– Как же не знаете, когда на моих глазах в Воронцове… помните Воронцово, оранжереи с цветами, вы на красивой машине и…
– А вы что, там тоже были? – Серые глаза Али снова удивленно округлились.
Колосов понял: она не играет, не притворяется. Она действительно там, в Воронцове на базе, не обратила на него внимания, не заметила.
– Был. И вас видел. И вообще весь этот ваш мюзик-холл наблюдал.
– Какой еще мюзик-холл?
– Театр страстей. Ревновали вы вашу подругу к Голикову Марату ой как жестоко.
– Идите к черту! – выкрикнула Аля. – Вы… это вас уж совсем никак не касается!
– Ножичек ваш эксперты будут исследовать, – сказал Колосов. – И не дай бог на нем хоть пятнышко кровавое будет найдено.
– Там на нем только моя кровь, – бросила Аля. – Моя и ее. Мы сестры с ней, сестры по крови, ясно вам? Кровью своей друг другу клялись, и никто, слышите, никто нас никогда уже не разлучит, никакие паршивые…!
Она выкрикнула ругательство хрипло и гневно.
Колосов невозмутимо выслушал и продолжил:
– И не только ножичек будут эксперты исследовать. Но еще и вот это. – И он показал Але уже знакомый Кате пластиковый пакет с сиротливо заключенным внутри винтовочным патроном.
– Откуда это у вас?
– Узнаете? А говорят, отличить один патрон от другого трудно.
– Откуда это у вас?
– Да вот подруга ваша Фаина поделилась. Принесла и выдала добровольно. – Колосов убрал патрон с глаз долой. – Говорила, что он из вашей сумочки в спальне выпал. Говорила, что пугаете вы ее такими вот своими выходками.
– Все вы лжете, она… не могла она меня заложить.
– Еще такие же винтовочные патроны у вас есть? – Колосов встал.
– Нет. Это мой талисман, оберег.
– А к пистолетам «ТТ»?
– Нет.
– А сами пистолеты?
– Какие еще пистолеты? Вы что?
– Предупреждаю, мы проведем в вашей квартире обыск.
– Да ищите, что хотите, нет там никаких пистолетов.
– Что, в другом месте хранятся? – хмыкнул Колосов. – Екатерина Сергеевна, слышали?
– Лжете вы, не могла Фаина меня заложить, продать, – повторила Аля упрямо. – Радость моя… радость… Не верю я вам.
– Пегова боится и, возможно, подозревает вас в убийствах своих любовников Марата Голикова и Арнольда, – сказал Колосов. – Боится и подозревает. Вот чего вы, уважаемая, добились.
Глава 24
ВЗГЛЯД НА КАРТИНУ
Аля покинула стены розыска с такой поспешностью и таким лицом, что дежурный на КПП, которому она сунула под нос отмеченный Колосовым пропуск – знак свободы («пока что идите гражданка Ойцева, но скоро мы вас снова вызовем»), проводил ее суровым многозначительным взглядом.
Почти бегом она ринулась в направлении Тверской. Возле телеграфа ее окликнул по имени знакомый голос:
– Радость моя! Наконец-то!
На стоянке у телеграфа стоял «Вольво». Стекла были опущены, за рулем сидела Фаина.
Аля ускорила шаг.
– Радость моя, ты что? – Фаина выскочила на тротуар. Зацепилась высоким каблуком за выбоину в асфальте, едва не упала, неловко схватилась за дверь, сломала ноготь. Аля уносилась прочь, не чувствуя под собой ног. – Подожди, ты куда? Я здесь, я два часа тебя жду, там менты припарковаться не дали! Радость моя! – Фаина бросилась за ней, кое-как закрыв машину, забыв про опущенные стекла, забыв про свой пиджак на заднем сиденье и сумку.
«Радость моя!» – эхом аукнулось в проходном дворе, ударилось о закрытые железные ворота почтового отделения. Аля, не оборачиваясь, завернула за угол, убегая все дальше вверх по Тверской. Они с Фаиной на какое-то мгновение словно поменялись местами, и теперь она повторяла, словно эхо, словно заигранная шарманка: «Радость, радость».
Фаина догнала Алю, схватила ее за руку, развернула к себе.
– Ты что? Ты куда?
– Тварь ты, – сказала Аля. – Тварь, предательница!