опыту прежних реальностей было известно, что ни «Решадие», ни «Султан Осман I» не будут построены до начала мировой войны, бессовестные британцы конфискуют оплаченные турками корабли и включат в состав своего Гранд-флита.
Еще они вычитали в разных книжках, что Россия построила на Балтике тяжелый броненосный крейсер «Рюрик», оснащенный длинноствольными десятидюймовками в четырех двухорудийных башнях линейно- ступенчатого расположения. Затем на Галерном острове заложили серию легкобронированных турбинных крейсеров «Паллада», «Диана», «Латона» и «Флора», вооруженных восьмидюймовыми пушками.
Следующий шаг кораблестроительной программы потрясал: с явным стремлением обогнать англичан и немцев, понастроивших десятки ретвизанов, Россия заложила корабли, которые в прошлой реальности назывались сверхдредноутами типа «Измаил», а теперь оказались сверхретвизанами типа «Севастополь».
– Проект инженера Костенко, – прокомментировал Роман. – Линейное расположение башен, пушки в четырнадцать дюймов – красавцы!
– Лишь бы успели построить их до начала войны. – Гога сделался скучным. – Ну что, переодеваемся в матроса и солдата?
– Зачем такой маскарад?
– Пора нам прогуляться в двадцатый год или даже двадцать пятый. Узнаем, как в этой реальности начинались и кончились мировая и Гражданская войны.
Отрицательно покачав головой, Рома сказал, подмигивая:
– Предлагаю в пятнадцатый или шестнадцатый. Мне понравилась твоя идея остановить придурка Принципа. Нам такие козлы-провокаторы даром не нужны!
Гога сначала даже обрадовался, но быстро почуял подвох. С какой бы радости большевику Мамаеву- Кагебееву отменять мировую войну, без которой могло не случиться его любимой Октябрьской революции? На все хитрые расспросы Рома не отвечал, только загадочно ухмылялся, разжигая в напарнике любопытство и нехорошие подозрения.
Посещение магазина Демьянова и Дальского летом 1916 года немного насторожило хронокорректоров, испортив игривое настроение Роману и добавив пессимизма Георгию. Книги утверждали, что события кануна мировой войны развивались точно по расписанию знакомой реальности. Сараевское покушение и прочие главные события случились день в день, как в учебниках, по которым они учились.
Упругая неподатливость истории с идиотским упрямством возвращала реальность к наихудшему сценарию.
Они вовсе не собирались щеголять по летней жаре в тесных костюмах с жесткими воротниками и душными галстуками. Для вылазки в Сараево хронокорректоры нарядились согласно театральным представлениям о балканской моде тех времен. Широкие штаны в мелкую полоску, заправленные в хромовые сапоги, пестрые рубахи, перетянутые яркими кушаками, цветастые пуленепробиваемые жилеты с множеством карманов, клетчатые кепки с большими козырьками. Во внутренних карманах жилетов удобно помещались пистолеты. Экипировку дополняли тяжелые трости с бронзовыми набалдашниками.
Улица Франца-Иосифа была полна бездельников, собравшихся поглазеть на приехавшего в Боснию ради военных учений эрцгерцога Франца Фердинанда. Роман и Георгий не без труда пробивались через густую толпу, направляясь к Латинскому мосту. Когда часы на ратуше показали 10.10, прогремел – опять же по расписанию – взрыв. Это террорист Неделько Чабринович неудачно бросил гранату возле полицейского управления, ранив случайных людей, после чего не смог отравиться цианистым калием, был схвачен прохожими, жестоко избит и отдан в руки закона. Наследник австро-венгерского престола не пострадал и теперь читал речь перед городской знатью.
Поняв, что по главной площади им не протолкаться, хронокорректоры свернули к набережной Аппель, по которой эрцгерцог должен был ехать после церемонии в ратуше. Здесь было заметно меньше ротозеев, однако все равно приходилось следить, чтобы чья-то шаловливая ручонка не залезла в карман.
– Народец, конечно, разбойничий, – неприязненно заметил Гога. – Знал бы ты, что они творили, когда Югославия развалилась.
– Много вы натворили, дорогие потомки!
– Ну да, мы… Мы, соучастнег, пожинали ягодки грехов твоего поколения. – Георгий фыркнул. – Хорошо, что я черкеску не напялил – запарился бы… Ну так расскажешь свой замысел?
– Простой замысел. – Роман отмахнулся. – Война в этом году была невыгодна России, потому что все наши оружейные программы должны закончиться в семнадцатом. Поэтому наша ближайшая задача – предотвратить покушение на Франца, то есть не дать Парижу, Берлину и Лондону повода развязать войну прежде времени. Через пару лет, когда уральские и тульские заводы наклепают достаточно пушек и когда вступят в строй сверхретвизаны – тогда пожалуйста. Пусть хоть всех наследников стреляют, для доброго дела не жалко!
– Но тогда не случится революция, твои друзья-большевики не смогут подобрать власть, валявшуюся на мостовой.
– Должна случиться, – убежденно возразил Рома. – Ты же видишь, как упруга и неподатлива продажная девка-история. Все случится, но чуть позже, зато Россия понесет в мировой войне меньшие потери, а там и мы поможем отменить красно-белое братоубийство.
– Красиво криативишь, боян, но тема сисег не раскрыта… Типа я не фтыкаю, почему ты думаешь, что через три года нам будет легче. Фрицы тоже на месте стоять не будут – у них тоже новые сверхдредноуты… то есть сверхретвизаны строятся.
– Много чего появится за три года…
Роман осекся. Они проходили мимо столиков, расставленных на тротуаре под брезентовым навесом. Сидевший за крайним столиком господин в простом светлом костюме удивленно смотрел на приближавшихся хронокорректоров и даже, отложив газету, начал вставать, опираясь на трость. Лицо мужчины показалось отдаленно знакомым, и Рома все-таки узнал его.
– Гляди-ка, кто здесь, – шепнул он Гоге и, скорчив приветливую физиономию, воскликнул: – Ну где же могут встретиться русские люди, коли не на чужбине!
Господин приподнял котелок, обнажив коротко подстриженные седины, сглотнул и прошептал неуверенно:
– Господи, не может быть… Неужели это вы?
– Вай, генацвале, это же Дымов! – сообразил наконец Гога. – Штабс-капитан, вы теперь, наверное, полковник?
– Подполковник, – растерянно уточнил Дымов. – Господа, вы так неожиданно исчезли десять лет назад… Все считали, что вас японская шимоза на части разорвала.
– Да, десять лет минуло, много всякого случилось… – уклончиво пробормотал Рома, не спросивши разрешения присаживаясь за столик Дымова. – Между прочим, прекрасный наблюдательный пункт… Пива нам подайте!
Пышная тетка принесла на подносе две кружки, миску вареного гороха и тарелку соленых сухариков. Гога поморщился и, когда тетка ушла, прокомментировал:
– Люблю большие бюсты, но такое вымя – это перебор… Рад встрече, Антон… простите, запамятовал, как вас по батюшке.
– Васильевич. Так что же случилось после того боя, куда вы пропали?
– Долго рассказывать. – Рома смотрел через улицу на перекресток. – Были разные приключения, но судьба удачно свела с вами в этот день и в этом городке. Возможно, нам не помешает помощь соотчича.
Кашлянув, Гога заметил:
– Полагаю, встреча наша не случайна, и подполковник приехал в Сараево не на отдых, а по долгу службы. И не один. Если повернешь голову на четверть оборота влево, увидишь другого знакомого.
Действительно, по тротуару неторопливо прогуливался среднего возраста господин спортивной комплекции. Одет он был в костюм немецкого путешественника с гетрами, на голове легкомысленно красовалась тирольская шляпа. В московском подвале четыре года спустя он представится подполковником Хворостовым.
