М-да, Москва — это большая деревня, кого только не встретишь. Чёй-то как-то тут неуютно стало... и душно.
— Так вы знакомы? — удивился Эдик.
На его лице читался немой вопрос «ты что, и правда знаешь всех красивых девушек в городе?!».
— Ну да... как бы, — ответил я, глядя на пролетающие мимо меня клубы дыма, которые переливались в причудливые формы.
Вот коня напоминает, вот со...
— Так что ж ты молчал?! Не мог меня раньше познакомить с такой девушкой? Эгоист! — от души веселился Чиж.
— Да я это... некогда мне.
— Он занят очень в последнее время, — вставила Лана, — то дверь в квартире меняет, то в морги с экскурсиями ходит.
— Кстати, так что там насчет слухов о твоей смерти? — спохватился Чиж. — Только не говори, что они слегка преувеличены.
Черт. Он что, мысли читает?
— Ну так что? — продолжил приставать Чиж.
Под выжидательными взглядами Ланы и Чижа мне стало как-то неуютно. И чего прицепились? Нужно их как-нибудь отвлечь.
Неожиданно наверху послышались крики.
Вот мое спасение!
— Что это там за крики? — поспешнее, чем следовало, воскликнул я. — Пойдемте, посмотрим.
И пока никто не успел вставить ни одного слова, направился наверх. Лане и Чижу ничего не оставалось, кроме как отправиться за мной следом.
По пути нам пришлось расталкивать спешащих туда же поэтов. Видимо, им тоже захотелось зрелищ. И вправду, на моем веку тут только один раз поднималась такая буча, и это было как раз тогда, когда Хаз получил в нос, а я в самый опасный момент тихо и мирно потерял сознание.
Наверху творилось черт-те что. Весь народ столпился в кучу. Пока мы пробирались через толпу, я успел услышать и крики «бей его», и задумчивые споры на тему «особенности ямба», и даже почему-то всплывшее мое имя. Видимо, опять Хаз развлекается. Вообще-то он доброй души человек, но уж очень быстро заводится и иногда не может совладать с нравом, впитанным еще с хуками и апперкотами. А что сделаешь? Советская сборная по боксу накладывает свой отпечаток на психику.
Едва пробившись через толпу, мы увидели Хаза. Он с кем-то горячо спорил на какую-то, судя по всему, спортивную тему. Об этом можно было легко догадаться по тому, как он усиленно что-то объяснял мужчине небольшого роста (даже по сравнению со мной, а уж про Хаза я вообще молчу), дополняя свои речи красивыми и быстрыми движениями профессионального спортсмена. Хуки, апперкоты и прочие рукомашества развлекали народ, терпеливо ожидающий продолжения банкета. Мы втроем пробрались поближе и тоже принялись наблюдать за дальнейшим развитием событий.
— ...Ты не понимаешь, один удар профессионального боксера — и любой твой худенький мастер ушу не встанет.
— Прости, но кто сказал, что этот удар достигнет цели? — спокойно произнес тщедушный человек. Он стоял ко мне спиной и, к сожалению, я не видел его лица.
Интересно, он что, самоубийца?
— Прости, а кто сказал, что удар будет один? Их будет много, и уж один-то достигнет цели, — горячо утверждал Хаз.
— Хм... Между прочим, есть еще ноги, которыми боксеры не пользуются. Достаточно одной подсечки — и все, мясная туша, именуемая боксером, сидит, пардон, на заднице.
Произнося это, он наконец-то повернулся ко мне лицом. Интересно. Лицо вроде бы восточное, но с русскими чертами. От него прямо-таки веет спокойствием и уверенностью. На долю секунды я даже поверил, что достаточно одной подсечки, чтобы уронить тушу, именуемую боксером. Правда, всего на секунду.
— Это такая худенькая балерина-то, — Хаз скептически смерил взглядом собеседника, — уронит профессионального боксера? А здоровья хватит?
— А при чем тут здоровье? Тут важно не здоровье, а умение. Если учесть, что искусство боя в Китае развивалось веками и охватило все техники ведения боя: от борьбы до владения холодным оружием, то ваш бокс по сути своей отделившаяся часть более сложной системы.
Хаз уже начал закипать.
— Не смеши меня, видел я ваше кунг-фу, балет это в чистой форме!
Я на минуту отвлекся от спора, услышав из разговора соседей, что они знают этого тщедушного мужичка, так спокойно спорящего со все больше распаляющимся Хазом.
— Простите, а кто это? — Я некультурно ткнул пальцем в сторону незнакомца.
— Ну да, — ответил один из людей, стоявших в первых рядах чуть левее нас. — Это местный учитель кунг-фу, Чин, кажется. Он недавно открыл в нашем районе школу. Да, кстати, совсем недалеко отсюда, всего в нескольких кварталах.
— Понятно, а тут он что забыл? Кто же его мог пригласить-то? Он что, поэт или писатель?
— Да нет вроде бы. Понятия не имею, кто его сюда пригласил.
Собеседники тут же от меня отвернулись — действия на «сцене» наконец перешли в активную стадию. Видимо, спорщики пришли к мысли разрешить спор показательным выступлением. Они разошлись в стороны, слегка раздвигая толпу для увеличения зоны «ринга». Хаз снял пиджак и кинул кому-то из своих рабочих клуба. Китайцу же было некому вручить свой пиджак — он вопросительно посмотрел на ближайшего человека из толпы, и я кивнул ему в ответ. Учитель кунг-фу мягким скользящим движением кинул мне свой пиджак и спокойно встал напротив огромного по сравнению с ним (да и не только с ним) Хаза. Я же стоял в первом ряду зрителей, держал пиджак китайца и удивлялся его спокойствию. Я-то тогда пьяный в стельку был, когда полез на Хаза, да и то дрожь прошибала в коленках, а этот-то помельче меня будет. По толпе прошла волна удивления, слышалось: «самоубийца» и «жить надоело». Лана и Чиж стояли полностью поглощенные действием. Пока они не видели, я слегка сместился влево, так что вновь оказался за спиной у китайца вне видимости этой парочки.
Жаль, что у меня не было камеры, я бы посмотрел все в замедленном темпе, поскольку без этого что-либо понять было совершенно невозможно. Вот они стоят друг напротив друга: Хаз прыгает с ноги на ногу в типичной боксерской стойке, а Чин спокойно стоит напротив и держит руки перед собой на уровне пояса. А в следующий момент Хаз бросается вперед и тут же оказывается на земле. Недолго думая, он вскакивает и тут же опять натирает мозоль на пятой точке.
Желание увидеть действие получше так сильно меня захватило, что я не заметил, как люди вокруг стали двигаться на порядок медленнее. Как при прокрутке пленки на видеомагнитофоне в замедленном режиме. Ничего себе! Наконец-то я смог увидеть все действие от начала и до конца: Хаз бросается вперед и делает два резких боковых удара, от первого Чин уходит вбок, второй ловит рукой и, сделав элегантную подсечку, при этом дернув за пойманную руку, отправляет Хаза на землю. Но тут кто-то меня толкнул, и все тут же вновь вернулось к обычной скорости. Хаз же с Чином продолжали свои танцы, но теперь я опять не мог увидеть ни одного конкретного движения. Только нападение и падение. А уж когда до меня начало доходить то, что происходило секунды назад, мне стало и вовсе не до слежения за действием. Я, конечно, подозревал, что я тормоз... но чтобы других тормозить... Может, все же показалось? Но что-то мне подсказывает — не показалось...
Мои размышления прервала наша родная милиция. Опасливо выглянув из-за угла и убедившись, что ничего особенно серьезного тут не происходит, они грозно пошли к эпицентру беспокойства, то есть к красному от злости Хазу и оставшемуся невозмутимым учителю кунг-фу.
— Что здесь происходит? — грозно спросил лейтенант, врываясь в так называемый ринг.
Он тут же наткнулся взглядом на красное и злое лицо Хаза. Такое, скажу вам честно, выдержит не каждый, да еще и без предварительной подготовки.
Лейтенант судорожно сглотнул и сделал шаг назад. Тут из толпы материализовался второй лейтенант, и вдвоем они все же справились с оцепенением и еще раз задали тот же вопрос, хоть уже и не
