- Покажите мне шкатулку, - велел я Анне. Она послушалась и открыла секретер, достала из ящика небольшой ларец розового дерева изящной работы. Я осмотрел его, замок оказался сломанным. Впрочем, я и раньше встречал такие 'запоры'. Подобный замок нетрудно было взломать и шпилькой.
- Вот, - сказала она, разведя руками.
- И давно вы это обнаружили?
- Только вчера, после нашего разговора, - ответила Анна Александровна и повернулась к окну. Брильянтовые серьги в ее ушах со звоном качнулись.
Тогда я подумал, что письмо могло быть украдено довольно давно. Кто мог это сделать? Я полагал, что, вернее всего, кто-нибудь из домашних. Очень уж странно вела себя тетушка Пульхерия Вениаминовна. И что там у нее, любопытно, за ухажер? Не по его ли нижайшей просьбе тетушка взломала замочек? Ключик- то от секретера и у нее имелся! Я решил, что об этом еще стоит поразмышлять.
- Я не придавала значения тому, о чем говорил Виталий, - сказала Аксакова. - Я была сильно рассержена, зла на него. А он все твердил о какой-то опасности, говорил, что речь идет о жизни и смерти, об Ордене. Я так сожалею теперь, что мало прислушивалась к его словам!
- Не терзайте себя, - произнес я как можно мягче. - Его все равно не вернешь.
- Но письмо! - воскликнула Анна. - Если его убили...
- Письмо я постараюсь найти, - пообещал я ей.
- Он просил передать его вам в случае непредвиденных обстоятельств и что-то все время повторял по-французски.
- Что именно? Попытайтесь вспомнить, - попросил я ее. - Это может быть важно!
- Как же это? - Анна нахмурилась и поднесла ко лбу свою тонкую руку. - Ах, да, вспомнила! - обрадовалась она. - Он все время повторял: 'Mais que diable allait il faire dans cette galere?'
- И зачем только черт дернул меня ввязаться в это дело? - удивился я.
Анна Александровна подтвердила.
Я поблагодарил ее за ценную информацию и вышел из дома. Но нанимать извозчика я не торопился, заключив, что если мои предположения верны, то на улице вот-вот должна была появиться тетя Пульхерия, для того чтобы предупредить своего воздыхателя, что ее преступление раскрылось.
Тетка не заставила себя ждать. Из родных пенат она вы- бежала, набросив легкий салоп, так как погода снова испорти- лась, и ветер, пробирающий до костей, нагнал огромную свин- цовую тучу, грозившую разразиться ливнем.
Притаившись за деревом, я наблюдал, как Пульхерия без труда поймала извозчика. Следом за ней я проделал тоже самое и велел вознице следовать за ее экипажем.
- Если успеешь, плачу в три раза больше, - пообещал я автомедонту, и он, как мог, погнал лошадей.
***
IV
***
Тетушка, судя по всему, преследования не заметила, до такой степени пребывала она в нервическом перевозбуждении. С Сергиевской экипаж ее свернул на окраины города, и мой кучер последовал за ней почти что не отставая. Среди пешеходов все реже стали встречаться блестящие военные, изящно одетые барышни и модные господа, все больше стало попадаться простого народа да отставных солдат.
Мы долго попетляли по Петербургу и в итоге свернули в Щербаков переулок. Карета Пульхерии остановилась у небольшого двухэтажного домика, где, как я понял, сдавались в наем квартиры.
Извозчику я велел лошадку попридержать и остановиться напротив, будто бы у подъезда одного из мещанских особняков, выбрав для себя превосходный наблюдательный пункт.
Тетя Пульхерия с огромным трудом, но все-таки выбралась из коляски, изрядно попутавшись в своих темно-малиновых юбках, маячивших ярким пятном на фоне пасмурного пейзажа. Наконец, она позвонила в дверь, и ее пропустил сомнительного вида привратник в чуйке.
Я же остался ждать, что будет дальше, внимательнейшим образом следя за дверями. Не прошло и пятнадцати минут, как из дома выбежала тетушка, вся в слезах, и опрометью нырнула в ожидающий ее экипаж.
- Ну, пошли! - крикнул кучер, и карета покатила прочь от этой халупы в сторону городского центра.
У меня было всего несколько секунд на раздумья: последовать за ней или оставаться на месте и разузнать, зачем сюда заезжала тетя Пульхерия.
Я выбрал второй вариант, приказав извозчику дожидаться на месте. Дверь мне открыл все тот же привратник, скосив на меня озабоченные глаза.
- Чего, барин, желаете? - осведомился он, осклабив губы в ухмылке. Я же чувствовал в нем потенциального каторжника. Как есть кандидат на Владимирскую дорогу! А сам и бровью не поведет, изображает из себя честного труженника. Впрочем, не моя это забота - выводить его на чистую воду! У меня-то дела поважнее будут!
Я огляделся по сторонам, на пару секунд оставив его вопрос без ответа.
У самой стены стоял длинный рундук, узкий ящик с подъемной крышкой для различной поклажи. Так и подмывало меня взглянуть, что же такое скрывает этот старинный облезлый ларь. Любопытен я от природы, ничего уж тут не поделаешь!
- А свеча-то как коптит! - произнес я, поморщившись.
- Барин, а надо-то чего? - снова спросил привратник.
- Хотел бы повидаться с хозяином этой квартиры, - наконец, выговорил я.
- Ну, я - хозяин! - гордо сказал мужик и уставился мне в глаза.
- Кто бы мог подумать? - произнес я вполголоса, так, что мой собеседник пожалуй что и не разобрал. - Кому вы сдаете эту комнату?
- А вы-то, барин, кем будете? - поинтересовался подозрительный тип.
- Прохожим, - ответил я, показав хозяину золотую монету. - Не подскажете ли, к кому только что приезжала немолодая госпожа в просторном салопе на беличьем меху?
Глазки хозяина вспыхнули алчным блеском.
- Давайте мы это дело за рюмочкой обсудим, - предложил мне мужик, которого я поначалу принял за привратника. - Чего-чего, а огуречный рассол и водка в моем доме найдутся!
Не было у меня особого желания трапезничать, а особенно водку пить в его доме, да пришлось. Дело, как я счел, того требовало!
- Меня Иваном зовут, - сообщил мне хозяин и проводил из прихожей в тесную комнату, в которой стояли два дубовых стола, застеленные цветными скатертями. Светили люстры в запыленных чехлах, поэтому комната не казалась такой уж темной. Что же позабыла здесь дивная тетя Пульхерия?
Иван показал мне на обшарпанный стул. Я стряхнул с него пыль и послушно присел.
- Итак? - повторил я свой недавний вопрос.
- Всему свое время, - резонно заметил хозяин. Извлек из буфета пару рюмок и косушку водки. Я спорить не стал, главное, чтобы мой подозрительный собеседник разговорился. Пить я, конечно, особо не стал, вид только сделал. А Иван знай пьет, ему приятно!
Я снова внимательнейшим образом осмотрелся по сторонам, заметив, что постель-то застелена на скорую руку. Или постоялец торопился куда? То ли беден, чтобы на прислугу раскошеливаться, (но тогда какие дела у него с Пульхерией?), то ли опасается чего! Лишних глаз боится! А второе-то вернее!
Не зря у тетушки глаза на мокром месте, не застала возлюбленного! И с чего это я такое вообразил? Верю досужим сплетникам! И в кого это я сам превратился?
У меня даже невольный вздох вырвался, вот ведь взгрустнулось не ко времени!
- Чего, барин, печалитесь? - поинтересовался Иван, отхлебывая приличную порцию рассола.
- Да разговор что-то у нас с тобою не клеится.
- Дама эта из общества, - заверил меня хозяин многоз- начительно.
- Это мне ведомо, - ответил я. - А как по имени? Приезжала к кому? И часто ли сюда наведывается?
- Ой! - отмахнулся Ваня. - Уж вы меня вопросами ну засыпали прямо! Да ладно! - хозяин махнул рукой с косого плеча. Кривоват малость был. Обидела матушка-природа! Или Господь Бог недоглядел! - На П как-то, Пульхерия, что ли? - ответил он. Приезжала не часто, да видно по амурным делам, - Иван слащаво
