– Вот как, – хмыкнул китаец. – А из чьей же доли перекупать станем?
– Ух, жадненький ты мой, – рассмеялась Виктория Владимировна. – Ну, давай на паритетных началах. Четверть суммы я, остальное – ты. Но договариваться с подводником придется тебе. Я женщина, он ко мне серьезно не отнесется. Как, сделаешь?
Чжоу Фан Линь задумался. Поднялся с постели, накинул на голое тело махровый халат. Зачем-то подошел к окну, долго всматривался в сгустившиеся сиреневые сумерки.
– Пожалуй, да. Сделаю, – сказал он, повернувшись к любовнице. «Если события этой ночи ничего не изменят, – добавил он про себя. – Если этот идиот Чен Шень снова запорет порученное ему дело. Вот тогда, может быть, придется предлагать этой спецназовской свинье деньги».
Дождавшись, пока женщина заснет, он подошел к легкому столику из бамбука, снял трубку спутникового телефона и набрал номер.
– Кай Сун? Не ошибись еще раз... Я не прощаю ошибок. Простил только тебе, а почему – ты знаешь. Мне не так уж важно, каким образом ты выманишь напарника североморского подводника из номера. Жди его во дворе гостиницы, да где угодно, ты поняла? Можешь увести его к себе домой. Можешь даже переспать с ним, ничего, я не ревнив. Словом, делай что хочешь. Но чтобы поле действия для Чена было свободным!
Глава 27
Полундра вышел на «Нерпе» в озеро, когда уже вовсю завечерело. Его планы требовали немного скорректировать ход испытаний подлодки, в чем-то Котельников был прав: вертолет вертолетом, но все ходовые и прочие тесты должны быть проделаны. А результаты надлежащим образом занесены в протоколы. Кроме того, Сергей хотел, чтобы его ближайшее окружение – Тимофей и Михаил – несколько отвлеклись от его постоянного интереса к затонувшему вертолету. Не надо давать им основание думать, что Полундра зациклился на этом вопросе.
Сегодня Полундра не собирался погружаться на «Нерпе», он решил еще раз проверить ее скоростные характеристики в надводном положении. Морская вода из-за растворенной в ней соли отличается большей плотностью, чем пресная. Поэтому здесь, на Байкале, осадка «Нерпы» была несколько больше, нежели в Баренцевом море. Предстояло выяснить, как это отразится на максимальной скорости и ускорении лодки при выходе на глиссирование. Возможно, что эти показатели немного изменятся. Проверим...
Погода для подобного испытания стояла идеальная: полное безветрие. Озерная гладь действительно напоминала сейчас настоящее зеркало, улеглись даже самые небольшие волны. И, словно зеркало в оправе зелени прибрежных сопок, Байкал отражал глубокое предвечернее небо, которое уже начало наливаться с восточной стороны густо-фиолетовым. Ало-багровый диск заходящего солнца медленно и плавно опускался за линию горизонта, прямо в байкальскую воду.
Технически испытание было несложным: Сергей вывел двигатель на форсаж, дал максимальные обороты несущим винтам, вышел на глиссирование. Он засек по секундомеру время и развернул нос лодки вправо, в сторону дачного поселка. Итак: пять с половиной километров вдоль берега туда, затем столько же обратно, а потом нехитрый расчет.
Павлов вновь переживал изумительное ощущение парения: глиссируя, «Нерпа» словно бы летела над водой, послушная малейшему движению руки своего пилота. Полундра шел по идеальной прямой. Кильватерный след, оставляемый «Нерпой», казался яркой белой черточкой на синеве воды, напоминая инверсионные росчерки реактивных самолетов в небе.
Дачный поселок стремительно приближался. Оставив его на траверзе по правому борту – до берега было метров шестьсот, – Полундра совсем было собрался заложить вираж покруче и отправиться в обратный путь, как вдруг его внимание привлекло нечто необычное.
В уже сгустившихся летних сумерках особняк генерала Берсентьева просматривался все еще достаточно четко. Ярко освещенные окна первого этажа, на втором горит окошко генеральского кабинета... А вот что это на третьем этаже, с самого угла здания? Странно...
Резкие ритмичные вспышки. Он сразу же прикинул мощность источника света, – не меньше киловаттника, переносной фонарь, скорее всего, работает от аккумуляторной батареи. Но что значит эта странная ритмика? Полундра заглушил двигатель «Нерпы», внимательно пригляделся к блескучим электрическим сполохам, стал считать.
Три коротких, затем – три длинных... Опять три коротких. Но теперь, почему-то, снова три длинных. И опять три длинных. Да что же это такое?
Морзянка? Но она складывалась в бессмыслицу. Или тот, кто подавал сигналы с третьего этажа генеральской дачи, попросту плохо владел азбукой Морзе?
А ведь очень похоже на то! Этот «кто-то» то ли слышал, то ли читал, то ли знал откуда-то еще, что сочетание троек коротких и длинных импульсов дает международный, понятный всем и всегда SOS: «Save Our Souls», или, если по-русски, «Спасите наши души». Сигнал бедствия, просьбу о немедленной помощи. Нет для моряка, летчика, полярника, пограничника, альпиниста, геолога, – словом, любого, кто знает, что такое «полевые условия» и «форсмажорные обстоятельства», большего позора и несмываемого греха, чем отказать в такой просьбе!
Но человек, попавший в беду, забыл – а может быть, не знал никогда! – правильный порядок точек и тире в морзянке. Другого объяснения загадочным световым вспышкам не находилось.
Вот снова: три, еще три и опять три высверка с различными интервалами.
Мозг Павлова заработал холодно и четко. Итак, кто и кому подает эти отчаянные сигналы?
Ясно, что не хозяин дачного особняка, генерал-майор Геннадий Феоктистович Берсентьев. Диковато было бы, даже с поправкой на возможную белую горячку.
Его супруга? Сергей только хмыкнул: единственной встречи с мадам Берсентьевой ему хватило за глаза. Такую милую даму в одном помещении с амурским тигром не оставишь, потому как животное жалко: они, тигры, все ж таки в Красную книгу занесены, их и так считаные экземпляры остались. Вот от нее спасаясь – это да! – чем хочешь засигналишь. Но чтобы сама... Слишком извращенное воображение иметь надо.
Тогда кто? По всему выходило, что, кроме очаровательной Леночки Берсентьевой, некому. Не обслуга же...
«А почему это, – подумал Полундра, вспомнив, что дежурный сержант в офицерской гостинице передал ему, что Елена Геннадьевна Берсентьева собирается встретиться сегодня со старшим лейтенантом Павловым, – она так и не появилась? Просила, чтобы я ее дождался, но... Я-то решил, что это очередной безобидный девичий прибабах, вроде как с мотороллером тогда. А если не безобидный? Если девушка попала в серьезную беду именно потому, что хотела со мной встретиться, а? Нет, по-любому нужно срочно выяснить, что там происходит на генеральской даче. И сделать это скрытно, никого не посвящая».
Сергей развернул «Нерпу» в сторону РЛС, вновь на форсаже взревел мощный мотор, и вскоре Полунд- ра уже пришвартовывался к причалу.
Он переоделся в темно-синий спортивный костюм, который должен был идеально маскировать его в наступающей темноте, буркнул недоумевающему Котельникову что-то вроде «Пойду, свежим воздухом подышу». И размеренным экономным бегом направился в сторону дачного поселка.
Оружия Полундра брать не стал: интуиция, которой Павлов привык доверять, подсказывала ему, что в данной ситуации оно не понадобится.
Он миновал ворота, резонно предполагая, что хоть какую-то охрану генерал у ворот своего дачного участка выставил. Легко перемахнув двухметровую бетонную ограду, Полундра мимоходом порадовался, что Берсентьевы не держат сторожевых собак, и тихим скользящим шагом стал подкрадываться к особняку.
Тьма ранней июньской ночи, накрывшая дачный поселок, надежно скрывала Полундру. Обогнув гараж и незаметно пробравшись мимо ярко освещенных окон холла, Сергей подошел к углу дачи. Он поднял голову, всмотрелся в темные окошки верхнего этажа.
Все верно, не померещилось ему. Снова ритмичные сполохи яркого белого света из углового окна, выходящего на берег. Три, еще раз три... Кто-то с редкостной настойчивостью продолжал передавать сигнал бедствия.
Полундра внимательно вгляделся в стену особняка и довольно хмыкнул: всего-то метров семь до окошка, да еще шпалеры, увитые лимонником... Ну, это для него семечки! Нет проблем.
Он ловко ухватился за свисающую лиану, подпрыгнул... И уже через полминуты осторожно постучал в
