премудростей! А впрочем, я вспомнил о ложе опального Грабянки, арестованного и заключенного в крепость. Собиралась в покоях самого цесаревича Константина Павловича; говорят, что на собраниях присутствовали и дамы из общества.
Я кивнул в сторону покрывала и спросил у расстроенной Миры, что собою символизирует сия водяная лилия.
- Ом мани падме хум, - прошептала индианка.
- Не могла бы ты это перевести? - попросил я ее.
И тогда моя черноокая колдунья усмехнулась:
- Яков Андреевич, и у скромной маленькой Миры тоже имеются свои тайные знания!
Настаивать я не стал, но она проговорила:
- Утпала!
- Что? - переспросил я ее.
- Знак, который я посвятила Шиве, - сказала индианка.
Кинрю пугливо озирался по сторонам, до этих пор я и подумать не мог, что его смогут смутить атрибуты индийской прорицательницы.
Сваруп же хмурился все больше и больше, лоб его, изрытый морщинами, пересекла глубокая поперечная складка, свидетельствующая о том, что грозный рок распростер уже над ним свои могучие крылья. Молча вопрошал индиец выцветшими старческими глазами, что в святилище его прекрасной богини позабыли эти наглые европейцы?!
Старый слуга заглянул за ширму, на какое-то время скрылся за ней и вынес оттуда железный ковш, с уже приготовленным и заранее расплавленным свинцом, который дымился под дугообразными сводами Мириного святилища.
Я выложил на стол готовые пули. Сваруп взял несколько из в сухую и сморщенную ладонь, подбросил их вверх, примерился и опустился на колени перед камином.
И мне показалось, что, словно по мановению чуда, я оказался в недавнем прошлом, когда подсмотрел, как с помощью Миры индиец все в том же ковше изготовил мне охранительный оберег.
В ярких отсветах пламени, озарявших темную комнату, Сваруп и отлил мне пули, под шепот встревоженной Миры, серьезной, как никогда.
Когда они остывали, Кинрю обрезал их и, примеривая, перезаряжал пистолеты.
- Вы так и не отказались от своей идеи? - обреченно спросила Мира, когда мы уже вышли из ее комнаты и спустились в гостиную, кивая на черный ящик от Кухенрейтера.
- Разумеется, нет, - спокойно ответил я. - В Елагино меня ждет удача.
- Зачем же тогда вам понадобилось оружие? - спросила индианка.
- Кто знает, кого мы встретим в пути, - покачал головою японец.
- Тогда, - взмолилась взволнованная Мира. - И меня возьмите в дорогу!
- О, нет, сударыня, - возмутился я. - Только этого мне еще не хватало!
- Но, Яков Андреевич, - горячилась индианка, сложив свои руки на груди. - Я могла бы быть вам полезной!
- Даже и не думай об этом! - воскликнул я. - Я не желаю подвергать твою жизнь опасности!
- Опасность я чувствую всем своим существом, - сказала индианка с достоинством прорицательницы. - И я могла бы предупреждать вас о ней.
Я и представить себе не мог, чтобы Мира познакомилась с Лидией.
- Ни в коем случае! - я оставался непреклонен. - В данной ситуации ты будешь меня только обременять, - жестоко добавил я.
- Почему вы обижаете меня? - горько спросила Мира.
- Я пекусь о твоем благополучии, только и всего, - ответил я холодно.
- Но ведь погибло уже несколько человек! - вскричала Мира. - И неизвестно еще, что будет дальше!
- Кстати, - вступил в разговор Кинрю. - Яков Андреевич, вы узнали адрес Созона?
- Узнал, - я кивнул в знак согласия. - И не только...
- Что? - глаза у моего золотого дракона сделались круглыми и широкими. - Вы уже?..
- Нет, - успокоил я его. - Это был не я. Скорее всего, нас опередила графиня Полянская. Неплохо было бы сообщить об этом Кутузову, но Иван Сергеевич покинул Санкт-Петербург, уехал в неизвестном мне направлении.
- О чем это вы? - заволновалась индианка. - Убийца уже наказан?! Он мертв? Тогда почему, - удивлялась она. - Зачем вы едете в это имение?
- Милая Мира, - ответил я. - К сожалению, в некоторые вещи я не могу тебя посвящать. История эта еще не закончилась, но чувствую я, что до финала осталось совсем немного!
- Я очень боюсь! - заявила она. - И думаю, что пробил тот час, когда я должна рассказать вам об Анджане!
- Но ты уже говорила мне, как она погибла, - сказал я в ответ, подошел к окну и задернул штору.
- Я не вдавалась в подробности, - девушка горько улыбнулась. - Нашим отцом был раджа, и он души не чаял в Анджане, - продолжала индианка. - Она была его младшей дочерью. Однажды Анджана решила, что повстречала свою единственную любовь. Я предупреждала ее, что дело добром не кончится, потому что ее возлюбленный действовал тайно и даже не собирался повстречаться с нашим отцом. Сестра объясняла это его бедностью и неродовитостью. Я умоляла ее одуматься, но Анджана решилась все-таки на побег из под родного крова. Я видела в древних таблицах, что за порогом дворца ее ожидают страдания. Но девочка меня не послушалась, ей было всего пятнадцать. Я поклялась не выдавать ее тайны, но взамен просила ее взять с собой и меня. Однако Анджана сказала, что справится с этим делом самостоятельно. Моя бедная девочка и не догадывалась, что ее всего лишь использовали, для того, чтобы шантажировать нашего отца. Как только в этом отпала надобность, ее сразу же отравили.
- Очень печальная история, - ответил я Мире. - Но она только доказывает, что тебе незачем отправляться со мной. Ведь если бы Анджана тебя послушалась, то твой отец навсегда потерял бы сразу двух дочерей.
- Я бы что-нибудь придумала, - воскликнула индианка. - Я бы выручила мою девочку из беды! - запротестовала она.
- Тебе только так кажется, - произнес я задумчиво. - Иногда в этой жизни нам попадаются и более сильные противники, с которыми мы не в состоянии справиться.
- Яков Андреевич, вы всерьез полагаете, что сможете справиться с Полянской? - Мира невольно усмехнулась. - Вы же уже находитесь у нее в плену!
Я открыл было рот, чтобы возразить, но дочь индийского князя перебила меня:
- Я больше не стану с вами спорить, Яков Андреевич, поступайте, как знаете, но не говорите потом, что Мира вас не предупреждала! - с этими словами она покинула нас и поднялась к себе в будуар.
Как ни старался я оставаться равнодушным, но Мирины речи все же заставили меня засомневаться. Однако я не мог ничего поделать, судьба нашего Ордена зависела от того, насколько я сумею справиться с ситуацией, а заодно и со своими чувствами к коварной графине.
- А что все-таки случилось с убийцей? - осведомился Кинрю, как только индианка ушла.
- Графиня Полянская исполнила то, что обещала Елагину, шантажист ее больше не побеспокоит. Ему просто-напросто кто-то сломал пару шейных позвонков.
- Вы полагаете, что это были мальтийцы? - переспросил японец.
- Больше некому, - развел я руками. - Кстати, - я достал из кармана сюртука письмо. - Вот, прочти! - и передал моему золотому дракону послание Виталия Строганова.
- Так, значит, ваши предположения оказались верными, - констатировал Кинрю, возвращая мне прочитанное письмо.
- Выходит, что так, - согласился я.
Спустя около часа вернулся Никифор с посланием от графини.
- Записка от Лидии Львовны Полянской! - провозгласил он, едва появившись на пороге.
- Ну же! - воскликнул я, мне не терпелось увидеть ее своими глазами.
Лакей порылся в карманах и, наконец, все-таки извлек на свет Божий белый конверт. Я почти вырвал
