что я уже не знаю, куда от их кипучей деятельности деваться. Но то, с какой скоростью Андрей набирает себе в товарищи все новых и новых адептов, пугает. И в то же время, как бы парадоксально это ни звучало, вдохновляет.
С одной стороны, я боюсь за них, за свой университет, за дело всей моей жизни, с другой – не могу нарадоваться. Андрей, как талантливейший из лекарей, вскрывает скальпелем один гнойный нарыв за другим. Одна беда – я, наблюдая за всем этим со стороны, боюсь, что та скорость, с которой он все это делает, и то легкомыслие, которое при этом демонстрирует, в самом скором времени могут привести не к чему-нибудь, а к повсеместному заражению крови. Но пока, в чем я только что в очередной раз убедился, все ему сходит с рук.
Теперь немного о совместном ужине. Признаться, никто из нас не подозревал, что трапеза превратится в столь масштабное событие. Обычно в столовой, как и везде в нашем университете, соблюдалось четкое деление на светлых и темных и сочувствующих тем или другим. Но пока мы беседовали в моем кабинете, «колокольчики» в компании своих родителей уже успели обосноваться в столовой и облюбовали один стол на всех. То есть не поделились традиционно на два стола. Напротив, они соединили несколько столов поменьше в один большой и вольготно расположились у северной стены.
Мы же, как относящиеся к преподавательскому составу, должны были уйти на места для учителей. Но не успели выйти из портала, как за общий стол нас пригласила лично Первая Леди Дома Рим-Доль. Разве хоть кто-то мог ей отказать? Даже Камюэль благосклонно принял приглашение и был тут же усажен между двумя Владычицами, как там Андрей их прозвал? – Софи и Варя, наверное, если я правильно помню русские имена, Софи от Софии, а Варя от Варвары. Да, в изобретательности этому молодому человеку не откажешь.
В общем, ужин прошел бурно. В обсуждениях предстоящих подвигов на арене, в моем разговоре с Микалаей, которая еще раз в более сдержанных и взвешенных выражениях повторила для меня теорию Андрея о причинах, которые побудили ее ухватиться за его тягу к нововведениям. Признаться, доводы Мики мне были куда понятнее, несмотря на то что Андрей в своей непринужденной манере и без того достаточно прямо разъяснил нам, что к чему.
Потом меня отвлекли. К нашему столу подошла неизвестная мне Темная Владычица, и Леди Рим-Доль встала ей навстречу. Она подвела эльфийку к Тарэлю Барсиму, который сидел между Мурзясом и Корешелем. Как потом выяснилось, это была леди Игр-Фагур, с Тарэлем они обсуждали межвидовое скрещивание кошек илитири с кошками Земли. Причем, вспоминая, как в какой-то момент вытянулось лицо светлого командора, такой постановки вопроса от темной он никак не ожидал. Зато меня, стоило об этом только услышать, вопрос весьма заинтересовал. Но в тот момент я еще не знал, что они там обсуждали, поэтому не вмешивался.
А потом была арена. Причем «колокольчики» присутствовали на мероприятии вовсе не в полном составе. Когда я попытался спросить об этом Андрея, тот только отмахнулся. Признаться, в тот момент, когда на арену вышли командоры, Корешель, которого психолог упрямо называл Шмелем, и Камюэль, Андрей уже мирно дремал в стороне от главного места действий. Поэтому, пожалев его, я указал на нашего психолога Иру. Мой славный секретарь тут же оказался подле него, хоть до этого живо интересовался предстоящим боем. И все же он тут же забыл о зрелище, просто подошел к Андрею, растолкал его, что-то сказал в ответ на осовелый, хмурый взгляд – и меньше чем через пять минут они оба исчезли в воронке портала.
Теперь я за Андрея был спокоен. Ир ему спуску не даст и подцепить серьезное нервное истощение не позволит. Вот и славно. А со всем остальным я им помогу разобраться. К тому же я ведь так и не сообщил ребятам, что родители «колокольчиков» уже выбрали, куда отправят своих деток на каникулы. Точнее, к кому. Да и они сами за ужином об этом так ничего и не сказали, не до того было. Вот и хорошо. Сюрприз получится.
Глава восьмая
Спят усталые игрушки
День выдался напряженным, но захватывающим. Признаться, вначале я был растерян, потом непродолжительно зол, затем вдохновлен и обрадован. А под конец и вовсе увлекся боями на арене и чуть не упустил из виду Андрея; спасибо Карлу, который обратил мое внимание на то, что наш психолог сидит в сторонке совсем никакой. Могу его понять, особенно после того как выяснилось, что в их мире в сутках двадцать четыре часа. Неудивительно, что он так долго перестраивается на наши тридцать два. Но я все еще надеюсь, что однажды психолог привыкнет.
Доставив Андрея в его квартиру, первым делом отправил его в ванную, потом наведался на кухню и почуял неладное. Это совершенно несвойственно для меня, обращать внимание на эмоциональный фон другого существа, но в этом случае вышло бы странно, если бы не обратил. Дело в том, что я был на него настроен. Да, на Андрея. Поэтому так беспардонно ворвался к нему в ванную комнату. Разумеется, человек, поливающий себя из душа, резко повернулся ко мне с крайне возмущенным выражением лица.
– Так неймется, что уже врываться начал? – зашипел он в мою сторону.
Но меня вообще-то не так просто сбить с мысли, особенно если я всерьез обеспокоен. А в тот момент, как это ни странно, я действительно беспокоился за него.
– Не волнуйся. Не собираюсь я посягать на твою невинность, как бы тебе этого ни хотелось. – Слова сорвались с губ на полном автомате, я пристально смотрел на товарища.
Разумеется, вовсе не ради того, о чем кто-то особо извращенный мог подумать.
– Невинность? – насмешливо протянул Андрей, с помощью сарказма пытаясь бороться со смущением. Мне бы тоже смутиться, но оказалось как-то не до того. У меня было чувство, нет, предчувствие, что он вот-вот упадет. Его аура орала об этом одним своим цветом вот уже вторую минуту.
– Да ты еще пешком под стол ходил, когда… – начал он, но я перебил.
– Я в несколько раз старше тебя, – напомнил и сразу понял, что не ошибся. Шагнул к нему и обхватил мокрое тело руками.
– Ну и что ты делаешь? – сердито вопросил Андрей.
– У тебя кровь из носа идет и…
– Черт! – взвыл он и чуть не плюхнулся со всей дури в ванну, не сумев устоять на ногах. Благо что я поддержал.
Андрей повис на мне всем телом. Часто-часто заморгал, словно в глазах у него на какой-то момент потемнело, а потом попытался держаться за меня одной рукой, а второй стереть кровь из-под носа и с губ.
– Ты как? – спросил его, не узнавая собственного голоса. Хотя чему удивляюсь? Сказал же уже, что всерьез обеспокоен здоровьем конкретно этого человека, глупо отнекиваться. Я и не буду.
– Как ты узнал? – спросил он меня и встал ровно. Я отступил и отряхнул руки. Схватился за полотенце, сдернул его с крючка, а другой рукой отключил воду, все еще извергающуюся в ванну из душа, валяющегося где-то под ногами Андрея.
– Держи, – накинул на его голову полотенце и сказал: – Лучше бы тебе выбраться на коврик, а то еще поскользнешься и разобьешь себе что-нибудь…
– Ир, – перехватив мою правую руку, обронил Андрей, – как ты узнал, что мне сейчас станет плохо?
Вздохнул и встретился с ним взглядом. Да. Ситуация. В этот момент я пожалел, что сюда зашел. Надо было подождать, пока он упадет и сам позовет меня. Но я решил облагодетельствовать его и предупредить возможные травмы. Слишком уж был взволнован и взвинчен. Мне и сейчас не по себе. И что ему ответить? Как же ненавижу объясняться!
Андрей выбрался из ванны и принялся остервенело вытирать полотенцем волосы, я же привалился спиной к двери, чтобы между нами в этой крохотной комнатке было как можно больше свободного места. Но вопрос, который он задал дважды, все так же висел в воздухе. И как бы мне ни хотелось на него отвечать, молчать с каждой секундой становилось невыносимее. Андрей делал вид, что его не напрягает мое присутствие, а мне, как бы глупо это ни выглядело, отчаянно хотелось сбежать, уйти куда-нибудь в другую комнату. Но я боялся оставлять его одного. Эмоциональный фон все еще отсвечивал грозовыми тонами. Недомогание могло дать знать о себе в любой момент.
– Я настроен на твой эмоциональный фон, поэтому почувствовал его изменение.
