Черт знает, о чем я думал, когда последовал ее совету. Дверь и правда закрылась с приятным «чпоком». Получилось, что я заперт со звездой в одном туалете. Взяв сигарету в зубы, Верка встала, натянула трусы и нажала на слив. Процедура заняла пару секунд, и я, ей-богу, не успел отвернуться.
Серикова подошла к раковине и стала мыть руки. Я видел ее стройную спину, крутую задницу, обтянутую халатом и почувствовал себя очень нехорошо.
Я ломанулся на выход, дверь не поддалась. Я проделал все возможные манипуляции с позолоченной ручкой, но замок был закрыт намертво.
– Там какая-то автоматика, – равнодушно сказала Верка, не оборачиваясь, – теперь ее не откроешь. Можно только с пульта открыть, а пульт в коридоре остался.
– Что в коридоре осталось? – как последний кретин переспросил я.
– Пульт. – Верка взяла отложенную сигарету и присела на край ванны.
– Ты знала об этом? – Я подошел к ней и заглянул в ее ненакрашенные, утренние глаза, которые показались мне рыжими и насмешливыми.
– Догадывалась.
– И зачем сказала, чтобы я сюда вошел?
– Я такое сказала?
Бабы – удивительные существа. Они сведут с ума любого, кто попытается в разговоре с ними обратиться к логике и очевидным фактам.
Лучше бы я сидел в своей норе с обезьяной.
Верка курила и смотрела на меня, и смотрела. Нужно было гасить ее, ее же приемами, но я в них был не силен.
– Ты же вроде не куришь, – попытался я усмехнуться.
– Не курю, – кивнула она и пустила дым через нос.
Я решил плюнуть на нее и сделать то, за чем пришел – умыться.
Пока я плескался в раковине, она закурила новую сигарету, достав ее откуда-то из недр своего многослойного одеяния.
– Откуда палево? – поинтересовался я, вытирая лицо.
– Его тут в доме полно. Сигареты и зажигалки на каждом углу.
– Откуда халат?
– Твоя Нонна с утра привезла мои чемоданы.
– И что нам теперь делать? Я не смогу выбить дверь, у меня ребра сломаны.
– Ты позвонишь своей Римме, она приедет и откроет нас.
Только тут до меня дошло, что весь этот спектакль устроен лишь для того, чтобы насолить Беде. Верка решила свести с Элкой свои личные, женские счеты, заперевшись в ванной с ее мужиком.
Я с тоской посмотрел на окна – третий этаж. Может быть, при полном здоровье я и справился бы с этой задачей, но не сейчас.
– У меня нет с собой телефона, – сказал я Верке.
– А это что? – кивком указала она на стенку, где висел хорошенький розовый телефончик, стилизованный под старину.
Я вздохнул, набрал мобильный Сазона, но дед, как всегда, не услышал звонка.
Тогда я зажмурился и позвонил Элке.
Она примчалась через десять минут. Все это время я стоял спиной к Сериковой и пялился в окно на высокое дерево, где затеяли возню мелкие птички. Надо отдать должное Элке, отперев дверь и увидев меня голым по пояс, а Серикову в неглиже, она не дрогнула ни одной мышцей лица.
Верка протиснулась в дверь мимо нее, вызывающе выставив грудь и посмотрев снизу вверх на Беду победительницей. Она затопала каблуками наверх, в свою светелку под куполом.
– Элка, это она все подстроила...
– Давай будем считать, что мне не интересно, что здесь произошло, – сухо сказала Беда, быстро разделась и зашла в душевую кабину. Я тоже быстренько скинул джинсы и шагнул к ней, под упругие струи воды, оказавшиеся ледяными.
– Элка, я не хочу, чтобы тебе было неинтересно.
– Не хочешь? – Она почему-то не сняла очки и теперь смотрела на меня сквозь потоки воды на стеклах.
– Не хочу, – подтвердил я.
– Не хочешь?! – заело ее.
Я уже понял, что нужно сменить пластинку, но язык по инерции произнес:
– Не хочу!!
– Ну тогда получай! – Элка схватила жесткую намыленную мочалку и стала хлестать меня по лицу. По глазам, по щекам, по губам. Было больно, глаза щипало, но я терпел. В конце концов, сам виноват – можно было поиграть в игрушку, что Беде все это не интересно.
– Элка, я не мог ничего сделать! Она сидела на унитазе и... пардон, писала. Я зашел, потом вышел, но не смог закрыть дверь, и тогда она сказала войти и... что за кретинская система с пультами?!
– Ты должен был выйти, а не зайти, ты должен был сломать дверь, ты должен был выпрыгнуть из окна, ты должен был оскорбить ее, высмеять, унизить, ты должен был...
Каждое свое «должен был» она сопровождала хлестким ударом мочалки.
Я стоял и чувствовал себя теленком на бойне.
– Ты мне сейчас еще и челюсть сломаешь. – Я перехватил ее руку, но она сильно укусила меня за запястье. Кровь закапала на пол, смешиваясь с водой. Элка ошарашено уставилась вниз, глядя, как розовый водоворот исчезает в сливном отверстии.
– Все? – спросил я.
– Все, – кивнула Беда. – До первой крови.
– Ну, теперь я...
Я скинул с нее очки, поймал ее длинное, скользкое тело и понял, что для любви лучшее место – тесная душевая кабина.
– Пока ты тут развлекался со звездами, я кое-что выяснила, – объявила Беда, натягивая на себя джинсы. Координация у нее после душа никуда не годилась, и она не могла попасть в штанину ногой. – Анна заставила Гавичера разузнать, кто такие Чувилин и Селепухин. Первый – владелец сети крупнейших в городе гастрономов, второй, как ни странно, скромный наемный работник в аудиторской фирме. Но самое удивительное, Селепухин погиб три недели назад. Утонул, представляешь? Пошел купаться, и не вернулся. Пьяная компания, с которой он был, не сразу его хватилась. Тело потом так и не нашли. Я разговаривала сегодня утром с его коллегами по работе, они сказали, что это был тихий, скромный человек. Он выпивал иногда, но в запои не уходил и с работой справлялся. Жил он один, семьи у него не было. Встречался с какой-то женщиной, но никого с ней не знакомил. В общем, с этой стороны – тупик. С Чувилиным я поговорила только по телефону, он мнит себя важной шишкой. Узнав, зачем я хочу с ним встретился, закашлялся и назначил встречу на шесть вечера в баре «Пропеллер». Так что... слушай, а почему дверь не открывается?! – Элка подергала злосчастную розовую дверь, но та не поддалась.
– Где пульт? – спросил я, чувствуя, что близок к истерике.
– Какой?
– Которым дверь открывают! – заорал я.
– На тумбочке в коридоре оставила, – сказала Беда и захохотала. – Откуда взяла, туда и поклала!
Я тоже захохотал. Ребра болели, но я хохотал, – а что еще было делать?
– Нет, ну когда-нибудь, мы будем жить с тобой по-человечески? – спросил я Элку сквозь слезы.
– Это будем не мы, – ответила Элка и схватилась за телефон.
Беда
Бар «Пропеллер» больше походил на студенческую забегаловку, чем на то место, где могут встретиться такая крутая девушка, как я, и такой респектабельный парень, как Эрот Васильевич Чувилин.
