин. Может, и никакого, мысленно согласилась я, вот только мне вовсе не улыбается отбивать своего клиента от королевской стражи, если он по недомыслию сообщит кому-нибудь не слишком благожелательному наше местонахождение.
Я уже раскрыла рот, дабы спокойно изложить аристократенышу свои аргументы, но в этот момент в комнату предельно вежливо и осторожно постучал хозяин гостиницы. Эльфийские черты, которые я заметила еще во дворе, при свете свечей стали еще более заметными и очевидными. Клыки выдавались вперед столь явно, что проигнорировать их не было никакой возможности, а странный цвет кожи, то отливающей серебром, то матово поблескивающей спокойным кремовым оттенком, какому позавидовала бы любая придворная красавица, немало удивил даже меня, успевшую за свою жизнь навидаться рас и результатов их смешений. Подозрительно темные миндалевидные очи, в которых зрачки будто плавали, то поднимаясь к самому верху радужек, то стекая в угол глаза, без слов подтверждали принадлежность какого-то родителя хозяина к одной из самых многочисленных рас на грешной земле Сенаторны. Как бы Вэррэн с ним, таким эльфообразным, не подрался…
– Ужин готов, уважаемые,- оповестил мужчина, делая едва заметный намек на поклон. Как он ухитрялся сочетать эльфийскую надменность с человеческим подобострастием – загадка. Я бы, наверное, так не смогла.
Вэррэн уже сидел за столом. Перед ним на большом деревянном блюде дымился огромный гусь с яблоками и черносливом. Задранные к потолку ножки птицы были украшены фестонами из бумаги. На боку птицы оголодавший альм уже успел сделать большой разрез.
– Садитесь! – любезно пригласил он, широким жестом указывая на лавку. Я невольно хмыкнула, но плюхнулась рядом и дернула за штаны Торина, принуждая его разделить со мной этот жалкий, недостойный благороднорожденного предмет мебели. Увы, ничего более солидного рядом не наблюдалось, и Лорранский был вынужден с милостивым вздохом опуститься на жесткие доски.
– Расскажи о себе,- внезапно попросил альм, протягивая мне тарелку с солидным куском гусятины. Я с наслаждением вдохнула поднимающийся над ней ароматный парок, привычно прикинула, какую часть отдать Тьме, и только потом вскинула на пепельнокожего парня удивленные и недоверчивые глаза:
– Что именно ты желаешь услышать?
– Что-нибудь,- неопределенно дернул он хвостом.- Как ты до жизни такой докатилась, к примеру. Или что будешь делать потом.
Я опустила веки. В пору ученичества в замке Рэй мне жилось несладко, но до него – еще хуже.
– Тень.
– Почему? – без интереса, из вежливости поинтересовалась женщина, держащая за плечо тощую бледную девочку с холодными карими глазами.
– За цвет волос – он похож на тень, которую отбрасывают ветви деревьев в теплый день, когда солнце, прикрытое неплотной дымкой облаков, мягко согревает мир подлунный. Кроме того, ходит она уж очень тихо, меня едва удар не хватил, когда со спины подкралась,- равнодушно пояснил экселенц самой странной и непредсказуемой гильдии на грешной земле Сенаторны, переходя к следующему ребенку,- Мм… Волк. Звезда. Браслет.
Уже поименованные опускали головы или, наоборот, смотрели вслед высокому, уже тогда седовласому человеку с вызовом – у них всех была в прошлом далеко не самая легкая и сытая жизнь рабов.
Вскинутые в недоуменных гримасках брови были куда красноречивее всех вопросов.
– А что вы думали – вам сразу оружие доверят? Чушь! Вы и четверти часа не удержите в руках самый легкий меч! Да и кинжалы еще не для вас! – Грозный рык мастера Нотала, который сопровождал новоявленных воспитанников замка Рэй все годы их ученичества, а потом нередко слышался в страшных снах, так и сочился сарказмом,- Поэтому берите поленья и разбивайтесь на пары. Нет, девчонки, вместе вы стоять не будете! Учиться и тренироваться лучше с тем, кто так или иначе превосходит вас, не ловкостью или уменьем, так хоть силой. Поэтому берите себе в противники кого-нибудь из мальчишек. Смотрите на меня. Итак, вы держите в руках дубину. Позиция первая…
Двадцать восемь пар глаз следили за мастером с недоверием и удивлением. Никто раньше не учил малолетних рабов сражаться. Впрочем, теперь они свободны и принадлежат только гильдии. Забывать об этом не следует. Сейчас у них один господин – экселенц. Но и мастеров, конечно, слушаться нужно. Иначе можноугодить прямиком во Мрак вековечный. Впрочем, он ожидает всех хранов без исключения. Но непокорным туда самая короткая и прямая дорога.
– Внимание! Позиция вторая!
У них будет еще много таких уроков…
